Фаниль Галеев - О чем молчали звезды [litres]

– Ты поешь, а я и вправду не хочу, – сказал Альтакс. – Меня перед отправкой сюда так напичкали всякими пищевыми растворами и препаратами, что на целый месяц хватит.

– Не принимается! – возразил Ахтямов. – За компанию, говорят, даже один чудак… Словом, он охотно поддержал компанию…

– Ну разве что кусочек хлеба. Давно не пробовал его, и вкус уже забыл, – сдался, чуть помолчав, Альтакс, наблюдая за тем, как лесник разрезает на ломтики хлеб, сыр, колбасу и раскладывает их по тарелкам.

Когда всё было готово, одни в этом безлюдном лесу, словно монахи в лесной келье, они приступили к своей небогатой трапезе.

– Этот хлеб… До чего же он вкусен, ароматен! – не сдержал своих чувств Альтакс, отломив себе кусочек и попробовав его. – Он часто снился мне во сне, я ел его и никак не мог насытиться.

– А там ты что ел и пил? – полюбопытствовал лесник.

– В сущности, то же самое, что и здесь, только вкус пищи там совсем другой. Кажется, что всё недоварено, недовыпечено и в меру не сдобрено всякими сладостями.

– Да, хорошего в этом мало, – обронил лесник.

После этого оба ели молча, каждый углубившись в свои мысли.

Когда они закончили кушать и Альтакс, поблагодарив, пересел на свою кровать, он обратился к хозяину с чисто житейским вопросом:

– Не обижайся, Булат, но я всё хочу спросить. Эта затерявшаяся в лесу избушка, эта работа и образ жизни… Они были предначертаны тебе судьбой или же ты сам сделал выбор?

– Наверное, и то и другое, – не задумываясь, ответил лесник. – А почему ты спросил об этом?

– Не подумай ничего плохого. Просто твоё лицо, твои глаза, манеры и речь выдают в тебе интеллигента, человека образованного, хорошо разбирающегося во многих вопросах…

Ахтямов отодвинул в сторону тарелки с остатками пищи, накрыл их тряпицей и закурил. С полминуты он сидел в глубокой задумчивости, сильно затягиваясь сигаретой и неподвижно уставившись куда-то в глубину комнаты.

– Ты прав, – произнёс он, прервав раздумья и переведя взгляд на собеседника, – сначала ничто не предвещало мне этой затворнической жизни. Я с отличием окончил школу, отслужил положенный срок в элитных войсках, окончил университет и несколько лет работал начальником геолого-разведочной партии. Потом мне предложили неплохую должность в геологоуправлении, я женился, стал отцом. Беда, сам знаешь, приходит всегда нежданно-негаданно. Жена с сыном поехали в гости к матери. По дороге их автобус столкнулся с грузовиком – они погибли. Мне бы после этого собраться с силами, выдержать все испытания, а я, видишь ли, сразу раскис, потерял интерес к жизни, стал, как обычно поступают слабаки, заливать горе зельем и втянулся в это дело так, что не мог уже прожить и дня без спасительной рюмки. Так и пошла вся жизнь под откос. С работы уволили, начались нелады с полицией, друзьями. Словом, превратился я в самого настоящего алкоголика. Лечился несколько раз, и в периоды просветления, чтобы совсем не опуститься и не сдохнуть с голоду, работал, где придётся и кем попало: каменщиком, грузчиком, сторожем. После лечения у одного очень хорошего знахаря я наконец почувствовал под ногами твёрдую почву, отучился на права, устроился в таксопарк, стал неплохо зарабатывать. Но всё равно, как ни старайся, не уберегайся – кругом одни соблазны: куда не пойди – везде друзья, застолья. Поэтому решил я хоть на какое-то время уединиться, отойти от светских утех, пожить, как говорят, в полной гармонии с природой. И, кажется, мне это удаётся.

Ахтямов затёр сигарету о дно пустой консервной банки, служившей, видимо, пепельницей, и вполголоса, как бы для самого себя, добавил:

– Но я не пропащий человек и как бы ни бедствовал, какие бы глупости ни совершал, никогда не терял своего достоинства, никого не обманывал и не предавал.

– Охотно верю, Булат, – поддержал его Альтакс, – и уж раз ты решил быть со мной откровенным, то и у меня есть что тебе сказать. Да, я прилетел с другой планеты, с какой – не имеет значения. Но могу поклясться всеми святыми, что прибыл сюда не с какой-то тайной миссией или по чьему-то велению, а с сугубо личными и благими намерениями. Я хочу встретиться с женой и сыном, которых когда-то здесь оставил. Теперь я знаю, прошло очень много времени и увидеться с женой вряд ли удастся, а вот с сыном… С ним я, кажется, смог бы встретиться, если бы ты согласился мне помочь. Ты оказался первым человеком, которого Всевышний послал мне здесь, и в этом, видимо, есть какое-то знамение. Скажу честно, хотя и был я вначале сдержан, но сразу поверил тебе, поверил, как человеку. Ты знаешь, я один, и мне не на кого больше положиться.

– А твои друзья? – чуть пристально посмотрел на него лесник.

– Какие друзья?

– Как какие? Врачи, которые приезжали сюда через день после твоего неудачного приземления. Ты был тогда ещё, как говорят боксёры, в полном нокауте.

В глазах Альтакса промелькнула тревога.

– Друзья… Врачи… Странно! – произнёс он. – Ну-ка, расскажи подробнее об этом визите.

– Пожалуйста, что тут скрывать! – развёл руками лесник. – Меня в первое время очень беспокоила твоя рана. Она постоянно кровоточила, и пришлось несколько раз съездить за перевязочными материалами и лекарствами в город. В тот день я приобрёл немного спирта, купил иголку, хирургические нитки; лекарь из меня, извини, как из бегемота танцор, и всё же собирался самостоятельно заштопать твою рану, чтобы в неё не попала инфекция. А тут, вижу, подъезжает к дому автомобиль скорой помощи, выходят из неё пожилой мужчина и молодая женщина в белом халате с саквояжем и так спокойно, уверенно заходят прямо в дом. Мне они сразу представились твоими близкими друзьями, сказали, что в курсе всех событий и приехали по специальному поручению для оказания тебе врачебной помощи. Женщина – писаная красавица. Глаза, словно горящие изумруды, одним взглядом может свести с ума. А мужчина так себе, невысокий, лысоватый, с маленькими серыми глазами. Одет, правда, прилично. Белый костюм, галстук, шикарные туфли… Врачи есть врачи, и я не стал с ними спорить, а, если честно сказать, даже рад был их приезду. Ведь запусти рану – всё могло закончиться плачевно. Короче, принял их, как подобает, они осмотрели тебя, потом женщина говорит так спокойно, но требовательно, пронизывая меня своим взглядом, что рана, мол, очень серьёзная и придётся сделать небольшую операцию. Мне они предложили выйти и подождать на улице. Я стал было возражать, но женщина на меня так посмотрела, что по спине побежали мурашки – даже не заметил, как оказался на улице. Сколько прошло времени – не знаю, но медики, закончив работу, сами позвали меня в избу, и, когда я зашёл, ты лежал на своём прежнем месте. Представляешь, что самое удивительное: раны на лбу у тебя уже не было, а виднелся лишь заживший шрам…