Аркадий Никитин - Мельников

***

Вино понемногу заканчивалось, темы для разговора тоже. Звучал аккомпанемент в лице Саньковского телефона, стартовавший под “intro” в виде ехидного вопроса, на который Родион только отрицательно мотнул головой:

– Родя, кто миром двигает? Ахаха, рабочий класс!

Плейлист был классический, «пацанский», состоящий из русского рэпа и простенького хауса. Сначала Родион морщился. После второго бокала, точнее кружки – другой посуды он не держал – морщиться перестал, а после четвертой, речитативы в духе «Я вырос на окраине города, в голову ударила моча, пульс отбивает ча-ча-ча» или «Эй, чика, мой пинчер рвется из ширинки моих чинос, я твой дикий латинос» стали казаться скорее жизненными и мотивирующими, нежели глупыми. Вино продолжало наступление на своем невидимом фронте. Выслушав историю про «бедную» Лизу, Родион перешел на темы, о которых в своем нормальном состоянии в десяти случаях из десяти промолчал бы.

– Я тут как муха между стекол. Вон и форточка вроде рядом, и крылья на месте, а… Ты читал про чайку, которая смогла?..

– Че?.. – Санек непонимающе пялился в глаза Родиона, тревожно смотревшие из-под навеса надбровных дуг.

– Книжка такая. Про чайку Джонатана Ливингстона.

– Это че, чайку так зовут?

– Да. Короче, эта чайка то ли опрокинулась, то ли… Я не до конца понял. Пока другие чайки творили бардак и хавали голубей, он качал скилл полета… И каждый раз, когда остальные чайки оставались за спиной глотать дымок, он переходил лигой повыше – хоп, и там он снова андердог. Он снова поднимался до гуру, потом еще левел-ап и еще, еще… До бесконечности ****ь.

Дно пустой кружки чакнуло о крышку стола.

– И че потом-то? – Санька заинтриговала история чайки-вечного аутсайдера, он слегка заерзал на стуле.

– Короче, слушай. – Родион сложил руки между колен и немного сгорбился, – ну вот мы. Че мы тут забыли?.. – он делал большие паузы и говорил медленно, как будто пришел к необратимо-важному заключению, – ну да, нам же говорили дома, – на семнадцатом-восемнадцатом левеле в этой локе ловить нечего, а в очередь на единственный годный спот можно не вставать, все расписано, хах!.. Вот сам смотри – есть в Реченске две шараги, но ты приперся сюда, почему?

Санек легко нашелся:

– Ну епт, ты спросил! Оп! Погоди! – он схватил со стола телефон, стиснул Родиона жилистой рукой так, что тот хрюкнул, гыгыкнув, сделал селфи, и, не дожидаясь, пока тот опомнится, продолжил, – кароч, после дорожного – таксовать или асфальт кидать, а после желдорки подметать вокзал и ждать пока кто-нить из алконафтов выйдет на пенсию или Трофимыч копыта откинет!..

Последние слова он произнес в борьбе с подступающим смехом, Родион чуть не поперхнулся вином:

– Трофимыч гыыыг! – оба захохотали, но Родион быстро остановился

– Ахах, шуганули тогда его как надо! – Санек все не унимался.

Родион слегка нахмурился:

– Я эту жесть несколько раз вспоминал за последнее время – он провел рукой по ежику на голове, – раньше, если случайно вспомню Трофимыча, ору, а сейчас… На**я мы эти маски купили… Дед теперь до конца своих дней заика. Стыдно мне, короче. Или типа того. Не знаю. – Родион пожал плачами, сделал пару больших глотков и не дал приятелю возразить, – че я хотел сказать то – мы с тобой вроде как пошли на повышение, корочку я получил, если не обделаюсь жидко, вторая светит, ты без корочки, но один фиг профессию освоил, крутишься, бабла имеешь всяко больше, чем…

– Опа! – выражение лица у Санька из благодушно-довольного стало торжествующе-хищным, как у совы, схватившей мышь. Он хлопнул по крышке стола ладонью, на вид грязнее, чем у этой самой совы когти, – я тебе че говорил?! Хочешь жить – умей ве…

– Хочешь секс умей раздеться! Хочешь пресс – умей отжаться… – теперь уже Родион перебил собеседника, подражая его и без того не самому приятному голосу, – знаю я. Дослушай меня, а потом делай че хочешь… – он повертел в руках кружку, допил залпом и поставил на стол, – ну вот мы здесь, а дальше что? Вот вроде недавно это было охренеть как важно – какую музыку слушаешь, какой фирмы у тебя кроссовки, какое место занял на соревнованиях, сколько выпил, да это вообще была мера крутизны, а сейчас мы с тобой сидим и просто хлещем вино, и как-то… вообще все не так. – Родион продолжал, уставившись взглядом в чуть-чуть отклеившийся кусочек обоев, – я точно помню, что в девятом классе это почувствовал, – сейчас кайфуем, ну потом, окей, еще два года по расписанию, потом учеба, а потом что?..

– Родя, я вообще не врубаюсь, о чем ты. Это тебе так сильно по репе настучали или это у тебя от твоей философии крыша едет, пошли лучше проветримся, к девкам или в автоматы, харе мозга е***ь, давай, все, я набираю такси.

Санек принялся неуклюже тыкать пальцами в экран смартфона. Родион оживился:

– Стоп, стоп, какие, блин, девки, я тебе говорил, что спина ноет? А насчет твоих автоматов, скажи, ты реально с этого кайф имеешь?

– В смысле?

– Да в прямом, епт. – в разговоре с Саньком Родион всегда рано или поздно начинал незаметно для себя вворачивать матерные и полуматерные междометия, которыми обычно не злоупотреблял, – вот смотри, неужели кайфово стоять в убитом, обоссанном зале на холодном полу? Сегодня там висит вывеска «Welcome Las Vegas». – Родион поморщился, этот пример насилия над английским языком он действительно лицезрел лично, – а вчера там бичи, например ночевали. Дергать зашорканную ручку автомата, который списали с какого-нибудь бандитского казино лет 20 назад. Глотать шампунь по 100 рэ за бокал, опять дергать ручку, клацать по западающим кнопкам… – он жестом попросил приятеля не перебивать, – слушай, ты сейчас красавчик, получаешь прилично, и если че, вдруг просядешь по деньгам, есть я, не-не ты не подумай, что мне вломы тебе занимать, я тебе разложить все как есть пытаюсь. – Родион вяло помахал руками в подтверждение исключительно дружеских намерений, – а завтра, прикинь, случится какая подстава, а у тебя на кармане болт, квартиры нет, здоровья нет. В Реченск поедешь? Будешь бухать? С батей за компом по очереди сидеть будешь? – Родион ненадолго замолчал, переводя дыхание. В этот момент он находился на стадии извлечения veritas из vino, – если я че сказал не так, ты поправь, только не втирай мне, какой это, б**ь, не**ический побег из реальности, какое чувство свободы, я тебя сколько знаю, – ты даже шмотки ни одной новой не купил, пока мы здесь. А самое обидное, – ты не дурачок без рук, нашел свою золотую жилу, а золото на г***о переводишь. Короче, когда реальность тебя догонит, не говори, что я тебя не предупреждал. – Родион потянулся к четвертой бутылке, но остановился, тупо уставившись на этикетку. Да не, хватит. – он потер лоб, – время не детское, горшки уже звяк-звяк, не знаю как ты, а я спать.