Павел Корнев - Рутинёр [СИ]

– Если… – Я помедлил, формулируя вопрос. – Если де ла Вега не появится, я смогу увидеться с отцом?

– У тебя есть моё слово и моё письменное дозволение на то, – холодно отозвался глава Канцелярии высшего провидения. – Что тебе ещё нужно?

– Да или нет? – прямо спросил я.

– Просто не упусти свой шанс, – заявил кардинал Роган и указал на дверь.

Я миг поколебался, но всё же и дальше настаивать на однозначном ответе не стал, и выбрался из кареты. Там крутанул на запястье чётки, поцеловал святой символ и попросил у небес сил и терпения. А ещё – самую малость удачи.

И вот с удачей как раз и не сложилось. Уже на подходе к площади Эриха я услышал лязг стали и возбуждённый гомон толпы, ускорил шаг, а потом и вовсе перешёл на бег, но безнадёжно опоздал: за время моего отсутствия маэстро Салазар успел ввязаться в дуэль. Его противник – высоченный светловолосый уроженец то ли Айверга, то ли Хомверга уважал императорские уложения о проведении поединков не больше лаварца, эта парочка не удосужилась укрыться от любопытных взглядов в глухом переулке или на монастырских задворках, а устроила развлечение для всего честного люда.

Я протолкался через окруживших место схватки зевак, и прошипел на ухо Уве, который выступал секундантом Микаэля:

– Просил ведь присмотреть за ним!

Школяр вздрогнул, но даже не обернулся, напряжённо следя за ходом поединка.

– А что я мог сделать? Он как с цепи сорвался!

У меня вырвался тяжкий вздох. Противник превосходил маэстро Салазара ростом и длиной рук, да ещё и орудовал более тяжёлой шпагой и легко пресекал все попытки лаварца сократить дистанцию и навязать ближний бой. Но и сам пробиться через искусную защиту моего подручного не мог; Микаэль хоть и не слишком твёрдо стоял на ногах, но заметно превосходил противника техникой.

В итоге дуэлянты ходили кругами и редкими выпадами прощупывали оборону друг друга. Северянин чередовал высокие стойки и прикрывал левый бок кинжалом, маэстро Салазар держал шпагу остриём к земле в обманчиво расслабленной руке. Ни тот, ни другой не обращали ни малейшего внимания на крики зрителей, и были полностью сосредоточены на поединке. Разве что Микаэль действовал как-то слишком уж небрежно, и проявлялась так отнюдь не уверенность в собственных силах, а банальное опьянение.

Светловолосый здоровяк неожиданно плавным для его сложения движением сместился вперёд, клинки с лязгом соприкоснулись, и сразу перешёл в контратаку Микаэль. Сшибка вышла столь яростной и быстрой, что неподготовленный наблюдатель едва ли сумел бы хоть что-нибудь различить, а потом северянин отступил и попятился, по его белой рубахе начало растекаться кровавое пятно – там, где клинок маэстро Салазара рассёк плечо.

– Дохлого осла уши! – прошипел Микаэль и осел на брусчатку, зажимая порезанное бедро.

Выскочившие боковые усы даги позволили ему блокировать шпагу противника и нанести удар, но и тот в свою очередь успел зацепить кинжалом ногу бретёра чуть выше колена. Маэстро попросту слишком сильно провалился вперёд и не успел вовремя отступить.

Святые небеса! Ещё бы ему успеть! Он и на лестнице в доходном доме упал не из-за столкновения с профессором, а просто оступился. Пьяный болван!

– Уве, извозчика! – скомандовал я, опустился рядом с Микаэлем, который зажимал широкий порез над коленом, и прошипел: – Ну ты и осёл!

– Да это простая царапина! – возмутился тот.

– Которая вывела тебя из строя на несколько дней!

Маэстро Салазар не нашёлся, что на это ответить, лишь скрипнул зубами от боли. Тогда я выудил из саквояжа чистую тряпицу и наложил на рану повязку. Крупные сосуды оказались не задеты и остановить кровотечение не составило особого труда, но стоило только бретёру подняться на ноги, как он сдавленно охнул и поджал распоротую ногу.

Ранение его противника тоже оказалось не слишком серьёзным, товарищи уже уводили северянина с площади. Расходились по окрестным тавернам и зеваки, а вот троица городских стражников, напротив, уверенно двигалась в нашу сторону, и ускакать от них на одной ноге шансов у Микаэля, прямо скажем, было не много.

– Ангелы небесные! – только и выдохнул я, придержав бретёра, которого мотало даже не столько по причине ранения, сколько из-за выпитого вина.

Удивительное дело, но на этот раз ангелы не оставили своей заботой, и рядом с нами остановилась карета, на козлах которой сбоку от кучера сидел Уве.

– Быстрее, магистр! – Школяр помог мне затащить на лавку Микаэля, вернулся на своё место и скомандовал извозчику: – Гони!

Маэстро Салазар болезненно скривился, когда карета затряслась на неровной мостовой, но от стона удержался и в своей извечной манере выдал:

Я закатил глаза и выпустил воздух через судорожно стиснутые зубы.

Святые небеса, грехам моим несть числа и душа обречена на вечные мучения в запределье, но это ведь после смерти, так? При жизни-то зачем?!

До особняка Эстебана домчались без остановок. Там я поручил Микаэля заботам Уве, а сам задержался заплатить извозчику. Бородатый дядька придирчиво оглядел лавки и пол, выискивая капли крови, ничего не нашёл и всё же заломил двойную цену. Я с сомнением посмотрел на него, но в итоге решил не мелочиться, заплатил без споров и торга. А только зашагал к арке, и со двора донесся крик Микаэля:

– Ты что творишь, бестолочь?!

Я поспешил на шум и обнаружил маэстро Салазара уложенным на лавочку, рядом смущённо топтался Уве, а Марта стояла, уперев руки в бока.

– Чего ты блажишь? – возмутилась она. – Я просто рану закрыла!

– Нельзя со мной так, дура! – выдал Микаэль, судорожно подёргивая раненой ногой. – Вина разогрей и тащи иголку с ниткой, сам всё сделаю!

К нам выбежал Эстебан, следом из лавки вышел его тесть-аптекарь, они увели бретёра в дом, а я раскрыл саквояж и кинул Уве кошель с золотом.

– Марта! – окликнул я девчонку, уже поднявшуюся на галерею второго этажа.

– Да?

– Твои деньги!

Ведьма глянула исподлобья, но всё же спустилась и протянула руку за кошелём.

– Ну и какая муха тебя укусила? – спросил я, вкладывая в девичью ладонь увесистый кожаный мешочек.

Уве что-то неразборчиво пробурчал и спешно ушёл в дом, а Марта недобро засопела, но отмалчиваться не стала и обвиняюще произнесла:

– Ты запретил мне практиковаться!

– Я запретил использовать магию, – возразил я. – Режь, промывай, зашивай, делай примочки. Учи анатомию. Тебе есть чем заняться.

Высокие скулы ведьмы проявились ещё сильнее, тонкие бледные губы превратились в ниточку, серые глаза блеснули льдом.