София Баюн - Механические птицы не поют [СИ]

…

— А я говорю — врут они, врут и не краснеют!

Голос Зэлы вырвался из уютного золотистого полумрака паба, словно первый порыв штормового ветра.

Хенрик за стойкой явно скучал. Уолтер поймал его умоляющий взгляд и усмехнулся. Разъяренная Зэла стучала свернутой в рулон газетой по стойке, и звук был такой, будто в газету завернуто что-то тяжелое.

— Это надо сочинить такую ересь! Да мало ли подражателей на свете! Где этот свихнувшийся, как бишь, на их собачьем языке… Риппер, а где Полуночники?! К тому же ты же прекрасно знаешь, что его поймали и повесили! О, Уолтер! Уолтер, поди сюда, ты куда мимо нас пытаешься просочиться?! Слышал новости?!

— Нет, — ответил Уолтер, недовольно скривившись и нехотя подходя к стойке.

— Очки сними, темно же, — сказал ему Хенрик, наливая кофе в огромную глиняную кружку.

— Глаза болят, лучше оставлю, — пробормотал Уолтер, делая глоток.

— Короче, слушай, жандармы, значит, вчера вечером заявили, мол, герр Хаган сам застрелился, и жена его себе горло сама вскрыла, все они изучили, раны там посмотрели, ножичек нашли и все такое. А Полуночница девочке якобы приснилась. Все, говорят, закрыт вопрос, расходимся, господа. И буквально пять часов назад находят еще два трупа. И знаешь чьи?!

— Чьи? — глухо спросил Уолтер.

— Герр Сатердика и его жены, фрау Мирабель, — трагическим шепотом произнесла она.

— Чудно. Кто эти несчастные?

— Уолтер, ты совсем? Это главный инженер «Пташек». И знаешь, на что это похоже?

— На убийство, Зэла.

— Это похоже на того полоумного, Риппера, который… Знаешь, что у фрау Мирабель лежало на коленях? Ее сердце!..

Раздался звон бьющейся посуды.

— Зэла, да чтоб тебя! — воскликнул Хенрик, с неожиданным проворством выходя из-за стойки и подхватывая на руки упавшую Василику. — Девочку напугала, она ушиблась, наверное. Просил же не говорить про такие вещи при ней, она же не как ты…

Хенрик усадил бесчувственную Василику в кресло у камина, достал из кармана какой-то флакон, перевернул его, зажав горлышко указательным пальцем, а затем осторожно провел им по ее вискам.

— Я чашки ваши разбила, герр Хенрик, — расстроенно сказала Василика, открыв глаза.

— Ну и подумаешь — велика важность, чашки, — неловко усмехнулся он, доставая из-за стойки совок и метлу, чтобы убрать осколки. — Утром жандарм приходил, — ни к кому особо не обращаясь, задумчиво сказал Хенрик, заметая осколки в металлический совок.

— Унфелих? — хрипло спросил Уолтер.

— Да он самый. У, мерзкая рожа, где их таких набирают… Сказал, ему донос поступил, кстати, и знаешь от кого?

— От кого?

— Да от полюбовницы твоей. Скрипачки, чтоб ей… Хорошая же девчонка, всегда мы дружили, что в голову пернатую ударило…

— Ты дал ему обыскать паб? — Уолтеру казалось, что небо упало ему на голову.

— Дал, как не дать.

— Нашел?

— Кого?

Уолтер не мог понять, врет ему Хенрик или нет. Лицо его было совершенно непроницаемым.

— Пташку, которую искал.

— Если ты спрашиваешь про ту славную девочку, которую ты без доплаты поселил у себя в комнате, то естественно Василика перед обыском вывела ее черным ходом, а потом вернула обратно, — усмехнулся он. — Мы и не говорили тебе сразу, потому что все обошлось, а ты с утра и так нервный.

— Поэтому вы решили успокоить меня баечками про женщину с вырезанным сердцем? — Уолтер поставил чашку на стойку, чтобы скрыть нарастающую дрожь. Мелькнула мысль попросить у Хенрика виски, но потом он решил глотнуть из личных запасов в комнате, чтобы не выдавать того, как сильно его встревожили новости.

— Это все Зэла. Зато ее любимый «Парнас» уже выпустил статью — говорят, если бы жандармы быстрее шевелились и не искали какую-то мифическую Полуночницу — ничего бы не было.

— И что жандармы? — из вежливости поинтересовался Уолтер.

— Жандармы… ищут Полуночников, — пожала плечами Зэла. — Не то свидетельницу хотят, не то… Кстати, ты знал — «Парнас» откуда-то достал фотографии, сделанные всего через несколько минут после смерти герра Хагана и фрау Марии?

— Может, их Пишущие Хагана-то и пришили? — невесело усмехнулся Хенрик.

— Выскажи свои подозрения Лауре Вагнер, придется заказывать еще и механическую руку, — мрачно ответила Зэла.

Уолтер молча допил кофе и поставил кружку на стойку. Он не знал, какая новость была хуже — то, что в Лигеплаце орудует маньяк, которого связывают с недавно повешенным альбионским, то, что герр Унфелих снова появился «У Мадлен» или то, что Мия не просто оборвала все его надежды на романтическое продолжение истории, но и нашла способ отомстить. Уолтер вспомнил, как она заглянула Эльстер в лицо, поднимая заколку. Фотография Эльстер было в каких-то сводках и ориентировках? Ну конечно, как же иначе. Мия узнала «пташку» и заявила жандармам.

«Интересно, не потерял ли герр Унфелих свои очочки, пока бежал допрашивать ценную свидетельницу?» — с неприязнью подумал Уолтер, вспоминая бесцветное лицо жандарма. Вот уж и правда «унфелих» — «безликий».

— Я пойду, обещал девочке одежду купить для путешествия, — тихо сказал Хенрику Уолтер.

Тот только кивнул, убирая под стойку его чашку.

— А еще говорят, Риппер-то не один был. Интересно, куда делся младшенький щенок этого песьего семейства?

Голос Зэлы догнал его, словно камень, брошенный в спину. Он медленно поднялся к себе в комнату, улыбнулся Эльстер, сидящей на краю кровати, потом запер дверь и очень тихо начал говорить. Говорил он минуты две, и с каждым словом изумление на лице Эльстер читалось все более и более явно. Закончив, он сделал глубокий вдох, поправил платок на шее и полез в шкаф.

— Ух ты, сколько слов ты знаешь. А что, этот Риппер, про которого ты говорил, правда этим с конями занимался? — спросила она когда он закончил.

— Понятия не имею, — процедил Уолтер, доставая бутылку виски и зубами вытаскивая пробку. — У меня очень плохие новости, Эльстер, ты выбрала себе паршивого покровителя — я отправляюсь в бега. И нигде не буду светить свою подпись, пока местные тупицы, маскирующиеся под жандармов… Твою мать. Папа ведь наверняка не знает, что происходит, а если…

— Уолтер, ты чего?..

— Если бы прошло побольше времени, Эльстер. Если бы все успели забыть и не связывали каждого психопата, потрошащего людей с безумным ученым с Альбиона… Но он появился слишком быстро.

— Я не понимаю, о чем ты. Поделись со мной виски, у меня тоже было очень плохое утро.

Уолтер протянул ей бутылку, вытащил из шкафа старый саквояж и начал собирать немногие имевшиеся у него вещи.

— Не бери в голову. Я еду… мы едем на Альбион, мне нужно поговорить с отцом. Полетим на дирижабле, так будет быстрее.

— Но… они же… падают…

— Куплю нам билеты на «Гиденбург», это один из старейших, ни одной поломки, — обнадежил ее Уолтер. — Вот, держи, это вообще-то мой шарф, но я не знал, что нужно купить женский платок. В общем, надень его на голову, концом лицо закрой, вот булавка. Видела, как женщины из пустыни носят? Где-то были запасные очки… Впрочем, возьми мои.