Карина Демина - Юся и эльф [СИ]

— И-извините… извини… я объявлю… — он произнес длинное эльфийское слово. Что-то такое, со светом связанное или наоборот… в общем, дрозды поют понятней.

— Чего?

Эль повторил.

И снова.

И покачав головой, снизошел до пояснения.

Это можно было перевести примерно как «лунный свет, снизошедший на душу, чтобы раскрыть полноту ее звучания», хотя Эль утверждал, что данный перевод и не отражает в полной мере сути термина и уж тем более не способен раскрыть и малого числа оттенков.

Не важно.

Главное, смысл его сводился к следующему.

Эльфы женятся на эльфийках. Эльфийки выходят замуж за эльфов. В общем-то нормальное явление, и потому отягощенное целыми сонмами правил, обычаев и полагающихся по случаю церемоний, которые посторонним казались по меньшей мере странными, по большей — нелепыми. Но не суть важно, поскольку эльфийкой я не была. И до недавнего времени — для эльфов относительно недавнего, ибо обычай «Лунного света» едва-едва разменял тысячу лет, что по меркам светлорожденных суть вовсе ерунда — я могла бы рассчитывать самое большее на роль любовницы.

Временной.

Все-таки продолжительность жизни у наших рас несопоставима.

Однако что-то там произошло.

То ли война, то ли страсть, которую воспели в балладах, но… он полюбил ее, она его, и боги снизошли к молитвам, позволив двум сердцам воссоединиться в вечности.

А против богов и эльфы выступать не смеют.

И отныне, если случится какому эльфу втюриться в существо другой расы, да так сильно, что образумить несчастного не получалось, он объявлял о начале подготовки ритуала, который и должен был разрешить сомнения окружающих.

Ну да… ритуалы и эльфы… эльфы и ритуалы…

Созданы друг для друга.

— В жертву меня принести собираешься?

— П-простите? — Эль моргнул. — Н-нет… взыскующие отправляются в храм и молят богов о милости. Боги или снисходят, или нет, но… до храма вряд ли дело дойдет.

Я вытащила иглы.

Все же добычу следовало осмотреть, составить акт, благо, понятой у меня имелся, а заодно ведомость на оплату по верхней границе: пусть гильдия сама потом старосту трясет. Они долги выбивать умеют, а я девушка слабая…

…и десять процентов не просто так отчисляю.

— Дело в том, что… — Эль сглотнул и подался вперед. — Гворх?

— Он самый.

— И матерый, — он осторожно поднял иглу и понюхал. — После спячки вышел… яд настоявшийся… сколько за него хочешь?

— Да я…

…в гильдию сдам, там все берут, правда, дают в лучшем случае две трети от нормальной цены, зато оптом.

— Двести за одну…

— Серьезно?

Про две трети это я, похоже, слегка погорячилась.

Эль пожал плечами:

— Гворхи мало где водятся, а чтобы и матерый, и иглы полные, так в принципе редкость. Ваши станут ломать, половину материала попортят. Его ведь откачивать надо осторожно, чтобы не вступил в контакт с воздухом.

Двести…

…нет, деньги у нас были. И те, что Эль перечислил на заре нашего знакомства, и другие, его матушкой за маншула выплаченные… но двести… за одну иглу.

— Согласна.

И леший с ней, с ведомостью.

— Идет. Так что там с храмом?

…эльфы не могут напрямую противиться воле богов, как и обойтись без церемоний. Вот они и объединили одно с другим. Теперь пара, ищущая высшей милости, должна была пройти через ряд испытаний, доказывающих серьезность их намерений, и самым главным являлся период, скромно названный «светом ожидания».

— Сколько лет? — уточнила я, пересчитав иглы.

Две Эль забраковал.

Маловаты.

И пусты будут.

И я не спорила. Еще одна оказалась сломана… в общем, и для гильдейцев хватит.

— Двенадцать, — потупившись, признался эльф. Правда, играть скромность у него получалось плохо. Нет-нет, да косил в сторону сумки. — Совет настаивал на столетнем сроке…

…что решило бы проблему кардинально, ибо сравниться с эльфами в долголетии могли, разве что, легендарные драконы.

— …однако возникли разногласия… и срок сократили.

— Ага…

Я вытащила клыки, ошметки кожи и пару костей, одну из которых Эль придвинул к себе, сказав:

— Четыреста.

За какую-то обугленную кость?

Он серьезно?

Или решил побаловать грядущую невесту?

— Это же осколок пястной кости с железистым бугром, — пояснил он, тыкнув в почерневший уголок. — Почти неповрежденным. Возможно извлечь живую ткань и попробовать пересадить ее в стабилизированную среду.

В среду, значит. Еще один экспериментатор. Помнится, мой бывший тоже все бредил наукой, мол, за ней будущее и вообще… а в жизни при университетских лабораториях остаются лишь те, у кого связи имеются. Суровая правда, мать ее… С другой стороны, мне-то что? За четыреста золотых пусть хоть в вазу сажает.

— Подобные эксперименты проводились. Моему наставнику удалось вырастить чешую горного варраха из ошметка шкуры… и еще кость… и ногти, и даже мышечную ткань.

— Забирай.

— Позволишь? — он снял с полки колбу.

Почти целую и, что куда актуальней, почти чистую. Понюхал. Вздохнул. Оглядевшись, потыкал пальцем в связки трав. Ага, на кухне Грета хранит лишь то, что безопасно.

Относительно.

Волчанка в супе никому здоровья не прибавит, но я искренне надеюсь, что сестрица не ошибется однажды.

Волчанки он и сорвал.

И еще темнокорня, который отщипнул махонький кусочек. Выгреб из горшка жира, обыкновенного, свиного, на котором Грета картофельные блины жарит. Смешал, кинув какое-то заклятье.

Пробормотал что-то на высшем… и тут уже не заикался, что характерно.

— Я возмещу, — эльф размешивал топленый жир с травами моей любимой вилкой. — Просто иначе я ее до дому не донесу… если бы я знал, что ты настолько сильна, чтобы… на гворха обычно выходят как минимум боевой тройкой.

Я возгордилась.

Почти.

— Да ладно…

…за его золото я новую вилку куплю. И даже две.

Если преодолею лень вкупе с хандрой и доберусь-таки до рынка. Заодно и пледиком можно озаботиться. Розовым… и новым томом похождений прекрасного орка… или еще кого-нибудь, прекрасного и по-книжному безопасного.

— Благодарю… я п-поражен в-вашей храбростью…

Опять переклинило.

Ошметок уха не произвел на эльфа особого впечатления. Вывод? В ушах гворха нет алхимически ценных ингредиентов.

— …и д-для м-меня б-будет честью, если…

— Погоди, — я махнула. — Не маячь…

Пирожные переварились, и мой желудок заурчал, напоминая, что фрукты и взбитые сливки — совсем не то, чем стоит восстанавливать силы.

— Значит, ты хочешь, чтобы я побыла твоей невестой… на ближайшие двенадцать лет?

Он поклонился.

Ага, будем считать, что это согласием.

— И что мне нужно будет делать?

— Н-ничего…

Тут я не по верила. И Эль понял. Вздохнул. Сунул ошметок кости в жир, впитавший уже с дюжину составляющий, в число которых вошла и поваренная соль, и сушеные крылья иглозубки, которым на кухне совершенно точно делать было нечего.