Тата Орлова - Путеводная звезда

Она не договорила, но остальное и так было понятно. Отцу Влада достаточно убедиться, что это – его сын, чтобы временное попечительство признали недействительным.

Был бы здесь Георгий….

Я оборвала саму себя! Георгия здесь не было, так что проблему предстояло решать мне.

Сказать так легко….

Перебирая варианты, я лихорадочно искала выход.

Просить маму Лизу или кого-нибудь из девушек-горничных? Или Степана – лакея, служившего в доме уже полтора десятка лет и давно доказавшего свою преданность нынешнему графу Орлову? Или просто встретиться с Алиной в какой-нибудь лавке, выйдя оттуда уже с мальчиком?

На первый взгляд они казались разумными, но стоило мне представить, как всё будет происходить воочию, и от идеи я отказывалась. Если магиана была права и за ней следили, то каждый из этих способов забрать Влада выглядел опасным.

Я уже почти отчаялась, когда вдруг вспомнила о визите в дом моих родителей.

- А знаете, что мы сделаем? – довольно произнесла я, признав, что при должной осмотрительности у нас могло получиться. – Завтра, ровно в половине двенадцатого, вы должны быть у особняка Красиных. Оденьте Влада попроще, чтобы он мог сойти за сынишку Степана. Когда, выезжая, карета остановится у ворот….

Алина уже давно ушла, а я все стояла у окна кабинета и смотрела на двор. Идеально подстриженный кустарник…. Чистые дорожки…. И яркое, приветливое солнце, глядя на которое хотелось улыбаться.

И дочка, по которой я успела соскучиться. И чужой сын Влад, для которого я должна была стать заступницей.

Боль от утраты они не уменьшали, как и беспокойства за мужа. Если только отодвигали их на второй план, сделав, пусть и немного, но менее важными.

Хотя бы пока….

- Кого я вижу? Графиня Орлова! – брат нарочито суетливо спустился по ступенькам, склонился в шутовском поклоне. Тут же выпрямился и продолжил с интонациями великосветского щеголя: - Вы сегодня просто обворожительны! Позвольте облобызать вашу ручку! – грубо схватил он меня за запястье. Поднес ладонь к губам, с издевкой наблюдая за реакцией.

- Я тоже рада тебя видеть, Эдуард, - совершено спокойно ответила я, не сделав попытки вырвать руку. То время, когда он мог вызвать у меня слезы своими выходками уже давно прошло. Надо признать, не без участия Георгия, которого наследник рода Красиных откровенно побаивался. – Отец у себя в кабинете?

- Прикажете доложить? – продолжил он ерничать, но руку мою отпустил.

- Тебе не кажется, что ты уже переигрываешь? – столь же ровно, как и до этого, уточнила я. – Хочу тебе напомнить, что в этом мире нас двое: ты и я. Брат и сестра. Никогда не думал об этом?

Не знаю, что его больше задело, мои слова или тон, которым они были произнесены, но Эдуард вдруг скривился, посмотрел на меня так, словно я оскорбляла его уже одним фактом своего существования:

- Брат и сестра?! Да ты….

- Эдуард! – едва не сорвавшись на фальцет, одернул его отец. Стоял на галерее второго этажа и, судя по тому, что выступил из-за растущего в кадке дерева, наш разговор он слышал.

- Отец! – склонив голову, слегка присела я. Полученный благодаря замужеству титул я не считала поводом забывать о почтительном отношении к родителям.

Заслуживали они того или нет – другой вопрос, но….

Меня вполне устраивало, что став графиней Орловой, в доме Красиных я бывала нечасто.

- Поднимайся, я жду тебя в кабинете, - довольно грубо бросил отец, никак не отреагировав на проявленную мною вежливость.

Чего нельзя было сказать об Эдуарде, который только и дождался, когда старший Красин скроется в коридоре, ведущем в супружеское крыло дома:

- Вымуштровала тебя бабка… - ухмыльнулся он зло. – Да, матушка…. Да, папенька…. Такая кроткая, послушная…. – Он вдруг сделал шаг ко мне, наклонился к самому уху: - А сама со сдохшим князем….

- Тебе стоило сказать об этом моему мужу, - с трудом сдержавшись, тем не менее, равнодушно ответила я.

И не важно, что сердце заполошно билось где-то в горле, а ноги подкашивались… и от несправедливости обвинений, и… от вновь всколыхнувшейся памяти.

Наедине, да еще и чтобы тайком сбежать из дома, я с Эндрю встречалась лишь раз. В тот самый вечер, когда вся столица праздновала рождение у императора первого внука.

Как оказалось, свидетели у моего бегства все-таки были. Либо сам Эдуард, либо…. Либо дворецкий, чем-то серьезно обязанный моему братцу.

Впрочем, теперь ничто из этого не имело значения. Князь Андрей Изверев погиб, а я была замужем за графом Орловым, и сомневаться в моей чести оснований у него не было. Ни тогда, когда я досталась ему невинной девицей, ни теперь.

- Посмотрим, будешь ли ты такой же смелой, когда он об этом узнает, - оставил Эдуард последнее слово за собой и, окинув меня презрительным взглядом, пошел в сторону бильярдной.

У моего брата имелись свои слабости: бильярд и карты. В его глазах это были всего лишь безобидные шалости.

Проводив его взглядом до двери – наверное, трудно жить с такой злобой в душе, направилась к лестнице.

Все так знакомо и… уже непривычно. Белый мрамор перил…. Приглушенные оттенки ковра, укрывавшего ступени…. Большая люстра с двадцатью магическими шарами, как драгоценный орешек лежавшими в хрустальных чашах….

Этот дом никогда не был мне родным. До десяти лет – на попечении бабушки, вдовы Красиной, которая при всей строгости нрава любила меня безмерно. Затем - пансион для дочерей благородных фамилий. И опять, лишь недолгие встречи, после которых надолго оставалось ощущение, что я для них – чужая, и мне нет места в их жизни.

Не пропало оно и позже, когда после смерти бабушки, я окончательно перебралась к родителям. Благо, ненадолго.

Элеонора Красина, в девичестве Сумская, умерла через четыре дня после моего совершеннолетия, словно ждала, когда исполнится восемнадцать, что позволило сразу вступить в права на ту часть наследства, которую она оставила лично для меня. Украшения, отсутствующие в описи принадлежащих роду Красиных, поместье, ставшее моим приданным, солидная сумма денег и бумаги в запечатанном конверте, который я должна была открыть в день своего двадцатипятилетия.

Что было в нем, ни матушка, ни отец не знали.

Невольно вздохнув – три года, проведенные здесь, не оставили после себя особо теплых воспоминаний, я поторопилась наверх. Поручение Георгия хоть и было для меня важным, но отступило на второй план, померкнув перед заботой о мальчике.

Дверь кабинета, находившегося почти в самом конце коридора, была приглашающе распахнута.

«Приглашающе…» - мысленно усмехнулась я.

Даже мое, едва заметное существование в этом доме, иногда прерывалось жестким распоряжением отца зайти к нему.