Ханна Хаимович - К нам едет инквизитор

— Не совсем, — Лещинский тяжело вздохнул. — Скажем так: на ее совести несколько серьезных нарушений, а в вашем городе она может попытаться пробудить его суть.

Он не обратил ни малейшего внимания на рожи, которые усиленно корчил Семен Никитич. Главе регионального управления инквизиции не нравилось, что ведьмам хоть что-то рассказывают. Но высший, даже опальный, наверное, мог себе позволить не считаться с ним.

— Пробудить суть города… Его душу, вы хотели сказать? — Кристина вытаращила глаза. — Но душа города — это легенда!

Да, у каждого населенного пункта имелось нечто вроде магического средоточия. Оно было нематериальным, но все маги ощущали его действие. В просторечии так и говорили — город назначает ведьму-хозяйку, город наделяет магией, город дает силы. А вот душа, разум, как это ни назови… Душа города оставалась красивой легендой. Сказкой о том, что однажды на улице можно встретить обычного с виду парня или девушку, и это окажется город собственной персоной.

— И тем не менее ей и другим участникам секты уже удавалось кое-что сделать, — ответил Лещинский. Теперь он то и дело потирал переносицу, будто один только разговор о преступнице вызывал у него приступы мигрени. — Для вашей безопасности и безопасности расследования мы пока ничего больше не раскроем. Как именно сектанты воплощают душу города, какие используют чары и какие методы воздействия, мы тоже не знаем. Известно только, что их магия оставляет следы в виде аномалий. Не игнорируйте их, — он уставился Кристине в глаза так, словно знал, что она о чем-то умалчивает. — Как только произойдет магический сбой, как только тонкий мир поведет себя не так, как должен — сразу сообщайте мне или кому-то из нас. Наши номера мы вам оставим.

Он выудил из кармана слегка поцарапанный черный смартфон, коснулся экрана. Самсунг, причем не самая новая модель. А вот у Семена Никитича оказался айфон, и Кристина фыркнула про себя.

Она думала об услышанном. Все непонятнее и непонятнее. Ведьма хочет воплотить душу города? Ведьма это умеет и уже делала? Тогда почему ее до сих пор не поймали? Почему инквизиторы столько знают о ней, но она все еще на свободе? Эта секта так сильна или дело в чем-то еще? А если она так сильна, почему оставляет следы? И зачем, в конце концов, сектантам понадобилась ожившая душа города?

Ладно. На все эти вопросы рано или поздно найдутся ответы. Пока что, кажется, инквизиторы не собираются делать ничего плохого и…

— И еще мне нужны контакты всех сильнейших ведьм и колдунов города, — сказал Лещинский, когда они обменялись номерами телефонов. — Нам придется провести ритуал, ограничивающий магию. Иначе мы никогда никого не поймаем.

Ограничивающий магию? Что?!

— Что значит «ограничивающий»? — не хуже змеи зашипела Кристина. — Чтоб вам провалиться! Я же согласилась вам помогать! Какого черта лишать магии целый город?!

Лещинский досадливо поморщился. Семен Никитич не сдерживался — пробурчал: «Да хватит разводить разговоры, они обязаны делать, как мы говорим!». Кристина понимала, что он прав, но от этого делалось тошно. Ведьмы и колдуны не могли ослушаться обоснованных приказов инквизиции. Сейчас приказ был обоснован интересами следствия. Наверное. Теоретически ведьма могла черпать силу из магического сердца города, но ограничивать из-за этого всех?

— Кристина, — в невыразительном голосе Лещинского прорезались извиняющиеся нотки. — Преступница способна воплотить душу города. Конечно, она сумеет и питаться здешней магией. Мы не собираемся блокировать источник полностью. Но обязаны ограничить его возможности. Если город оживет стараниями сектантов… одним словом, никому бы не пожелал это увидеть.

Он спокойно увещевал Кристину и говорил разумные вещи, но она все равно не сразу смогла успокоиться. Ограничение магии! Это значило вдвое или втрое меньше возможностей! И без того придется еще месяц ловить рекламных персонажей и возвращать их на плакаты! Как, интересно, инквизиторы предлагают делать это без магии?

— С чего вы вообще взяли, что она здесь? — зло спросила Кристина. — Эта ваша преступница. Ищите ее где-то в другом месте и не мешайте нам работать.

«Студент» Яржинов почему-то одобрительно хмыкнул, а Семен Никитич снова пробурчал что-то нелестное. Лицо Лещинского осталось непроницаемым. Хотя, казалось, он немного помрачнел.

— Она здесь. У нас были… скажем, информаторы, которые помогали ее отслеживать.

— И куда они делись? Вы и им ограничили магию?

— Нет. Они перешли на сторону секты. Большинство ее противников, тех, кто помогает инквизиции, тех, кто ее преследует… почти все рано или поздно начинают подыгрывать сектантам. Поэтому я настаиваю, чтобы вы знали поменьше деталей! — к концу тирады Лещинский говорил уже с каким-то остервенением. Он не смотрел на Кристину, пальцы с переносицы переместились на виски и с силой сжали их. — И настаиваю, чтобы не пытались задержать преступницу сами! Просто сообщайте нам обо всех аномалиях и перетерпите ограничения магии! Больше от вас ничего не требуется.

— Ладно, ладно… — обескураженно пробормотала она. Дело ведьмы на глазах обрастало новыми странными подробностями. Кем нужно быть, чтобы склонять на свою сторону даже преследователей? Владеть чарами соблазна? Или так хорошо уметь убеждать? — Так может, сектанты правы? — не удержалась Кристина. — Во что они верят? Должны же они отстаивать какую-то идею? Вы не думали, что она правильная?

Яржинов снова хохотнул, а Семен Никитич невнятно ругнулся. Только Игорь Игоревич сидел как истукан.

— Уверяю вас, обо всем, о чем можно, мы уже давно подумали, — сквозь зубы ответил Лещинский.

Кристина вздохнула. Конечно, кто бы сомневался. На что она надеялась — что инквизиция сейчас возьмет и признает свою неправоту? Если эта неправота была… Теперь стало еще любопытнее, чего добивались сектанты. И кто мешает об этом рассказать?

— А вас четверых эта ведьма не перевербует?

— У инквизиции иммунитет, — отмахнулся Лещинский.

— Все равно я должна хотя бы увидеть ее фотографию, — сказала Кристина безнадежно, понимая, что ничего не сможет поделать. Ни избежать ограничения магии, ни избавиться от инквизиторов в ближайшие недели. — И как ее зовут?

— Марианна. — Показалось или голос Лещинского самую чуточку дрогнул? — Марианна Бойко. Фото я вам вышлю, только учтите, не нужно быть ведьмой, чтобы изменить внешность до неузнаваемости.

Он уткнулся в телефон. Кристина ждала с возрастающим нетерпением. Она понимала, что преобразиться до неузнаваемости способна даже школьница, лишенная магии, но почему-то стало крайне важно своими глазами увидеть, как выглядит эта опасная ведьма. Марианна Бойко… Имя не подходило к фамилии. Слишком утонченное для нее, оно казалось нелепым и претенциозным. Родители тоже хороши, могли бы назвать дочь Марьяной или Мариной, и уже звучало бы более гармонично. Хотя это могла быть фамилия мужа. А если девичья, то и такое легко поправимо. Выйди Марианна замуж, скажем, за того же Лещинского…