Карина Демина - Юся и эльф [СИ]

— Я уверена, что он нам не нужен, — ответила я, прижимаясь к мужу.

Осень выдалась… поганой.

Такой погодой и нежить из склепа лишний раз не выглянет. А муж, он тепленький. И сам мерзнет, вон, даже уши дрожат.

— Так… а что он здесь делает?

— Пьет.

Вторую неделю, между прочим.

— А почему мы это терпим?

Вот что мне нравилось в Эле, так это его бесконечное терпение.

— Понятия не имею. Жалко?

Ушастому было не жалко. Вот совсем не жалко. Ишь, хмурится, кутается в вязаный жилет, который он раскопал в старом шкафу, и жалость в себе давит на корню. А жилет дряной, еще тетка моя его в огород, помнится, надевала, чтоб спину не сквозило. За спину не знаю, но Эль был тетки потоньше, а потому жилет висел на нем вязаной кольчужкой, от которой мощно пованивало лавандой.

— Вот проспится, я с ним поговорю, — пообещала я и спросила: — Чаю не хочешь?

Чаю он хотел.

И… и как-то теплее становилось даже не от самого чаю, а от того, что мы его пьем, вдвоем, устроившись на махонькой кухне, друг напротив друга. Есть мед.

Полкруга чесночной колбасы.

Хлеб, слегка уже твердоватый, но с колбасой самое оно. К залепленному дождем стеклу прилипла малина, иногда скребется укоризненно, напоминая о своем существовании, но еще пару недель и она уснет, окружив эльфийского сиротинушку плотным колючим кольцом.

Оно так надежней.

— Знаешь, — я первой нарушила молчание. Вполне себе уютное такое молчание, где Эль, подперши щеку кулаком, разглядывал меня. А меня это не раздражало.

Вот с детства злилась, когда на меня пялятся.

И ничего, привыкла.

— Не знаю.

— Да ну тебя… я не договорила. Мне кажется, что его стоит расспросить… что он, если не полностью в курсе происходящего, то о многом догадывается. Ну… — я покосилась в бочку, в которой булькала капуста.

— Тогда почему молчит? — закономерно поинтересовался Эль.

— Потому что пьет.

Меня куда больше интересовало, почему его вообще из дому выпустили. Насколько я знала Мариссу, она предпочла бы стать вдовой, а не женщиной, от которой супруг сбежал вскоре после свадьбы. Городок-то у нас мелкий, слухи быстро пойдут…

— И как долго он собирается пить?

— Откуда ж я знаю? — я потянула к себе колбасный хвостик и засунула в рот. — Пока деньги не закончатся. Даром кто его поить станет?

…и вот понимаю, что самолично Марисса за супругом бегать бы не стала. Гордость не позволила бы и все такое, но… почему никого не послали? Будто бы это нормально… и выводы, которые в голову лезли, мне совершенно, вот совершенно не нравились.

Но их я не озвучила.

Так и сидели.

Глен, будто услышав, что говорят о нем, заворочался и засопел, потом заговорил что-то и, главное, жалостливо так, прямо захотелось по голове погладить, утешая. Но вставать было лень, да и чай остывал.

— У бабушки день рождения скоро, — сказал Эль, отвлекая то ли от бывшего, то ли в принципе. — Будет прием… нас пригласили.

— Угу, — ответила я.

— Я… отыскал подарок, — он покосился на бочку.

Собирается подарить бабушке руку демона? Оно, конечно, весьма себе редкость, да и бабуля у него с характером, но все же… он уверен, что пожилая эльфийская леди мечтает именно об этом?

— …но тебе нужно составить букет.

— Какой?

О составлении букетов я имела весьма отдаленное представление.

— Это обычай. Древний.

— Ага…

Вот только древних эльфийских обычаев мне не хватало.

— А если я… куплю?

— Это будет весьма… неуважительно.

— И розы не подойдут?

Что-то я крепко подозревала, что не подойдут. Эль пожал плечами. Ага, стало быть, может и подойдут, но подозреваю, что далеко не все и просто нарезать веник, даже если из сада градоправителя, будет мало.

— Рассказывай, — велела я.

— Искренний букет раскрывает отношение дарящего к одаряемому. Он может выражать восторг какими-то качествами… к примеру розы в сочетании с альстромеей…

…это еще что за зверь?

— …говорят, скажем, о невинности, если розы белые…

…сомневаюсь, что трехсотлетняя бабушка обрадуется, если ее прилюдно назову невинной…

— …или о страсти… если розы темно-красные, главное, не перепутать с вишневыми. Вишневые в сочетании с альстромеей воспринимаются двусмысленно, поэтому добавляют третий компонент. Уместны будут снежные ирисы…

— Хватит! — взмолилась я.

Ненавижу цветы.

То есть, до этого момента я была уверена, что к цветам совершенно равнодушна, Однако сейчас осознала — ненавижу.

И ведь пропустить нельзя.

И про букет…

— Ты можешь взять любые, — Эль коснулся моей руки. — На самом деле формальные значения — это далеко не все. Нас учат гармоничным сочетаниям, однако… моя бабушка всегда полагала, что растения следует чувствовать, а не пользоваться справочниками. Так оно вернее.

Чувствовать, стало быть.

А если… мысль была не самой здравой, но других просто-напросто в голову не приходило.

К тому же…

…вот не оставляло меня дурное предчувствие.

Ведро воды разбудило Глена быстрее уговоров.

Он вскочил, отфыркиваясь, озираясь бешено, а на руке, главное, вспыхнуло кольцо тьмы. Интересный у него браслетик. Весьма интересный.

— Успокойся, — велела я.

— А… это ты…

— А ты кого ждал? — я ведерко отставила и ногой за спину задвинула, правда, оно не упустила случая грохнуться на пол, причем весьма немелодично.

— Мало ли…

— Ага, то есть ждал?

Глен отвел взгляд. А я велела:

— Рассказывай.

— О чем?

— Обо всем.

— Я, между прочим, вымок до нитки…

Так уж и до нитки. Спал он в кожанке, с которой вода скатилась, и в брюках, тоже от намокания защищенных, благо, хоть ботинки снять сподобился. А что до тряпок, то их я выкину.

Сожгу на заднем дворе, а пепел прикопаю на всякий случай, чтобы не возродились ненароком.

Глен неловко слез с печи, потянулся и поскреб живот.

— А поесть дашь?

— В рыло дам, — сказала я.

— Силенок-то хватит?

— У меня, может, и не хватит. Ничего, помощь кликну, если что…

— Этого своего… нашла себе… людей мало было?

— Мало, — согласилась я, глядя, как Глен пытается пригладить торчащие дыбом волосы. Помятый, похмельный он выглядел довольно жалко. Вот только жалость моя куда-то подевалась.

Наверное, дожди смыли.

А ведь и вправду, людей в моей жизни было немного, все больше нелюди, но и те какие-то неправильные.

— Когда ты так смотришь, мне становится не по себе, — он широко зевнул. — Выгонишь?

— Смотря до чего договоримся.

— Вот… узнаю, всегда отличалась практичностью, — Глен обошел меня, не забыв пнуть ведро, отправив его в угол кухни. — Мне бы тогда присмотреться, глядишь и жил бы… нормально.

Он открыл шкафчик, вытащил горбушку хлеба, которую обнюхал со всех сторон.