Павел Корнев - Рутинёр [СИ]

– Зарьина пустынь – не монастырь, монастырь просто стоит посреди неё, – резонно заметил Микаэль. – В прошлый наш приезд сюда, эманации святости прекрасно ощущались прямо в поле. Сейчас – ничего. Ну или почти ничего, если верить Филиппу.

Уве стянул с головы шляпу и взлохматил пальцами свои длинные лохмы.

– Мало ли как повлиял на незримую стихию привоз мощей святого Рафаила? Вдруг святость сконце… – Он споткнулся на сложном слове и предпочёл обойтись без него вовсе, нежели повторять попытку. – Вдруг она собралась вокруг нетленных останков?

Я с сомнением посмотрел на маэстро Салазара, тот выпятил нижнюю губу и пожал плечами.

– Сомнительно, но возможно. – Он прищёлкнул пальцами, подбирая нужную формулировку, и добавил: – Теоретически.

– Предлагаешь подобраться поближе к монастырю? – прищурился я.

– Магистр! – охнул Уве. – Как вы себе это представляете? Там наёмники! Патрули с ищейками! Да и зачем? Зачем так рисковать? А если внутри и в самом деле очаг заразы?

– Знание – власть, тебе ли не знать, Уве? – хмыкнул я. – Никогда прежде места не теряли святость.

– А она потеряна? – возразил школяр. – Вы же сказали, что она просто ощущается слабее прежнего.

– О таком мне тоже слышать прежде не доводилось. И даже не припомню, когда последний раз архиепископы Ренмеля и Миены объединяли усилия для достижения общей цели. Такого не случалось, пожалуй, с окончания войн Веры.

– Не случалось – не случалось, – подтвердил маэстро Салазар. – Архиепископ Миены даже отлучение от церкви последователей ересиарха Тибальта не сразу поддержал. Его ослиное упрямство задержало очищение Лавары от этой скверны почти на полгода!

Уве насупился и нервно выдал:

– Да что вы такое рассчитываете там увидеть? И потом – собаки, магистр… Собаки мигом вас учуют!

– Их я возьму на себя, – сказала вдруг Марта. – Да и от людей укрою, только скажи, Филипп.

Школяр закатил глаза, а маэстро Салазар потеребил себя за ус.

– Думаешь, справишься?

– Справлюсь! – с вызовом ответил ведьма и обратилась ко мне: – Если это действительно необходимо.

Я поднялся на ноги и кивнул.

– Лишним не будет.

Микаэль шумно вздохнул и поскрёб заросшую щетиной щёку.

– Тогда схожу на разведку, оценю подходы.

– Лучше я, – быстро сказала Марта. – Меня точно не заметят.

– Вздор, детка! Твой морок разглядит любой недоучка-колдун!

– Спорим? – прищурилась ведьма и достала из пожитков деревянный кинжал.

Маэстро Салазар рассмеялся и принялся расстёгивать камзол.

– Пора надрать чью-то худосочную попку…

– Мечтай-мечтай! – фыркнула девчонка, стянула сапоги и спросила: – Ну, готов?

Бретёр с учебной шпагой в опущенной руке поманил Марту к себе, и та метнула ему в голову загодя подобранную с земли шишку. Микаэль ловко отбил её, но на миг отвлёкся от ведьмы, и она прыгнула вперёд, растворилась в воздухе; лишь пробежалась по незримой стихии лёгкая дрожь.

Ого, истинная невидимость!

Маэстро Салазар попытался перехватить девчонку широким махом шпаги, вот только сказался эффект неожиданности, он вздрогнул и развёл руки, признавая поражение.

– Туше! – проворчал Микаэль, и Уве зааплодировал возникшей за спиной бретёра Марте.

Я погрозил школяру кулаком, и тот мигом прекратил шуметь.

– Под лопатку и в сердце, так? – с ехидной ухмылкой поинтересовалась ведьма.

– Так, – кивнул маэстро Салазар. – Продолжим?

– Хватит! – объявил я. – Марта разобралась с плетением истинной невидимости, а это главное. Пусть идёт.

Микаэль кивнул, соглашаясь с моим выводом, и посоветовал девчонке:

– Пройдись до опушки, осмотрись. В поле не суйся и самое главное – не наследи.

– Будь осторожна, – напутствовал я Марту.

Та улыбнулась и, как была – босиком, в штанах и рубахе, двинулась вниз по течению ручья, ловко перескакивая с камня на камень. А потом прыгнула – и пропала. И даже дрожь по эфирному полю с такого расстояния не докатилась.

Я не рискнул второй раз за день погрузиться в транс, спросил у Микаэля:

– Она и в самом деле так хороша?

– Никто её не заметит, если сама не сглупит, – подтвердил бретёр и достал из седельной сумки мех с вином, но надолго прикладываться к нему не стал, лишь глотнул и передал мне. – Всё с ней будет хорошо. Будет-будет.

На сердце было неспокойно, но спорить не стал.

Всё будет хорошо. А как иначе?

Дожидаясь возвращения Марты, об осторожности мы не забывали. Костёр не разводили, говорили вполголоса, лошадей завели за деревья, да и сами на полянке оставаться не стали, перебрались на берег ручья, расположились там на камнях. Несколько раз в сторону монастыря по лесной тропе кто-то проезжал; мы слышали голоса и скрип упряжи, но на патрулирование местности егерями это нисколько не походило, скорее уж пытались обойти пикеты паломники.

Несмотря на своевременное исцеление, вчерашнее ранение даром для меня не прошло, бок ломило и на солнцепёке вновь разболелась голова, пришлось перебраться в тень и опустить в ледяную воду ступни, тогда сделалось легче. Микаэль и Уве последовали моему примеру, правда, долго так просидеть ни у кого не получалось, от холода очень быстро начинало сводить пальцы и ломить кости.

Разговор увял сам собой, школяр принялся листать учебник, бретёр начал вырезать из деревяшки какую-то безделицу, а я прикрыл глаза и погрузился в лёгкую медитацию, позволив сознанию раствориться в незримой стихии. Пели птицы, легонько журчала меж камней вода, лёгкий ветерок отгонял комаров, а редких слепней куда больше привлекали лошади, нас они не донимали.

Как вскоре понял, особого вреда излишнее усердие Марты не нанесло, большую часть нежелательных последствий удалось устранить ещё в мыльне, так что сейчас я управлял малыми потоками силы, добиваясь идеальной стабильности эфирного тела, пусть и понимал всю тщетность этих своих попыток превозмочь последствия давнишней травмы. Ещё – слушал незримую стихию на случай, если кто-то решится пройтись по округе поисковыми чарами, но всё было спокойно.

Ставить Уве защитный контур вокруг лагеря я запретил строго-настрого, поскольку подобного рода охранные заклинания, даже сплетённые самым искусным образом, создавали определённый магический фон и только привлекли бы к нам нежелательное внимание любого оказавшегося поблизости колдуна.

– Как думаешь, мощи и вправду могли впитать в себя святость? – спросил Микаэль, когда солнце миновало зенит.

Я неспешно выпутался из умиротворяющего транса, зачерпнул пригоршню воды и умылся, только после этого пожал плечами.

– Никогда прежде о таком не слышал.

– Либо так, либо святость испарилась сама собой, – заметил маэстро Салазар и фыркнул. – Во что я нисколько не верю. Сами по себе только мухи родятся.