Дарья Гущина - Окно в Полночь

За тестированиями и собеседованиями пролетело полдня. Я написала Грише в аську «Беру третью!» и повела Антонину Витальевну на экскурсию. Показала отделы, познакомила с редколлегией, объяснила, какие документы принести для трудоустройства и рассказала о тонкостях работы с вёрсткой. Сменщица всё схватывала налету, а спрашивала мало и по делу. Я проводила её и с облегчением вернулась за комп. После Нового года газета будет в надёжных руках, а я с чувством выполненного долга займусь своими глюками и крышами.

— Вась, а что мне с ней делать? — огорошил Валик, едва я полезла в Интернет. — Это же синий чулок, каких поискать!

— Поговоришь с ней о вечном, — отозвалась я рассеянно, проверяя почту.

— О погоде?

— О литературе. Я тебя не смогла к чтению приучить, так, может, у неё получится. Один том фанфика про «Метро», прочитанный раз в год, на развитие мозга влияет сугубо отрицательно.

— А нафига козе баян? — хмыкнул Игорёк.

— Да-да, нафига? — поддержал друг.

Я посмотрела на него неодобрительно:

— Валик, ты пошлый, недалёкий и ограниченный человек.

— Скажи спасибо, что хоть такой есть. И, можно подумать, непошлый, далёкий и неограниченный человек будет таскать за тебя покупки и ёлки, пока ты книжки читаешь, — он глянул на меня с иронией и уточнил: — А ты бы какого хотела? Чтобы всё таскал, пока ты читаешь, или таскай сама под его интеллигентное чтение и разговоры о классическом, а?

Я не нашлась, что сказать. Ибо хочется всегда одного, но жизнь указывает на надобность другого. А подсовывает вообще что-то третье. Причём именно третье, а не среднее и «золотое». И так подсовывает, что не отвертишься. Да и хотение с надобностью пересекаются крайне редко.

Валик ухмыльнулся и решил развить тему, но я его опередила, поставив в бесперспективном споре точку:

— Сработаетесь. Никуда не денетесь. Две недели — это не вся жизнь.

И, с головой уйдя в Сеть в поисках позитива, откопала интересный тест: «Кто вы из героев «Мастера и Маргариты?» Разослала ссылку коллегам и предложила провериться. Гриша убеждённо заявил, что я однозначно Бегемот, но сама я полагала себя Мастером или, на худой конец, Иваном Бездомным. Но стала, ко всеобщему удивлению, Маргаритой. После за тест села вся редакция. В итоге выяснилось, что у нас работают пять Лиходеевых, восемь Воландов и шесть Коровьевых под предводительством Понтия Пилата.

Кроме меня и Гриши отличился Валик. Друг неожиданно оказался вампиршей Геллой, и мы час над ним ржали. Игорёк ходил кругами и ныл — мол, поцелуй меня, красавица, хочу жить вечно, а Санька подкрадывался со спины и кричал петухом, за что едва не получил в глаз. Не удивлюсь, если завтра Валику подсунут фартук в кружавчиках и банку крови. Рекламщики как раз с утра на ферму собрались ехать. Мне, кстати, метлу обещали подогнать, но я сразу отказалась под неё раздеваться — погода-то нелётная. И короны подходящей нет. И шабаша. А корпоратив не в счёт. Это не шабаш, это трагедия, которая начинается фарсом, а оканчивается драмой с приставкой «психо-». И Мастера нету, да.

Друг устал от всеобщего стёба, надел наушники и решил, что он в танке. «В танке» — это онлайн-игра, где все настоящие мужчины спасают мир.

— Сань, — я красноречиво посмотрела на водителя, который опять затаился за спиной Валика, — завязывай. Получишь же. Он добрый и терпеливый, но если из себя выйдет, потом костей не соберёшь.

Санька недовольно наморщил веснушчатый нос, но отстал, а я добавила:

— Я тебе в аську другой тест скинула — «Кто ты из героев «Властелина колец».

— И кто ты? — Валик снял наушники.

— А угадаешь?

— Око Саурона, — сказал он убеждённо. — Сидишь на своём насесте, смотришь на всех свысока и строишь козни. И решаешь, как поработить угодных и уничтожить неугодных.

Игорёк с Санькой дружно хрюкнули. Я ухмыльнулась:

— Ты мне льстишь. Я — Фарамир. Честный и благородный воин с бездной совести и шизанутым папашей.

— Тест врёт.

— Сам пройди!

Валик презрительно фыркнул, но за тест сел. Очередная ссылка снова разошлась по всей редакции, и последующий соцопрос выявил, что в рекламе работают сплошь эльфы во главе с Галадриэль, в бухгалтерии заседают гномы, в пресс-службе — хоббиты, в журналистской «клоаке» — орки, меченые дланью Сарумана, а сам Саруман в лице Гриши командовал парадом. Игорёк оказался моим коллегой, в смысле тоже Фарамиром, замдиректора — Гэндальфом, а директор по слухам — Голумом. Только Санька долго ржал и отказывался признаваться. Пока фотограф не выдвинул его из-за стола вместе с креслом и не озвучил сказочный диагноз. Наш весёлый рыжий «петушок» оказался Оком.

Пока мы развлекались, Валик молча таращился на экран монитора, а потом заявил:

— Не может быть!

Я подошла и через его плечо посмотрела на результаты. И хмыкнула:

— Назгул? А ты хорошо под добряка маскируешься, король мёртвых! А я думала, что ты Сэм!

Он недовольно засопел. Я погладила его по плечу, чмокнула в макушку и прошептала на ухо:

— Вальк, а поцелуй меня? Хочу жить вечно!

И едва увернулась. У друга сдали нервы, и он рванул бить неугодных. Я с визгом выскочила из кабинета под гиканье Саньки и разочарованный вопль Игорька: «А я?! Я в первый в очереди!» Но далеко не удрала — Валик поймал меня в ближайшем же углу. Я прижалась стратегически важным местом к стене, вертелась угрём и хохотала, вереща: «Ы-ы-ы!.. Щекотно!» Пока из своей гномьей пещеры не выползла бухгалтерша и не устроила скандал. Друг извинился, взвалил меня на плечо и пошёл в наш кабинет. Я уткнулась носом в его спину и тихо всхлипывала от смеха. Щекотки боюсь… везде.

— И что ты с ней сделаешь? — с интересом спросил Игорёк.

Валик посадил меня на стол, опёрся о крышку, прищурился недобро и решил:

— Утащу в свой вампирский замок в городе мёртвых, запру в подвале, прикую к стене цепями и жестоко надругаюсь.

— Ик… у тебя фантазии! — смеяться сил не было, но на хихиканье хватило: — Надругаешься? И изнасилуешь? Я согласна! Что ж ты раньше-то молчал? Столько времени потеряли!..

Друг закатил глаза, и в кабинете снова грянул дружный ржач. Теперь нервы не выдержали уже у Гриши. Высунув нос из кабинета, «Сарумян» покрыл нас трехэтажным матом, привычно обозвав напоследок «бездельниками», и громко хлопнул дверью, опять запершись в своей «башне». Мы переглянулись и снова собрались засмеяться, но нас обломали. В кабинете, нервно поправляя галстук, объявился «Голум». Оценил обстановку с сидящей на столе мной и разразился бурной нотацией. Ага, мы же «взрослые и серьёзные люди!», «штатные сотрудники уважаемой городской газеты!», а устраиваем «разврат на рабочем месте в неположенное время!», а «вдруг мэр?», «вдруг важные клиенты?» И пошел в кабинет редактора.