Павел Корнев - Рутинёр [СИ]

Уве быстро смолотил тарелку тушёной со свининой капусты и убежал в библиотеку, договариваться о допуске в читальный зал, а вот маэстро Салазар никуда торопиться не собирался и помимо всего прочего велел тащить кабатчику кувшин, как он выразился, «самого лучшего вина».

– Проси лучшее и, возможно, не получишь жалкую кислятину, – пояснил своё требование Микаэль, перехватив мой взгляд.

Я кивнул и бездумно покрутил на пальце перстень магистра-ревизора. Выданная в канцелярии временная печатка червонного золота оказалась слишком большой и едва держалась на костяшке. Но тут уж ничего поделать было нельзя – именное кольцо по моим меркам изготовят ещё нескоро, а старое пришлось сдать, поскольку приказ о переводе был подписан ещё вчера.

Маэстро Салазар с минуту наблюдал за мной, потом спросил:

– И что мы имеем на сегодняшний день?

Соседние столы пустовали, можно было говорить свободно, и всё же я до предела понизил голос, слишком уж серьёзными неприятностями грозила случайная огласка наших скорбных дел.

– Светлейший государь вознамерился избавиться от диктата курфюрстов в принципиальном для него вопросе выбора наследника. Возложение короны в Сияющих Чертогах лишь символ, но увидишь – простецы примут всё за чистую монету. Духовенство отвлекут идеей очистительного похода, дворянство, как это водится, разделится в своём мнении на этот вопрос, а учёное сословие промолчит. Солнцепоклонники из числа школяров изрядно подпортили нам репутацию.

Маэстро Салазар понимающе усмехнулся.

– Верховный трибунал себя ещё покажет!

– Несомненно, – признал я и замолчал. Продолжил лишь, когда кабатчик выставил на стол кувшин с кружками и отошёл. – Маркиз аус Саз был той ещё тварью, но в уме ему не откажешь. Всё рассчитал верно.

– А очистительный поход? – спросил Микаэль, разливая вино. – Только повод собрать армию под знамёнами императора?

– Не думаю, – покачал я головой. – Сам же слышал, что орден Северной звезды слишком усилился и начинает посматривать на окрестные земли. Полагаю, именно они и станут ударной силой очистительного похода. Отказаться святые воины попросту не смогут.

– А герцог Лоранийский решил поломать его императорскому величеству игру да ещё привлёк на свою сторону герхардианцев…

– У чёрно-красных тут свой интерес, но вот какой? И ещё непонятно, как связан с добрыми братьями вон Бальгон. Знать бы, что они затевают, но увы Гепарда захватить нереально. Даже думать об этом не стоит.

– В любом случае де ла Веге мы хвост прищемили знатно, – злорадно хохотнул маэстро Салазар, приложился к свой кружке и указал на мою. – Ты пей, Филипп! Пей!

Я сделал глоток и одобрительно кинул; вино оказалось очень даже неплохим; по крайней мере, водой его точно не разбавляли. Но засиживаться в любом случае не стоило, я осушил кружку в несколько глотков и поднялся из-за стола.

– Допивай и подходи в деканат.

Маэстро Салазар задумчиво покрутил ус.

– А я тебе там нужен?

– Станешь нужен, если получится установить личность лектора, которого видел мастер Юберт.

– Установишь – возвращайся, – спокойно объявил Микаэль.

– Боюсь, к этому времени ты уже упьёшься до невменяемого состояния.

Ответом стал смешок.

– Знаешь, чего я боюсь, Филипп? – невпопад спросил маэстро Салазар. – Что у меня снова появится цель в жизни, а я не смогу ради неё бросить вот это вот всё. – И он обвёл рукой стол.

– Или бросишь, но возненавидишь себя за это впоследствии, – без всякой жалости произнёс я, заставив Микаэля замахать руками в притворном возмущении.

– Изыди!

И я ушёл, а уже в дверях столкнулся с расстроенным Уве.

– Для доступа в библиотеку требуется ходатайство канцелярии столичного отделения Вселенской комиссии, – пояснил он причину своего разочарования.

Я кивнул и уточнил:

– Останешься пить с Микаэлом или составишь компанию мне?

– Ещё спрашиваете! – фыркнул Уве. – Я с вами, магистр!

На этот раз декан оказался на месте. Плотного сложения сеньор с жёстким лицом и светлыми волосами, изрядно оттеснёнными к затылку глубокими залысинами воспринял наш визит без всякого воодушевления, да было бы и странно, воспылай он вдруг искренней симпатией к незнакомому магистру Вселенской комиссии по этике. И дело не в какой-то особой предвзятости, просто обычно появление моих коллег сулило университетскому руководству одну только головную боль.

– При всём уважении, магистр, – произнёс он, внимательнейшим образом изучив патент, – но за нашим факультетом закреплено сразу несколько магистров и у них не возникало никаких нареканий к организации учебного процесса.

– Претензий нет и у меня, мастер, – по возможности добродушно улыбнулся я в ответ. – Я магистр-ревизор и представляю здесь канцелярию дисциплинарного совета, которую заботит исключительно должное исполнение нашими коллегами своих обязанностей.

Казённый язык крючкотворов особого впечатления на декана факультета тайных искусств не произвёл, и он продолжил гнуть свою линию.

– Какое отношение к вашим внутренним делам имеем мы?

Я перестал тратить время на вежливые экивоки, согнал с лица улыбку и бесстрастным тоном произнёс:

– Бакалавр Клаус Шеер! Помните такого, мастер? – Лицо собеседника перекосилось столь явственно, что в ответе не возникло нужды, и я вновь улыбнулся, на этот раз с нескрываемым злорадством: – Вижу, что помните!

Декан в умоляющем жесте прижал руки к груди и простонал:

– Святые небеса, он-то здесь при чём?! Год минул!

– Ещё не минул.

– Шеер получил степень бакалавра тайных искусств ровно год назад! Послушайте, магистр, он был нелюдимым, но не злым и очень старательным. Собирался продолжить обучение, как только заработает достаточно денег. Мы и подумать не могли, что безденежье толкнёт его в объятия запределья! Профессор Арнен отзывался о нём исключительно в превосходной степени и собирался оставить при себе до получения степени лиценциата, даже несмотря на стеснённость в средствах!

– Но не оставил…

– Лишь потому, что умер!

Я неопределённо помахал в воздухе рукой.

– Да-да-да! Всё это чрезвычайно интересно, – сказал, всем своим видом показывая обратное, – но сейчас меня интересуют протоколы заседания кафедр и общих собраний факультета тайных искусств, скажем, за последний год.

Декан округлил глаза.

– Помилуйте, но зачем?

У меня невольно вырвался обречённый вздох.

– Мастер! – произнёс я со всей возможной проникновенностью. – Просто предоставьте протоколы и помещение для работы с ними. Со своей стороны могу уверить, что на текущий момент эта проверка касается лишь моих коллег.

– На текущий момент! – с нескрываемым раздражением выдал декан. – На текущий!