Майя Зинченко - Небесный механик [СИ]

Возле двери, выкрашенной в зеленый цвет, сопровождающий остановился. Толкнув ее, он вытянул вперед руку, приглашая войти. Эмиль, полный наихудших опасений, немного помедлил, прежде чем пересечь порог. К счастью, это оказалось не тюремная камера. Просторная чистая комната служила кабинетом четверым сотрудникам. Четыре одинаковых стола, с ровными рядами папок, стояли друг напротив друга, массивное бюро находилось слева. Дополнял обстановку массивный сейф устаревшего образца.

За дальним от двери столом сидели двое человек, неуместно одетые в черные смокинги, уже изрядно помятые. Было похоже на то, что их срочно отозвали прямо с приема или концерта. Одного из них, худого брюнета с узким носом, Эмиль видел впервые, а вот второй — круглолицый шатен, с серыми глубоко посаженными глазами, был ему хорошо знаком. Это был Натан Балс собственной персоной. Человек, ведущий одновременно дела и с разведкой, и с военными, и с общественными организациями. Злые языки поговаривали, что он был тройным агентом, пытавшимся усидеть на всех стульях сразу, но это было не так. Натан Балс всегда знал, на чьей он стороне.

Несколько лет назад он был выпускающим редактором «Часового», часто появлялся на митингах, выступая в поддержку гражданских свобод. С началом войны, при содействии правительства, регулярно стал вести передачи на радио, обличая порочность государственного строя Небруса. Ходили слухи, что Конрад объявил его личным врагом и приказал наемным убийцам разобраться с Натаном. Возможно, эти слухи были пущены специально, чтобы с большой выгодой разыграть внезапную смерть агента. Однако пока Натан Балс был жив и вполне здоров.

Эмиль попытался определить, кто из них двоих занимает более высокое положение в отделе, и сделал ставку на Балса.

— Доброй ночи, господа. — Эмиль раскованно устроился на стуле.

— Доброй ночи, — отозвался брюнет. — Как добрались, господин Леманн?

— Без приключений.

— Это радостная весть в наше время полное неприятных неожиданностей. Меня зовут Дортмер Виган, я занимаюсь вашим делом.

— И как мне реагировать на подобное заявление? Почему на меня завели дело?

— Нет, вы неправильно меня поняли, под делом я подразумевал то, которое вы ведете. Руководство уполномочило меня разобраться в происходящем. Вы ранее связывались с господином Мартином, так?

— Да.

— Я знаю, что после его скоропостижной смерти вам еще не успели назначить нового координатора. В последствии ни вы, ни ваша жена не получали более ни от кого никаких инструкций?

— Нет. Простите, но мне было бы легче, если бы вы сразу перешли к сути и сказали, что беспокоит ваше руководство. — Эмиль хмуро посмотрел на собеседника.

Натан, до этого хранивший презрительное молчание, негодующе фыркнул и вскочил со своего места. Дортмер не обратил на его выходку никакого внимания. Видимо она была далеко не первая.

— Два умных человека всегда поймут друг друга, — сказал агент, доверительно наклоняясь. — Я спрашиваю прямо и надеюсь получить прямой ответ. С какой целью вы поехали на остров Бедфорд?

Итак, опасения подтвердились. За ними действительно следили с самого начала.

— Я хотел осмотреть остров и увидеть маяк.

— Почему?

— А почему бы и нет? — Эмилю не понравился высокомерный тон Дортмера. — Я свободный человек и могу идти куда хочу.

— Пока отдел «Д» считает вас одним из своих сотрудников, вас нельзя в полной мере считать свободным, — сухо заметил агент. — В иное время местонахождение вашей персоны не стоило бы внимания, но в сложившейся ситуации… Непростой ситуации… Я думаю, вы поняли меня. Давайте не будем задерживать друг друга.

— Поездка на остров объясняется очень просто. Во время прослушивания радиопередач я случайно обратил внимание на постоянно повторяющееся объявление. Оно мне показалось странным. Я решил, что это не может быть простой шуткой, но я ошибался.

— Можете повторить объявление?

— Для поклонников поэта Ричарда Шаймана. Вспомните последние строки и узнайте, на что похожа музыка сфер — как-то так.

— Хм, и это объявление показалось вам настолько интересным, что заставило вас бросить задание, порученное отделом, отправится на побережье, арендовать там судно и, невзирая непростые погодные условия, поплыть к Бедфордскому маяку? Я правильно излагаю ситуацию?

— Признаю, это было несколько опрометчиво.

— Вам известно, что в данный момент за северные острова не прекращаются бои, поэтому ваши действия можно расценивать двояко. Мы склонны предполагать худшее — что вы и ваша жена решили пойти на сделку с противником и выдать ему секретные сведения.

— Это невозможно, — покачал головой Эмиль. — После прибытия на остров мы встречались только с Горацием. Смотритель столь важного стратегического объекта, каким для нашей страны является Бедфордский маяк, не может сотрудничать с противником. После разговора с ним, убедившись, что все мои подозрения беспочвенны, мы тотчас повернули обратно.

— Но это не объясняет, почему вы пренебрегли заданием, — заметил Натан.

Он развернулся и принялся буравить Эмиля взглядом.

— Мартин проинформировал меня, что наша задача заключается в том, чтобы выяснить местонахождение ученого, известного как Механик, похищенного из своей лаборатории неустановленными лицами. Он не дал фактически никаких сведений, поэтому работу предстояло начать с нуля. В процессе беседы мой координатор высказался, что в скором времени на побережье запланирована масштабная воздушная атака. — При этих словах Дортмер бросил вопросительный взгляд в сторону коллеги — тот кивнул. — Мы посчитали, что Механик может удерживаться на одном из ближайших островов, дабы под прикрытием атаки его могли беспрепятственно вывезти на материк. Услышав странное объявление по радио, я взял томик поэзии Шаймана и просмотрел последние строки стихов. Обнаружив, что в одном из них упоминается маяк, мы с женой приняли решение отправиться на остров, чтобы посмотреть, как там обстоят дела.

— Почему же вы не уведомили отдел? Не делиться столь ценными умозаключениями просто преступно. А если бы вас убили?

— Перестаньте говорить со мной как с ребенком. Пф… Что значит ценные умозаключения? Отдел устроили бы конкретные сведения, а не умозрительные предположения, построенные на единственной фразе, которая могла оказаться розыгрышем. Чем меньше людей было в курсе наших планов, тем лучше. Я бы не хотел, чтобы из-за утечки информации злоумышленники узнали о том, что их планы раскрыты. В конце концов, я был прав — маяк не представлял собой ничего интересного.

— Вот значит что… — саркастически сказал Дортмер. — А вы знаете, что смотритель маяка умер две недели назад? С кем же вы говорили?