Дарья Гущина - Окно в Полночь

Помолчал, вздохнул пафосно и добавил с сожалением:

— Конечно, придётся пожертвовать умением управлять сущностями — оно есть у всех неинициированных писцов… Но ключ этого делать не позволит, как не позволит и на поводках при себе держать. Но я готов. Хватит и того, что к месту их привязывать нам дозволено. Да, я готов.

Он говорил спокойно, доброжелательно, простодушно и откровенно, и оттого мне становилось не по себе. И мысленно я снова поблагодарила Валика — за то, что прицепился, за то, что не позволил выбрать, за то… За всё. И главное — за время. Которого с инициацией у меня бы не было.

— С чего вы взяли, что я вам помогу? — я подняла брови.

— Ты добрая девочка, Василиса, — сосед выразительно посмотрел на стену, за которой предположительно обреталась Маргарита Сергеевна. — Ты очень добрая девочка.

Сердце замерло, пропуская удар, в ушах зашумело, и я до боли сжала кулаки. Да как он смеет, скотина… Злость поднялась стремительной волной, и «заморозка» потекла ручьями. Мало издевался — и сына отнял, и до сумасшествия довел своими «опытами», — так ещё и смертью грозит… Ладно. Очень хотелось сделать что-нибудь глупое — или по морде дать, или дёру, но… Спокойствие, только спокойствие.

— Вы мне льстите, — буркнула в шарф. — И прекратить мучения бедной женщины будет очень гуманно.

Дядя Боря уставился на меня недоверчиво. Да, неожиданно. А я решила, что с меня хватит. По-тихому хотел всё сделать, потому что семейства моего боялся да наших сущностей? И правильно боялся.

— Я покурю? — и достала сигареты.

Щёлкнула зажигалкой и посмотрела на пламя, неловко прикуривая. Что ж, Сай… не разочаруй. Едва не закашлялась с непривычки, но сдержалась. Старая кухня с обшарпанным потолком и облезлой штукатуркой, допотопный гарнитур, ледяной ветер да пожилой небритый мужик с сумасшедшим взглядом напротив. И красные угольки двух сигарет. Романтика. Чёрт… И серебристо-зелёные нити — между шкафами и стеной, между потолком и полом. Расползающиеся из одной точки. Проклятый паук… Это его «птеродактиль», что ли, так химичит?

— А что это за магия? — я оторвала ото лба нить.

— Сначала эмоции вытягивает лишние, — объяснил дядя Боря, — а с ними — и разум, — и добродушно улыбнулся: — Хочешь сохранить рассудок, Василиса? Или кончишь, как бабушка?

Кто же ты такой?.. И не к месту проснулся интерес. Да, Сайел говорил, что защитники могут наделять своего носителя магией, но сама-то я этого не видела… Прежде. А это… увлекательно. И очень… Очень не вовремя… Краем уха я услышала знакомый шорох крыльев, но Муз так и не появился. Зато за шорохом последовали далёкие маты. Хм-м-м, а защита-то на хате-то здравая, если Муз не может ко мне пробиться… Знатное логово. Но и саламандры — не лыком шиты. Надеюсь. Я недовольно посмотрела на своего противника, засопела и полезла за второй сигаретой. Вот, сволочь…

— Зацепило? — он понимающе улыбнулся. — Да-да, я интересный.

— А ключ ко мне не пускают, — сообщила тоскливо и щёлкнула зажигалкой раз, второй, третий, то зажигая, то гася пламя. — А он нужен для инициации. Причём рядом. Иначе слияния не будет.

Сосед заколебался.

— Будьте последовательны! — я сердито поджала губы. — Хотите свой ключ — пустите ко мне мой, не хотите — оставьте нас в покое! Ну?

Сделать он ничего не успел. Щелчок зажигалки, искрящийся фейерверк до потока, и знакомая рука отобрала у меня недокуренную сигарету.

— Придумала хорошо, — одобрил Сайел, — но хватит баловаться. Зелёная уже.

А дядя Боря ничего не сказал. Он… побелел. Вскочил, бормоча и распуская паутину, но та сгорела, не долетев до меня. А в дверь… позвонили. Очень вежливо. Саламандр зубасто улыбнулся «песцу», провёл рукой по воздуху и враз спалил старые нити. И меня накрыло. Яростью, ненавистью, болью, презрением, запоздалым страхом… И жаждой крови. Бешеной. И если бы не Сайел…

— Куда? — он схватил меня в охапку. — Девушкам не к лицу морды бить. Для этого есть специально обученные люди. И нелюди.

Я зарычала, дёрнулась, а в коридоре раздался глухой удар и короткий взвизг. И послышался тихий, шаркающий звук неуверенных шагов.

— Василёк, жива? — двоюродный дед появился на пороге кухни и устало, без удивления посмотрел на дядю Борю: — Здрав будь, старина, — и сел на табуретку.

А сосед вскочил и процедил:

— Протащила…

— А любому ненормальному требуется толпа нянек и санитаров, — я криво ухмыльнулась. — И мои за мной пришли, — и дернулась в горячих руках, прошептав умоляюще: — Сай, пусти!.. Я только в глаз!.. Разочек! За Валика! Ну, Сай!..

— Уведи, — распорядился Владлен Матвеевич. — Не для её ушей разговор.

— Вася, дочка… — в голосе дяди Бори послышался страх. — Отпущу и ничего больше требовать не буду, только забери его с собой… Он же сумасшедший!

Оба-на. «Сумасшедший» — и без насмешки? Однако репутация у моего родственничка… И паутины-«пылесоса» нет, и маски сыплются на пол, разбиваясь вдребезги.

— Это у нас семейное!

— Ты не понимаешь… — прошипел сосед, пятясь к окну. — У безумия множество лиц, граней и…

— …причин? — подсказал двоюродный дед.

— Серафима сама напросилась! — рявкнул дядя Боря. — Обещала, клялась достать записи Евдокии и свои отдать, но обманула! И поплатилась!

Кажется, в очереди на месть я буду последней…

— Сайел, уноси, — скомандовал двоюродный дед.

Саламандр послушно взвалил меня на плечо и пулей вылетел в коридор.

— Пусти! — снова дёрнулась я. — Я же должна…

Он опустил меня в коридоре и прижал к стене. Посмотрел тяжело и быстро объяснил:

— Васют, у него нет ключа — да, зато полным-полно сущностей на поводках. Он всю жизнь воровал чужие истории и переделывал их, переиначивал… И менял защитников. Не удивлюсь, если у него в загашнике есть пара-тройка изменённых высших — причём местных, с физическими телами, не чета нам. А местные… это местные, они свои, и им здесь комфортно, в отличие от нас. И силы у них больше подконтрольной. Нельзя давать время, чтобы… позвал. Так что уймись и не мешай.

— Откуда знаешь? — прищурилась я.

— Мы давно за ним следим.

Конспираторы, мать их… И, чувствую, подробностей я никогда не узнаю.

— А как же Владлен Матвеевич…

— Магические способности низших всегда исключительны… и всегда исключительно полезны. Он справится, — Сайел тонко улыбнулся и заправил за моё ухо прядь волос: — А тебе идет… — и закончил угрожающим: — Сиди здесь!

И ушёл обратно. Я отлепилась от стены и жадно прислушалась, но с кухни не доносилось ни звука. А так в глаз дать хочется…

Скрипнула дверь, и в меня вцепились чужие руки. Я испуганно икнула:

— Ма-маргарита Се-сергеевна…

— Он с тобой, да? — сипло спросила хозяйка квартиры и до боли сжала мои плечи. — С тобой?.. Я чувствую, он рядом, очень близко… Всегда тебя любил…