Тата Орлова - Путеводная звезда

Внешность? Нет, самая обычная. Не простолюдин – в чертах лица было что-то, намекающее на череду развешанных по стенам картин, уводящих в прошлое родословную делившего со мной дорогу мужчины. Волосы светлые, в глазах мягкая зелень - в столице таких два из десяти. Да и то, что в их разрезе видится что-то степное, дикое, тоже не удивительно. Слишком близко она от нас, кровь смешивалась уже давно.

Акцент? Тоже – нет, говорил он на языке Вероссии совершенно чисто, как если бы тот бы ему родным.

Может быть какие-то характерные жесты? И опять – нет, ничего, что бы бросилось в глаза.

Но тогда откуда же эта уверенность?!

- Извините, наверное, я ошиблась, - вздохнув, повинилась я.

- А если – нет? - теперь в брошенном на меня взгляде было что-то похожее на вызов.

- Нет? – удивленно вскинулась я, посмотрев на своего спутника внимательнее и тут же улыбнулась, вспомнив, за что невольно зацепилась. – Когда пили мэй, грели ладони о чашку. На улице тепло, а вы все равно обняли ее, словно согреваясь.

- Горцы тоже так делают, - ответил он, глядя на меня еще более напряженно.

- Да, делают, - согласилась я. Видела в обеденном зале гостиницы Якова, - но, во-первых, вы не горец и живете здесь не так давно, а во-вторых….

- Вы – опасная женщина, - качнул он головой. – Кажетесь слабой и беззащитной, но умеете не только смотреть и видеть, но и делать правильные выводы. – Выражение его лица неуловимо изменилось, тут же став каким-то неприятным, словно натянутым: - Вам бы еще научиться пользоваться этими самыми, правильными выводами.

Испугаться я успела, показать ему, что испугалась – нет, Сашко дернул лошадку, понукая ее идти вперед, оставив мне для изучения лишь свою спину.

Очень недовольную спину….

Первый привал оказался коротким. Я только и успела, что справить нужду, умыться в горном ручье и перекусить лепешкой с сыром, запив все это чистой водой из походной фляги.

Второй был не дольше, но тут уж меня и подгонять не пришлось, сама чувствовала, что что-то идет не так. И ведь причин особых не было – Сашко только и бросил, что чем быстрее мы переберемся за перевал, тем для нас будет лучше, но ощущалось в нем напряжение. Не глазами виделось – пробиралось холодком по коже, да какими-то тревожными ожиданиями.

Третьего же, послеполуденного, о котором предупредил Сашко, так и не случилось. Каменная осыпь, за которой мы собирались остановиться на отдых, была высокой, за ней нас и ждали. Тихо так ждали, что ни шорох, ни запах, который ветерок сгонял в другую сторону, ни случайно вспуганная птица не подсказала. Мы просто вывернули за очередной, поросший мхом валун и….

Сашко к оружию даже не дернулся, просто оглянулся на меня, посмотрел с прищуром и опустил повод. В одиночку против шестерых довольно скалившихся всадников….

Вперед выехал один. Большой, но не тяжелый… гибкий, верткий. С лошади спрыгнул легко, лишь чуть присел, тут же выпрямившись. Через все лицо уродливый шрам, который слегка прикрывала овчинная шапка-папаха.

Одет традиционно для горцев. Заправленные в сапоги широкие шаровары, черкеска, под ней войлочный бешмет. Спереди на поясе висел кинжал, сбоку к ноге ластилась шашка.

Сделав шаг нам навстречу, широко раскрыл руки:

- Нежданный гость в радость хозяину, - усмехнулся он совершенно беззлобно.

- Рахмат так к себе теперь зазывает? – хмыкнул Сашко, тоже спешиваясь. – Милости гор тебе, Карим. Полного живота твоим женам и детям.

- И тебе их милости, Сашко, - подошел лысый ближе. На меня если и смотрел, то как-то так, что я и не заметила. – Чужой ты, но законы наши чтишь, - протянул он ладонь.

Сашко подал свою, сжав не ладонь, а локоть мужчины:

- Яков гонца послал?

- И умный, - кивнул Карим, - а нужно быть еще хитрым. И – злым, - добавил он скривившись.

Шрам от гримасы «потек», вытащив наружу боль, которую скрывал под собой, сделал лицо грубым, суровым, изможденным и… безжалостным.

- Твоя злость помогла тебе спасти мать? – дождавшись, когда мужчина первым прервет пожатие, небрежно бросил Сашко.

Карим «натянулся» как тетива на луке, но тут же тряхнул плечами, скидывая напряжение:

- Будете гостями Рахмата, - холодно произнес он, лишь теперь обратив внимание на меня. – Ты ему не нужен, уйдешь, когда захочешь.

- Она, - Сашко кивком головы указал на меня, - под моей защитой.

Карим думал недолго. Усмехнулся… дерзко, не скрыв того дикого, звериного, что прятал за внешними атрибутами традиций:

- Не торопишься ты учиться, Сашко. Для таких жизнь может оказаться очень короткой.

- Короткая, длинная, - равнодушно отозвался Сашко, - в конце все едино.

Мужчина продолжать этот бессмысленный спор не стал, вернулся к лошади, вскочил в седло и направил ее к едва заметной тропинке, что убегала вдаль от служившего нам ориентиром ущелья.

Сашко тоже сел верхом и, махнув, чтобы следовала за ним, тронул лошадку. Свистнул… моя подошла, пристроилась рядом.

Воспользовавшись тем, что всадники разъехались, чтобы окружить нас с Сашко, хотела спросить, что дальше, но он качнул головой, предостерегая.

Настаивать я не стала. Если не брать во внимание будущее, все было достаточно понятно. Яков оказался предусмотрительнее, предположив и тот вариант, в котором мой похититель выполнит свою часть сделки не так, как тому было нужно.

Странно, но страха я не испытывала. Кому верила: Ивану, который просто обязан был меня найти, или Заступнице, до сих пор не отворачивавшей своего лица, я не знала, но верила. Не могли они меня бросить. Она - направив в тот путь, который благословила, признав женой Георгия, он – обещав защитить.

Не могли….

Для меня эти слова звучали молитвой, откликаясь в странном стуке неподкованных копыт тихо, меланхолично бредущих вперед лошадок. В клекоте птицы, которая продолжала кружить над нашими головами, безразличная к тем заботам, тревожившим наши сердца, в жужжании насекомых, которых становилось тем больше, чем ниже мы спускались по склону, все дальше уходя от перевала.

- Женщина в горах должны быть мужественной, но тихой и незаметной, - неожиданно произнес Сашко, когда его каурая вдруг взяла влево, едва не столкнув мою, пусть и со ставшей значительно шире, но все еще узкой тропинки.

Я несколько нервно ухватилась за поводья – горная дорога продолжала вызывать у меня внутренний трепет, но кивнула, что поняла, о чем он хотел сказать.

То ли Сашко моя… покладистость не удовлетворила, то ли он счел нужным успокоить, но он, бросив взгляд на ехавшего впереди Карима, добавил:

- За женщину говорит мужчина. Его имя, его род. Твой муж….

Карим обернулся именно в этот момент, заставив Сашко замолчать, а меня – опустить взгляд.

Тихой и незаметной…. Этот образ был значительно ближе.