Джанет Эдвардс - Рубеж

Кит остановился перед кучкой одежды, которую, очевидно, снял, перед тем, как ответить на мой звонок. Натянул черные леггинсы, подходящий свитер, который не потрудился расправить, и плюхнулся в кресло.

— Я понятия не имел, что мы родственники, — сказал кузен. — Но не заблуждайся, будто родственные связи имеют для меня хоть малейшее значение. У Клер было двадцать пять обязательных детей, и улей принял решение пригласить их всех в программу, несмотря на уровень и способности. Большинство согласилось и произвело на свет по шестеро детей, так что у меня сотни тайных родственников.

Он помолчал.

— Я сын обязательного ребенка номер двадцать два. Меня не усыновили, мой дурной характер разочаровал родителей, а Клер считала, что я веду себя хуже всех ее внуков.

Кит рассмеялся.

— Затем я вступил в лотерею. Клер всегда мечтала, что один из ее детей станет телепатом. Когда ничего не вышло, она перенесла надежды на следующее поколение. Хотел бы я увидеть ее лицо, когда бабуля обнаружила, что ее мечта наконец исполнилась, но телепатом оказался я. Должно быть, Клер испытала жестокое разочарование.

Я нахмурилась. Читая разум Лукаса, я немного научилась поведенческому анализу. Кит бросался этими утверждениями с какой-то намеренной дерзостью, скрывавшей, как я подозревала, глубокую внутреннюю боль.

— Дело не только в том, что я был недостойным, — горько прибавил Кит. — Но и оказался испорченным телепатом с прерывающимися способностями. После моего выхода из лотереи мы с Клер не могли встречаться. У нее получалось что-то сказать только во время звонков, и даже тогда ее ограничивали правила хороших манер.

Он пожал плечами.

— Значит, ты должна быть одной из удочеренных внучек Клер. Тебе сообщили о гордом наследии после выхода из лотереи?

— Нет. Я недавно обнаружила, что моего отца усыновили, и запросила в информационном архиве детали родословной.

— И сколько времени у них занял сбор информации? — спросил Кит. — Дни? Часы? Минуты?

Я пришла в замешательство.

— Кажется, она была уже готова.

— Полагаю, в полученной тобой версии имелось множество пробелов о прочих усыновленных обязательных детях?

Я кивнула.

— Они держали ее наготове на случай, если ты спросишь о предках, — сказал Кит. — В информационном архиве должна храниться версия со всеми обязательными детьми, переданными на усыновление, но ей с нами не поделятся. Я подозреваю, что где-то имеется эксперт по генеалогии телепатов, но нам никогда не позволят с ним встретиться. Улей помешан на своих секретах. — Он помолчал. — Давай, скажи это.

— Что сказать?

— Улей знает лучше.

— Я не уверена, что в плане хранения секретов улей знает лучше, — признала я. — Временами эта таинственность причиняла моему отделу большие проблемы в расследовании дел. Знай мы о существовании информации, могли запросить ее раньше.

— Ты не такая послушная кукла, как я представлял, — заметил Кит. — И все-таки каково твое место в этом множестве?

— Я правнучка Клер, — ответила я. — Внучка обязательного ребенка номер один.

— Тогда вряд ли ты моя кузина, — сказал Кит. — Скорее, очень дальняя родственница.

— Тебя не усыновили, и, предполагаю, все знают, что ты внук Клер, а я выяснила это, лишь увидев свою родословную. Не понимаю, почему мне никогда об этом не говорили.

Кит фыркнул.

— Конечно, никто не упоминал о моем родстве с безупречной Клер. Я был позором. Вся куча родственников воспользовалась предлогом, что нельзя поддерживать тесный контакт с нами обоими, чтобы полностью отказаться от меня. Даже мои собственные родители!

Я поморщилась. Как бы плохо ни складывались отношения Кита с родителями, их пренебрежение, должно быть, причиняло ему боль. Он вышел из лотереи, ожидая, что они обрадуются его результату, а тот использовали как предлог, чтобы полностью отвергнуть сына?

В число людей, разорвавших контакт с Китом, должно быть, входил и Гидеон. Он не мог принять иное решение. Гидеон состоял в тактической группе Клер, явно обожал ее, и они родили двоих детей.

Я не могла винить Гидеона за предпочтение Клер Киту, но родители несправедливо отказались от сына. Я сознавала, что слышу только версию Кита, и помнила слова Лукаса, мол, он научился не верить ни единому слову горе-телепата.

Если я хотела узнать всю правду, придется расспросить Гидеона и, возможно, заодно прочитать его разум. Вероятно, Гидеон избегал обсуждения со мной своих знаний о Ките по той же причине, по которой не говорил о своих обязательных детях. Он чувствовал, что мне и так хватает тревог.

Кит продолжал говорить.

— Когда Клер умерла, семья сделала не слишком искреннюю попытку завлечь меня на встречу. Но даже это сухое сообщение содержало лишь скорбь о потере Клер, а не желание наладить со мной контакт. Я ответил, что я не кусок мусора, который можно отбросить за ненадобностью, а потом вернуть, когда потребуется. Затем посоветовал им пойти и броситься в ближайшую шахту лифта.

Он взглянул на меня.

— Эмбер, ты не должна беспокоиться о неискренней реакции семьи. Тебе достаточно написать бабке и деду, а они везде разнесут, что новый телепат — правнучка Клер. Вся семья обрадуется, что я отказался от контакта с ними и поспешит приветствовать тебя на общих сборищах. Могу представить, что именно скажет моя мать.

Он заговорил высоким голосом, вероятно, имитируя речь родительницы.

— Ты такой опытный телепат, Эмбер. Так хорошо себя ведешь. И сознаешь свой долг перед ульем. В точности, как моя замечательная мать. Какая жалость, что Кит совсем не похож на тебя.

Я затеяла этот разговор, надеясь использовать наше родство для установления связи с Китом. Но все пошло наперекосяк. Семейные узы лишь усилили гнев Кита на меня. Он помнил, как родители предпочли ему Клер, и представлял, что со мной они поступят так же.

Ответ был очевиден. Моя связь с семьей Кита ничем не поможет, а вот отсутствие контакта — вероятно.

— Не собираюсь сообщать им, что я правнучка Клер, — яростно проговорила я. — Я слышала, как она относилась к передаче ее детей чужакам. Все двадцать пять росли в отделе, но когда пришло их время самим заводить обязательных детей…

Я раздраженно тряхнула головой.

— Усыновление моего отца было подготовлено еще до его появления на свет. Биологические родители принадлежали к первому уровню и легко могли вырастить его сами, но их не волновала судьба сына. Они даже не знают о моем существовании. А если обнаружат наше родство в будущем и попытаются со мной связаться, то получат от меня тот же ответ, что твои получили от тебя.

Я помолчала.

— Ты не кусок мусора, который можно отбросить за ненадобностью и вернуть, когда потребуется. И я не кусок мусора, который можно отвергнуть и позвать обратно, обнаружив, что я гораздо ценнее, чем они думали. Мне не нужны контакты с родственниками, которые интересуются мной лишь потому, что я оказалась телепатом.