Василий Ершов - Ищейки [litres]

Тут к ищейкам подошёл Кендрикс.

– Хорошо, что вы вернулись, – лесничий выглядел сконфуженным. – Пихта шумит и жуть как сыплет искрами; я о том как-то запамятовал. Неплохо бы спуститься вниз, поискать дрова получше.

– Помочь? – не понял Кристоф.

– Да, и… – ещё больше смутился Кендрикс. – Всё-таки лес, ночь…

– …духи, – закончила за него ведьма. – Давай, Крис, дуй с Джимом. Авось, повезёт, и сможешь тогда утереть мне нос, пленив какую-нибудь банши. А нет – так хоть хвороста принесёшь.

– Не смейся над духами, ведьма! – гаркнул Уишоу, сражавшийся с костром. – Это тёмные силы! Впрочем, ведьме ли не знать…

– Превратить, что ли, его уши в сельдерей? – задумчиво произнесла Энвер, разглядывая собственные ногти.

– Она шутит, – пояснил Кристоф. – Идём, Джим.

Маг и лесник отсутствовали полчаса и в итоге приволокли несколько пригодных для дела коряг.

– Ну что? – хором спросили все те, кто оставался в лагере.

– Ничего, – пожал плечами Кендрикс и, вооружившись топором, принялся рубить дрова.

– Правда, ничего, – уныло согласился маг. – Может, и нет тут никаких сверхъестественных сил?

– Есть или нет – скоро всё равно узнаем, – отрезал Белл. – Хищников же никто не отменял. Поэтому ночью будем дежурить. Полтора часа на человека: сначала я, потом Энвер, Джим, Марта, Кристоф и, наконец, Сеймур. Есть возражения?

Возражений не было.

Очень странный сон.

Энвер, отклоняя руками тянущиеся к ней ветки, идёт по лесу. Впереди маячит просвет: лес вот-вот закончится. Колдунья ускоряет шаг, красно-бурые стволы расступаются перед ней. Ещё немного, и она выйдет на окраину большого поля, поросшего вереском. Но что это? Ходьба вдруг перестаёт приближать её к цели! Опушка, вересковье, ясный солнечный день остаются вне досягаемости. Энвер переходит на бег, но тщетно: флора буквально обгоняет её, и в считаные секунды впереди вырастают новые деревья, кустарники и травы, отодвигая границу леса. Ведьма бежит несколько минут, пока совсем не выдыхается. Поле не приближается ни на йоту. Шаг – из ничего возникают молодые сосны; шаг – взмывают ввысь ещё деревья; шаг…

Гнев охватывает волшебницу. Она взмахивает руками раз, другой, полосуя пространство перед собой огненными протуберанцами. Огонь разлетается во все стороны. Его алые брызги, попадая на живую зелень, мгновенно вгрызаются в неё, жадно пожирают добычу и быстро увеличиваются в размерах. Энвер в замешательстве: чары действуют не так, как надо, не слушаются её. Девушка пытается укротить их, но все её попытки бесплодны. А пламя, завывая, превращается в неуправляемый шторм. Уже весь лес вокруг пылает! Дневной свет меркнет, заслонённый чёрным смрадным дымом. Повсюду нестерпимый жар и дьявольская пляска ненасытной стихии. Сквозь пугающий вой снедаемого пожаром воздуха, сквозь треск и шипение ведьме чудятся голоса – стоны гибнущих деревьев. А впереди, средь багряных сполохов, смутно проступают пять звериных фигур, сотканных прямо из пламени. Ищейка, окружённая кольцом огня, беспомощно опускает руки.

Сухая чёрная земля под ногами с хрустом покрывается трещинами. Девушка вскрикивает, внезапно теряя опору, однако ничего сделать уже нельзя. Земля крошится, проваливается, сыплется кувыркающимися обломками куда-то вниз. Волшебница летит следом и захлёбывается криком. Но падение прерывается так же неожиданно, как и начинается.

Под руками мягкая, сочная трава. Энвер стоит на четвереньках, и колени, упирающиеся в живой зелёный ковёр, принадлежат маленькой девочке. Колдунье снова семь… но только внешне. Разум и память всё ещё принадлежат взрослой женщине. Тяжело дыша и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, она поднимает голову. И видит невысокий утёс, выступающий прямо из горной кручи. В утёсе зияет пролом – вход в пещеру, напоминающий покосившуюся стрельчатую арку. Перед чёрным зёвом, из которого веет сыростью и холодом, вкопан высокий столб. А на столбе вырезаны рожи. Ведьма приглядывается и узнаёт в жутковатых раскрашенных физиономиях, поставленных друг на друга, черты людей, волков, лис, оленей. Вокруг – никого. Тишина. Вырезанные на столбе морды хранят неподвижность. Но не молчание. Энвер не верит своим ушам: ей чудится неразборчивый шёпот. Едва уловимый многоголосый шёпот, исходящий от истукана. Девочка протягивает к нему руку, она почти дотянулась!..

Столб, пещера, скала быстро отъезжают от неё, удаляются, уменьшаясь в масштабе. Ведьма стремительно летит назад, и вот уже её взору открыт весь Дымчатый массив, раскинувшийся далеко впереди и внизу. Над вершинами, подпирая плечами голубой небесный свод, возвышается исполинская фигура. Мужчина. Ноги растворяются в призрачной дымке, окутывающей горные склоны. Могучий обнажённый торс покрыт вязью татуировок. На сгибе левой руки покоится копейное древко, украшенное пучком конского волоса и кистью из орлиных перьев. Грудь украшает варварское ожерелье, собранное из медвежьих когтей и выдолбленных трубочек бузины. А на шее гиганта…

На оперённой шее гиганта – голова ворона!

Энвер прикрывает рот рукой, потрясённая фантастическим видением. А человек-ворон слегка поворачивает голову, и тёмный птичий глаз прошивает колдунью невыносимо мудрым, холодным взглядом вечности. Свободная рука великана поднимается, он протягивает её колдунье, раскрытой ладонью вверх. Он явно хочет ей что-то сказать. Ведьма замирает в ожидании.

Сон рушится.

Энвер вскочила, разбуженная одновременно чьим-то приглушённым криком и собственным чутьём.

– Кто кричал?

Стояла глубокая ночь. Ведьма бегло осмотрелась. Мир за пределами круга, очерченного дрожащим светом костра, тонул во мраке. Даже небосвод почему-то был чёрен, словно звёзды решили взять выходной. Холодный воздух набряк ощущением смутной тревоги. Никто из поисковой группы не спал, все были на ногах. На лицах, остекленевших в немом напряжении, шевелились тени.

– Кто кричал? – повторила ведьма.

– Тише! – шикнула Марта. Похоже, шло время её караула: девушка выглядела самой бодрой. И самой настороженной.

– Что?

– Он пришёл, – травница широким жестом указала куда-то во тьму.

– Да кто? – теперь уже не выдержал Кристоф.

– Тсс!!! – Марта прижала палец к губам. – Дух. Слушайте!

Люди замерли, прислушиваясь. Тишина. Ни звука, ни шелеста. Только костёр невозмутимо похрустывал поленьями. Секунда, другая, десять…

Где-то слева раздался резкий треск. Все как по команде развернулись в ту сторону. Тихо.

Тише…

Треск, теперь чуть левее, чуть ближе.

«Ярдов пятьдесят», – прикинул Кристоф. В его мыслеречи сквозило беспокойство.

«Это лес, расстояние определить трудно. Подождём».