Карина Демина - Юся и эльф [СИ]

…не сработало.

А вот странно, что прежде я не задумывалась, собственно, а как и вправду твари отделяют людей от себе подобных? Нет, есть такие, которые жрут всех, до кого дотянутся, но есть же весьма и весьма избирательные существа.

И ведь действительно, между собой они в большей степени спокойно уживаются.

— Ряд протоколов относились к недавнему времени. Работой занимался дед Мариссы… ты его помнишь. Фамилия у него другая. Точнее псевдоним. Иоганн Фзельский.

— Что?

Иоганн Фзельский читал «Теорию нежитиеведения» на первом курсе, «Основы защитных рун» на втором, да и треть предметов на старших.

Был он сдержан. Дотошен до занудности и оттого не слишком любим. Хотя, следовало сказать, дело свое он знал. И… и все равно.

— Сам был в шоке, когда узнал. Марисса ведь… даже когда мы встречаться стали, ни словом… он меня ей и порекомендовал. Я ведь рассчитывал, что с ним буду работать. Вместе. Но не срослось.

— Что с ним произошло?

Он просто исчез.

И появился новый наставник, который тогда раздражал своей суетливостью и непривычным многословием, а еще неуемной любовью ко всякого рода схемам. Помнится, мастер Виннегольд искренне полагал, что запомнить схему в двадцать уровней для студента проще, чем просто двадцать страниц учебника. А уж схемы свои любил он трепетной любовью…

Вспомню — вздрогну.

Пальцы Эля скользнули по моей руке, и Глен скривился.

— Нежничаете…

— Не завидуй, — сказала я, подвигаясь поближе.

А что, муж у меня, хоть и тощий, но теплый. Что еще осенью надо?

Глен демонстративно отвернулся и губу нижнюю выпятил. Вот и как это понимать? Взрослый мужик… неужели и вправду думал, что я остаток жизни буду по нему страдать? Нет, я страдала. Честно. Несколько дней. Потом тоже страдала, но уже по другому поводу.

И по третьему.

Жизнь, она вообще к страданиям располагает.

Глен вздохнул.

Вздохнул снова, погромче, пожалостливей, но видя, что собеседники ему попались на редкость черствые, укоризненно покачал головой и продолжил:

— Умер он… как сказать… не то, чтобы совсем… он был великим ученым. Правда, слишком уж поверил в собственное величие и непогрешимость. В общем, он первым дошел до мысли о существовании так называемой «materia mortuis»…

И пауза.

Театральная.

— Что за хрень? — вот и в прошлой нашей жизни он никогда не умел просто взять и рассказать, всенепременно нужно было впечатление произвести. А у меня от этих пауз одно впечатление — руки к сковородке тянутся, и отнюдь не для того, чтобы блинчики испечь.

— Ты стала невыносимо груба.

— А то…

Эль промолчал, только по руке погладил, то ли утешая, то ли сочувствуя. Вот… повезло мне с ним. И жаль будет, если уйдет… точнее, когда уйдет.

…когда-нибудь.

Но ведь до этого момента у нас есть еще время.

— Это некое вещество, которое содержится в любой неживой твари, своего рода концентрация смерти, ее высшее воплощение. Именно «materia mortuis» заставляет плоть изменяться, создавая подобие жизни… и именно благодаря ей нежить не жрет друг друга.

Глен почесал щетинистую щеку, что несколько дисгармонировало с общим пафосом повествования.

— В общем… он полагал даже, что «materia mortuis» представляет собой саму воплощенную тьму в божественной ее сути. И именно потому тварь не дерет тварь, ибо все они по сути своей едины. Более того… в хрониках ему удалось найти косвенные подтверждения своей теории. Древняя нежить, вроде личей и им подобных, разумная, сильная, способна была объединять тварей попроще и управлять ими. А это невозможно, точнее весьма сложно, если принимать их за отдельные объекты. Он допускал, что эта самая «materia mortuis» позволяет как-то воздействовать на любую нежить.

…и если был прав, то…

Я далека от теоретической некромантии. Я умею упокоить упыря или распознать двоедушника, одолею грызлу и, если повезет, кого побольше. Но вот все, что больше… сильнее…

— Он посвятил годы, пытаясь выделить эссенцию и… ему удалось, — тихо завершил Глен.

А за окном качнулись листья малины, зашелестел ветер, словно предупреждая, что не след лезть в это дело, что хватит с нас и лапы демона, которая ныне квасит капусту… что лучше бы взять эту самую капусту, можно даже без лапы, малину, сиротку и мужа и убраться куда подальше.

Да хоть бы в те самые эльфийские леса.

— В последний год он позволял мне ассистировать…

— Ты не говорил.

— Ты была слишком занята собой. Да и… прости, но ты… точнее тебя никогда не рассматривали, как… в общем, ты особо успехов не проявляла, а потому…

— А кого рассматривали? — осторожно поинтересовалась я. — Кроме тебя?

— Да так… я точно не знаю. Вейрина помнишь? Ему составили протекцию, это точно… и не ему одному. Я не знаю, насколько они связаны…

…малина за окном и та затихла. А я прижалась к мужу, который обнял меня, но легче не стало. Одно дело, когда ненормальный папаша пытается скормить тебя нежити. Семьи, они разными бывают.

И совсем другое, когда речь идет о масштабном… заговоре?

Вот же…

Гадство, если не хуже.

— Но письма приходят. Он знает, что творится… да, пожалуй, во всей провинции…

…которая, как я помню, является пограничной и не самой спокойной. И что это нам дает, помимо, конечно, лишней головной боли?

— …иногда больше, иногда меньше… я не особо интересовался, но знаю, что в свое время он помог многим. Искал, кто талантлив, но… сама понимаешь, талант — это одно, а поддержка рода — совсем другое. Вот и…

…и сколькие ему обязаны карьерой?

Но, если я успела что-то понять про папочку, на одну благодарность он не рассчитывает. Слишком уж ненадежно, да… стало быть… что?

Небольшая просьба, которая выглядит безопасной? И следующая… и третья, за которую уже платят и весьма неплохо, но просьба малость незаконна…

Или никакого шантажа, но простая и незамысловатая клятва на крови, которая обеспечит верность? Но кто рискнет принести такую клятву… хотя, о чем это я? Рискнут. Главное, правильно преподнести. А папенька сумел бы…

— Но я в лаборатории время проводил. Ты не представляешь, каково это, стоять на пороге величайшего открытия, которое перевернет все представления о некромантии! Которое начнет новую эру… которое…

— Утихни, — попросила я, потому как восторги эти что-то несколько… смущали.

Мягко говоря.

— Ты всегда была слишком черствой.

А еще здравомыслящей, и поэтому понимаю, что подобные великие открытия, как правило, для открывателей боком вылезали. И ладно, когда только им, а то ведь… до чего привлекательно звучит. Извлек эту самую мертвую материю и вперед, сотворяй неживой для вящей пользы человечества.

Глен насупился.

Но наткнувшись на взгляд моего супруга, в котором прорезалась вековая мудрость эльфов в совокупностью с вящей оценкой умственных способностей отдельных человеческих особей, продолжил.