Джеймс Роллинс - Последняя одиссея [litres]

Бейли нахмурился, не в силах ответить.

– Вы что-то такое рассказывали… Медея вроде уберегла Ясона, дав ему выпить перед битвой зелья. Усвоив его, организм становился неуязвим даже для копий и стрел…

Округлив глаза, Бейли всплеснул руками:

– Вот именно! Вряд ли даже Хунайн додумался до этой предосторожности.

– Вы на что намекаете? – спросил Джо.

Мария ощутила, как в ней разгорается лучик новой надежды.

– Это питьевой фонтан. Из него надо испить.

– Защититься изнутри и снаружи, – добавил Бейли.

Грей присмотрелся к маслу.

– Наверное, оно обладает некими свойствами, как у йода, защищает организм от поражения радиацией.

Как именно оно работает, Марии было не важно – главное, чтобы спасало.

Джо, однако, смотрел на емкость с меньшим энтузиазмом.

– Я начинаю сомневаться…

26 июня, 19:58 по западноевропейскому летнему времени.

Марокко, горы Высокий Атлас

«Где этот Харон, когда он так нужен?»

Бронзовая дверь за спиной захлопнулась, словно возвещая о скором конце. Ковальски медленно, носком ботинка ища край площадки, брел вперед.

Внезапно он ощутил приступ клаустрофобии. С каждым тяжелым вдохом тряпка липла к губам. Хотелось сорвать ее, но надо терпеть, сохранять самообладание.

Ковальски подошел ближе к краю чана. Он готов был поклясться, что ощущает излучение: радиация будто накатывала волнами, вместе с жаром.

Его мутило – от страха и плещущегося в желудке масла. На вкус оно напоминало уголь, только приторно-сладкий. Ковальски чуть не проблевался на месте.

Присев на край площадки, он опустил ноги в токсичную жижу – пугающе горячую.

«Если не сдохну от облучения, то сварюсь прежде, чем доплыву до того края».

И все же Ковальски опустился в светящееся озеро, стараясь не нырнуть с головой. Чем дольше оставаться в этой жиже, тем выше риск. Сделав глубокий вдох, он оттолкнулся ногами от стенки и поплыл брассом. Оказалось неожиданно тяжело: одежда и ботинки тянули вниз. Ладно хоть масло было плотнее воды и не давало утонуть.

«Я как жирная капля воды на поверхности ядовитого нефтяного пятна».

Спустя минуту Ковальски потерял чувство времени. Он не видел и не знал, далеко ли еще плыть. От страха замутило сильнее. Голова и без того болела, а теперь стало еще хуже. К горлу подступало и жгло так, что горело в груди.

«Не смей блевать».

Накатила волна головокружения. Желудок подскочил к горлу, мир завращался. Ковальски почудилось, что он плывет вверх ногами. Он греб и греб, охваченный страхом утонуть, уже не понимая, туда ли вообще плывет. А вдруг просто нарезает круги и в конце концов усталость утянет его на дно?

Силы были на исходе.

«Ну-ка, соберись, тряпка!»

Ковальски снова представил, как его пронизывают волны радиации. «Она может убить тебя за минуты», – говорил Мак, перечисляя симптомы лучевой болезни: тошнота, дезориентация, головная боль.

Полный набор…

Успокоиться не получалось. Тогда он представил Марию: как она смеется над его шутками или сердится за какую-нибудь глупость, что случалось чаще. Вспомнил ночные объятия, запах ее кожи, как ее волосы щекочут кожу. Вспомнил последнюю ночь вместе в Агадире, как он тонул в ее теплых объятиях, как ее дыхание касалось его шеи.

Теперь она стала его путеводной звездой.

Тяжело дыша, Ковальски загребал руками и отталкивался ногами. Он все сделает, лишь бы спасти Марию, даже ядовитое озеро переплывет.

«Я справлюсь – ради тебя…»

Что-то схватило его за ногу и потянуло вниз.

Мария колотила в бронзовую дверь и, прижавшись лбом к горячему окошку, осматривала бурлящие просторы зеленого чана. На полпути к тому берегу Джо дернулся и скрылся в масле.

Грей тоже это видел. Сейчас он пил из меньшей емкости. Ранее они с Бейли, перед тем как открыть Ковальски дверь, тоже обмазались маслом; сейчас он, похоже, готовился идти на выручку.

Грей уже направился к бронзовой двери, однако Мария преградила ему путь.

– Нет, – сказала она. – Мы так не планировали.

Бейли схватил Грея за руку, а рядом с Марией встала Сейхан. Они договорились, что попытка будет всего одна и больше никем они рисковать не станут.

– Джо справится, – сказала Мария. – У него все под контролем.

Грей сжал кулак.

Мария отвернулась, предоставив остальным разбираться с ним, и вновь уставилась на бассейн с зеленым маслом.

«Джо, – мысленно обратилась она к нему, – докажи, что я не вру».

Ковальски брыкался, стараясь не открывать глаз и рта. Тем временем его утаскивало все глубже. Он извернулся, схватил членистое металлическое щупальце, что обвилось вокруг затянутой в берцы лодыжки, и попытался сорвать его. Увы, оно лишь сильнее сжало.

«Да к черту!..»

Ковальски выпустил щупальце и расшнуровал ботинок, помогая себе свободной ногой, стащил его. Пришлось повозиться, но, к счастью, он хорошо смазался маслом, и ботинок соскользнул. Щупальце стиснуло его и унесло в глубины чана.

Ковальски же поплыл в противоположную сторону, наверх.

Наконец он вынырнул и сорвал с головы обмотки. Они и так почти съехали. Думать о защите было поздно.

Теперь-то пришлось открыть глаза, чтобы увидеть, куда плыть. После темноты сияние озера ослепляло. Или же глаза болели от радиации? Ковальски не знал, да это и не было важно.

Может, масла на голове хватит, может, хватит того, что попало в глаза, пока он купался в емкости с черной жижей. И того, что он выпил…

Позади раздался всплеск.

Ковальски обернулся. Поверхность озера вспорол пучок щупалец. Ботинок взлетел под самый потолок и, ударившись, снова упал в масло. К Ковальски потянулись извивающиеся бронзовые конечности.

Давясь желчью, стараясь не обращать внимания на головокружение и колотящееся сердце, Ковальски поплыл быстрее. Сейчас ему было не до безопасности: вместо брасса он выбрал свободный стиль и, окунувшись с головой, замолотил в плотном масле руками и ногами.

Он не поднимал лица, но, ощутив близость стены, вскинул голову.

Еще два ярда.

Что-то коснулось его босой ноги.

Ковальски чуть не заорал. В последнем рывке добрался до берега, ухватился за край и, подтянувшись, перевалился через него. Проехал по бронзовой площадке, точно тюлень по льдине.

Разметал груду костей и ударился в стену.

«Твою ж налево-о-о…»

А в озере поднялась волна, гонимая щупальцами – бронзовые змеи, извиваясь, устремились в его сторону. Ковальски сжался, ожидая, что его вот-вот схватят и утащат в чан, но щупальца вдруг замерли. Пошарив кончиками у берега и не найдя добычи, они вновь скрылись в глубинах резервуара. Видимо, берег был для них границей.

Ковальски же схватил рукой бронзовый вентиль и подтянулся. Послал к чертовой матери болотную тварь и из последних сил принялся вращать упрямое колесо. Руки дрожали, поле зрения сузилось… а потом он ощутил, как что-то щелкнуло и вентиль завибрировал. Больше он не вращался.