Павел Корнев - Рутинёр [СИ]

– Магия – лучше! – заявила Марта. – Резать и зашивать может любой коновал, а я – исцеляю людей, спасаю жизни! Эстебан говорит, у меня настоящий талант!

Захотелось отвесить девчонке затрещину и сдержать этот порыв удалось с превеликим трудом.

– У тебя есть талант, но нет патента! – подался я вперёд. – Донос не просто сломает тебе жизнь, он её предельно укоротит!

– Да кому…

– Уж поверь, найдётся кому! – отрезал я. – В столице у моих коллег хватает осведомителей. Эстебан умоет руки, он просто отделается штрафом, а тебя запрут в каменный мешок и выбросят ключ!

Но мои увещевания действия не возымели.

– С каких пор ты стал таким правильным? – прошипела Марта. – Ты заставил Эстебана достать корень мандрагоры! Я по секрету рассказала о скелете, а ты воспользовался этим! Ты всех используешь!

Я улыбнулся, и улыбка вышла… недоброй. Ведьма попятилась, но за её спиной оказалась стена.

– А с каких пор ты сама стала такой паинькой? – прошептал я, стиснув пальцами тоненькую девичью шею. – Уже забыла, как мы познакомились? Кто кого использовал и кто кого ткнул в спину ножом, напомнить? Не строй из себя оскорблённую невинность, мы такие, какие есть!

Я уставился в серые с холодной льдинкой глаза Марты, и та потупилась.

– Так и будешь вспоминать тот случай, да? – спросила она, нервно сглотнув слюну. – Люди меняются в лучшую сторону!

– Даже если решишь оставить позади мирскую суету и уйти в монастырь, сначала…

– Получи патент! – вздохнула ведьма и убрала с шеи мою ладонь. – Но зачем куда-то ехать? Эстебан говорит, что Ренмельский университет лучший во всём мире! Я могла бы учиться здесь!

Эстебан то, Эстебан это… Не могу сказать, что ощутил укол ревности, но и настроения мне постоянные упоминания лекаря отнюдь не улучшали.

– Кафедра истиной магии Кальворта превосходит местных профессоров на голову, – сказал я, слегка отодвигаясь от притиснутой к стене девчонки. – А практиковаться с ученическим патентом ты сможешь, где угодно. Эстебан тебе для этого не нужен.

– Здесь ты присмотришь за мной! А в Кальворте я буду совсем одна!

– Там с тобой будет Уве, а где буду я – ведомо одним небесам. Подумай об этом.

Март шмыгнул носом, но, прежде чем уйти в дом, всё же пообещала:

– Подумаю.

Я только плечами пожал, развернулся и зашагал со двора. У меня были заботы поважнее, нежели вразумлять взбалмошную девчонку. Вот только и бросить её на произвол судьбы не имелось никакой возможности, слишком уж крепко связала нас судьба. Да, положа руку на сердце, делать этого и не хотелось.

Я – рутинёр. Я цепляюсь за прошлое и не желаю отпускать то, что попало мне в руки. Ненавижу новшества, поскольку в моей жизни те оборачиваются одними только неприятностями и пролитой кровью, и куда чаще мои помыслы занимало прошлое. В основном – допущенные ошибки.

Ангелы небесные! Да я поставил на кон собственную душу, желая обеспечить достойное посмертие брату! И обеспечу. Непременно обеспечу…

Поднявшись в свою комнату, я встал у окна и посмотрел на гладь Рейга с невысокими волнами, отметинами парусов и мельтешением чаек. Одиночество. Всегда считал, что мне никто не нужен, но сейчас ощутил самое настоящее одиночество.

Сначала ушёл Хорхе Кован, теперь какое-то время придётся обходиться без маэстро Салазара. Уве – отрезанный ломоть, у него своя судьба. Марта? Сказать по правде, был бы рад, приди она сегодня ночью. Но не придёт.

Да и небеса с ней!

Мне никто не нужен! Никто!

Я разделся донага, оттащил в сторону коврик, открыв нарисованный на полу круг святого Варфоломея, и решительно ступил в его центр. Волшебная палочка лежала в руке как влитая, сгустившийся внутри магической схемы эфир мягко подался, повинуясь плавному жесту, и я выбросил из головы все проблемы и заботы, принялся вычерчивать затейливые петли и вязать узлы.

Во всём мире остались лишь я и магия.

Хорошо!

Разбудил скрип рассохшихся ступеней. Ночью, ещё до рассвета. Я уселся на кровати, взял в левую руку магический жезл, в правой стиснул рукоять пистоля и прислушался.

Ангелы небесные! Ну теперь-то что ещё?

Выследил и решил нанести упреждающий удар Сильвио де ла Вега?

От этой мысли на спине выступила испарина и лихорадочно застучало сердце, но в предутренней тиши был отчётливо слышен каждый звук, и очень скоро стало ясно, что по лестнице поднимается только один человек, и поднимается он совершенно спокойно, не крадётся и не таится. Потом и вовсе раздался требовательный стук в дверь.

– Кто? – спросил я, не спеша отпирать.

– Срочная депеша от капитана Колингерта!

Прозвучавший с лестничной клетки голос оказался мне определённо знаком, так что я попросил немного обождать, запалил лампу, натянул штаны и лишь после этого отпер дверь. Сразу отступил вглубь комнаты, укрыв за корпусом руку с пистолем, но пускать оружие в ход не пришлось: через порог и в самом деле шагнул Густав – вестовой капитана лиловых жандармов.

Он протянул конверт, я отошёл к столу, взломал сургучную печать с эмблемой Кабинета бдительности и вытянул листок всего лишь с парой строчек текста. Послание было кратким до полной прямолинейности: барон аус Барген просил незамедлительно прибыть в его ведомство по вопросу государственной важности магистра вон Черена и его ассистента, маэстро Салазара. А дабы у меня не возникло искушения проигнорировать приглашение, ниже подписи статс-секретаря Кабинета бдительности присутствовала виза канцлера Вселенской комиссии по этике. Сочетание, надо сказать, не самое обычное.

Я разыграл безмерное удивление и обратился за пояснениями к вестовому, но тот и сам ничего не знал; в планы высокого руководства его не посвящали, лишь на словах попросили предупредить, что оружие с собой брать не следует.

– Вообще? – нахмурился я, поскольку происходящее очень уж походило на арест.

Неужто в Канцелярии высшего провидения завелись предатели? Или кардинал Роган сыграл представление слишком прямолинейно, чем и вызвал подозрения на мой счёт?

– Кинжал можете оставить, – пояснил вестовой. – Остальное выдадут при необходимости.

– Выдадут? При необходимости?

Но Густав решил, что и так сболтнул лишнего, поэтому просто развёл руками. Я не стал и дальше наседать на него и быстро собрался, а оружие и волшебную палочку запер в сундук. При этом не преминул сунуть за голенище сапога артиллерийский стилет; выходить из дому с одним только кинжалом на поясе было на редкость неуютно.

– А ваш ассистент, магистр? – поинтересовался вестовой, когда я подошёл к двери.

– Ранен на дуэли, – сообщил я, запирая дверь.

Мы спустились по скрипучей лестнице и вышли на улицу, где нас дожидался ещё один жандарм. Для меня и Микаэля была приготовлена пара лошадей, поэтому будить хозяина и просить его отпереть конюшню не пришлось. Просто забрались в сёдла и под звук копыт по мостовой поскакали по только-только начавшей просыпаться столице.