Майя Зинченко - Небесный механик [СИ]

В двери появилось маленькое круглое отверстие не больше монеты. Старческий голос недружелюбно спросил:

— Что надо?

— Добрый день. Вы Гораций?

— Может быть.

— Нам нужно поговорить с вами. Впустите, пожалуйста.

— Отойдите на несколько шагов, чтобы я рассмотрел вас, — приказал голос.

Когда они послушно выполнили его требование и снова приблизились, голос что-то неразборчиво ворчал.

— Откройте дверь, — попросила Маргарет.

— Кто вы? Я никого не жду. Вы похожи на солдат.

— Мы не солдаты, — ответил Эмиль, начиная терять терпение. — Мы можем предъявить документы, если вам так будет угодно. Но сделаем это уже внутри.

— Мда… — из переговорного устройства донесся сухой кашель. — А если я вас спрошу, кто ваш любимый поэт, что вы мне на это скажите?

— Ричард Шайман.

Наступило неловкое молчание. Через минуту раздался неприятный скрежет, ручка на двери принялась вращаться. Потом послышался стук, дверь медленно открылась. Она была толщиной не меньше пятнадцати сантиметров и очень тяжелой, судя по усиленным петлям, утопленным в стену. Маяк был защищен не хуже золотого запаса в Главном городском банке.

В проеме показалась темная невысокая фигура. Она махнула им рукой, призывая войти. Маргарет поспешно шагнула в пропахшую керосином комнату. Эмиль последовал за ней, изучающе рассматривая внутреннюю сторону двери, на которой кроме трех внутренних замков красовался внушительных размеров железный засов в два пальца толщиной.

Дверь закрылась, стало темно. Лампа в руках смотрителя чадила и давала мало света. Маргарет осмотрелась — вокруг нее были какие-то ящики, в беспорядке сваленные вокруг. Здесь было шумно, двигатель, спрятанный в каменном мешке, беспрестанно вибрировал.

— Я - Гораций. Идите за мной.

Старик, небрежно неся лампу, направился к винтовой лестнице. На вид ему было не меньше восьмидесяти. Несомненно, в молодости смотритель обладал значительной физической силой, о чем свидетельствовали его широкие плечи. Подниматься по узкой крутой лестнице с рюкзаками было непросто, но они едва успевали за стариком, который преодолевал ступеньки с легкостью восемнадцатилетнего юноши.

Вряд ли комната, в которую их привел Гораций, первоначально предназначалась для жизни — она была слишком мала. Места хватило только для кушетки, накрытой пледом, и столика, на котором стоял чайник. На стене, обитой деревянными панелями, висело множество фотографий в простеньких медных рамках.

— Садитесь прямо на кровать. Чаю хотите? — любезно предложил старик, разглядывая гостей пронзительными голубыми глазами.

— Да, не откажусь, — ответил Эмиль. — Маргарет?

Она кивнула, с облегчением снимая тяжелый пропитавшийся влагой шлем. Гораций одобрительно улыбнулся.

— Не ожидал увидеть здесь женщину. Женщина сидит на моей кровати, — он беззлобно хохотнул. — Я не видел женщин лет двадцать, наверное. Думал, что они вовсе исчезли с лица земли. — Старик шутливо подмигнул, доставая из ящика под столом чашки.

— Вам неприятно мое присутствие?

— Наоборот, на вас приятно смотреть, — честно ответил старик. — Новые лица видишь нечасто. Быть смотрителем маяка — значит любить уединение, но всему же бывает предел. Я уже начал разговаривать с вещами, и чувствую, что они скоро начнут мне отвечать. Там, на большой земле говорят: «Гораций, ты слишком стар для этой работы, вернись на берег, живи в почете, ты заслужил теплое место, свою тихую гавань, после всех этих бурь». Да вот что я вам скажу — стоит мне вернуться, как жизнь моя сразу закончиться. Я сроднился с этим маяком, мы ведь уже полвека вместе. Я слышу, как он скрипит, раскачивается, дышит…

Чайник тихонько запел, вынудив Горация прерваться. Старик щелкнул переключателем на плитке и убрал его на деревянный поднос.

— У вас интересная плита, — заметил Эмиль. — Работает от электричества?

— Да, у меня стоит генератор в подвале. А здесь, — он постучал по панелям, — под обшивкой проходят трубы отопления. Мне тепло круглый год, можно чаю выпить или побриться. Удобная штука — этот генератор. — Гораций провел рукой по гладковыбритому подбородку. — Да и для самих ламп мощности предостаточно. Двигатель работает без остановки.

— Наверное, он сжигает уйму топлива?

— Раньше с этим была проблема, но двенадцать лет назад в светильник вставили новые зеркала, и угля стало уходить намного меньше. Если уголь закончится, в подвале есть триста литров керосина. Еще не бывало такого, чтобы этот островок ночью был темным, — сказал Гораций с гордостью.

— Ваш генератор работает сразу и на угле и на керосине? — удивился Эмиль.

— Ну да, какая-то специальная модель. Я помню, пять или семь лет назад приезжали ко мне инженеры, изучали берег. Думали мой старый генератор забрать, а приливной поставить, но потом решили, что не стоит это того — слишком дорого.

— Их можно понять.

— Вы не подумайте, что я жалуюсь. Я не хочу, чтобы здесь что-то менялось. Не при моей жизни во всяком случае.

— Не хотите узнать наши имена?

— А зачем? — хитро улыбнулся смотритель. — Вы же можете обмануть глупого старика. Что значат какие-то бумажки для человека, который едва умеет читать.

— Неправда! — вырвалось у Маргарет. — А это что такое? — Она показала на толстый том в зеленом тканевом переплете, лежащий у изголовья.

Гораций молча взял его и раскрыл на середине. Внутренности книги были аккуратно вырезаны, а сама она служила хранилищем рыболовецких крючков.

— Слово меня не накормит, а вот рыбалка — наверняка, — сказал старик. — Летом в предрассветный час здесь хорошая рыбалка. Пейте чай, я вроде бы еще помню, как принимать гостей.

Посмотрев на скудный ассортимент, предложенный хозяином, Эмиль достал из рюкзака пакет с провизией и вручил его Горацию. Тот неуверенно заглянул внутрь.

— О, неужели изюм! Вот так подарок! — старик вынул бумажный пакетик, поспешно раскрыл его и вдохнул аромат. — Мне его давно не привозили. Большое спасибо, кем бы вы ни были. Уверен, люди, угощающие своего собрата подобным лакомством, просто не могут замышлять дурного.

Выпив горячего напитка, согревшись, Маргарет решила, что пора переходить к делу.

— Вы знаете, зачем мы пришли?

— Да. Вам нужно письмо, которое оставил мой внук. — Гораций потянулся и достал с полки над кроватью запечатанный конверт из плотной желтой бумаги. — Он сказал, что за ним придут люди, и я должен буду отдать письмо, только если они правильно ответят на вопрос.

Смотритель закатал рукав и продемонстрировал два слова написанные чернилами на коже.

— Я их ежедневно заново обводил, чтобы не забыть.

— Вы же не умеете читать.

— Ну, два слова-то я как-нибудь осилю… И я иногда люблю пофантазировать, а вы не должны верить всему, что вам говорят. — Старик покачал головой. — Рейми предупредил меня, что за письмом могут явиться солдаты, но вы не похожи на солдат.