Галина Гончарова - От стажера до ведьмы [= День и ночь] [litres]

– Вот. Она матери и рассказывала иногда, что дар у нее такой… по любовным делам она ничего не может. Ни приворотов, ни отворотов. Не дано. А вот что пропавшее найти, скрытое увидеть… это она может. И проклясть может, да. Только за такое расплачиваться потом придется, и кровью, и жизнями близких, и много еще чем. Не просто так говорят язык придерживать. Будущее она иногда только видела, часто не получалось. И то не всегда, говорила.

– Почему?

Вот уж что Ирину искренне удивляло.

– А она говорила, будущее – не определено. Это как дороги, может, по одной пойдешь, может, по другой… только на то Бог человека свободным и творил, чтобы тот сам выбирал.

– Ага, я таких каждый день вижу, «свободных».

– Это тоже их выбор. Коля выбирал – пить или не пить, я выбирала – оставаться с ним или уйти… Все дороги не увидишь, конец в тумане, а по ближайшему будущему судить тоже глупо. Сейчас тебе скажут, пойди направо, там деньги лежат. Пойдешь ты, найдешь, а тебя за них через месяц зарежут да со всей семьей.

Ирина кивнула еще раз. Она поняла.

– Это… тоже она говорила?

– Да. Она мне потом много чего рассказала… Кстати, и перед Клавкой тетя Паша себя виноватой чувствовала.

– Почему?

– А той дара не досталось. Вообще никакого.

– Но это ж от матери не зависит?

– А Клавка считала, что зависит. Хотелось ей жутко, да бодливой корове бог рог не дал. Орала она, бесилась, такое не скроешь… Тетя Паша ей рот и замкнула.

– Вот уж не похоже.

– Ты что думаешь, о матери она слова не скажет. Про ведьмовство промолчит, а о матери будет говорить только хорошее.

– Она и такое могла?

– Прасковья много чего могла. И смерть свою заранее знала. Позвонила мне, поговорили мы в тот день.

– Правда?

– Да. Она меня кое о чем просила… Это уж личное.

Ирина не стала допытываться. Мало ли о чем и кто мог попросить.

– Значит, с ее дочкой говорить смысла нет.

– Смотря о чем. Такого она не расскажет, а тебе вряд ли другое нужно, верно ведь?

– Ну…

– Мужики ворчать будут, глупости все это. Но ты так не считаешь.

Ирина так действительно не считала. Какие уж там глупости…

– Жаль, что она свои знания никому не передала.

– Как знать, как знать…

Ирина опять навострила уши. Наталья Николаевна развела руками.

– Прасковья сказала, что преемница придет. Обязательно. Меня попросила, если что, отвечать честно на все вопросы, рассказывать, как есть. Любому, кто спросит. И если уж речь зашла о таком, сказать, что сила как вода, она себе дорожку найдет, а умение – дело наживное. Главное помнить, что за все платить требуется.

Ирина аж поежилась. По спине холодок пробежал.

Наталья Николаевна заметила это и махнула рукой.

– Сказать я сказала, еще кто спросит – то же скажу. Хочешь, расскажу, как она однажды соседке погадала?

– Как? Вы же сказали…

– И не откажусь. Не любила она гадать, повторять не буду. А только случай такой был. У соседки любовь случилась. Вот понимаешь, бешеная, до истерики, хоть ты плачь, хоть веселись. Мужа побоку, детей побоку, лишь бы под любимого примоститься.

– И так бывает?

– Еще и не так бывает. Поживешь с мое, насмотришься. И что самое главное, этот любовник ей предложил к нему уйти. Детей не забирать, пусть с мужем остаются… Понимаешь?

Ирина бы по такому раскладу сразу послала любовника. Дети важнее, что неясного?

Наталья Николаевна выслушала и пожала плечами.

– А эта дура к тете Паше примчалась, тоже в ноги падала… Той не дуру жалко стало – детей. Поглядела она и сказала честно. Мол, к любовнику пойдешь – на здоровье, вдосыт любви накушаешься. И деньги у тебя будут, и счастье, и что ты захочешь. А только дорожка там коротенькая. Трех лет не пройдет…

– Ушла?

– А ты как думаешь?

– Я бы осталась.

– А та все-таки ушла. Через три года, может, чуть больше, ее и схоронили.

– Болезнь?

– Да нет. Любовник там у серьезных людей приворовывал, а годы были девяностые. Вот и пришли однажды с паяльничком.

Ирина только головой покачала. Выходило, что дар ей достался… своеобразный. Но – полезный? Однозначно.

– Жестоко она все же с дочерью поступила…

– Клавка сама виновата. Ей шестнадцать было, дури много, совести никакой. Тетя Паша ее жалела за бездарность, все позволяла, ну она и закрутила с женатым. А там семья, дети…

– Когда это кого останавливало?

– То-то и оно. Тетя Паша сколько раз повторяла, что в чужую семью лезть не след. И так-то плохо, Господь двоих людей свел, значит, урок хотел им преподать. А ты в чужое задание своими лапами полез… двойка и им, и тебе. Только в тех масштабах.

– Бррр.

– А правда ведь. А уж если там дети до двадцати лет… Вообще, не то что лезть, три раза стороной обходить надо. Тебе потом за подлость так прилетит, слезами ульешься и кровью умоешься.

Почему-то Ирине верилось.

– А Клава…

– Там двое детей было. Старшему еще десяти не было, а Клавка и закрутила, и залетела, и к той бабе ходила. Ну, там жена оказалась не промах, за волосы ее оттаскала, да и выкинула. Клавка к матери, а та ей правду и выложила. Мол, так и так, дела не поправишь, рожай, чтобы хоть ребенок был. Клавка назло матери и помчалась к врачу.

– Дура.

– Ага. Тетя Паша как узнала, вся аж почернела.

– А заранее она не могла предвидеть или остановить…

– На близких не срабатывает. Их судьба всегда в тумане, любовь глаза застит.

– Понятно.

– Плохо получилось. С тех пор тетя Паша и дочь видеть лишний раз не хотела и маялась. А под конец еще и переживала отчего-то…

– Не говорила – почему?

– Нет. Молчала…

Из гостеприимного домика Ирина уходила с четким осознанием ситуации. Конечно, она еще разложит все по полочкам, разберется…

А пока – надо учиться пользоваться тем, что ей досталось. Сила-то самая к работе подходящая.

И что ей надо бы сделать, так это отплатить добром за добро. Найти убийцу старой ведуньи.

В общежитии Ирина упала на кровать и задумчиво уставилась в потолок.

Вот такие дела. Такой подарочек с того света.

Черная монетка удобно устроилась в кулаке, но не нагревалась, оставалась приятно прохладной. Дар передать…

Можно ли так сделать?

Ирина коснулась телефона, набрала несколько запросов… Можно. Оказывается – можно. Требуется какая-то вещь, которой касается одна ведьма или колдун, потом другой… Иногда это книга, иногда кольцо, медальон… Да хоть бы и корочка хлеба. Правда, последнюю съесть придется.

Еще бы отличить правдивую информацию от откровенно ложной. Ведьмы – ведают? Допустим. Гадают, лечат… В это Ирина верила. А простите, в черных козлов, на которых на шабаш летали, уже – нет. Это уже у инквизиторов от спермотоксикоза мозг вскипал. Ну, хотелось им!

А нельзя.