Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

В трусах и майках во двор, на пробежку. Лейсан с утра полила двор из шланга, чтобы прибить пыль. В одном краю двора девчонки, в другом пацаны, глотая утренний, пахнущий мокрой землей воздух, нарезают круги… Бегают, то есть. Потом раз-два, ноги шире, руки туда-сюда, наклоны взад-вперед… Намахавшись попами и другими частями тела – одеваться и на завтрак.

В столовке опять же – лопай и не мешкай. Вскоре «тьма египетская» наступает – обычное утреннее затмение, когда восходящее солнышко скрывается за Гатором. Вон он, огромный и темный в небе висит, с места не сходит. Никогда. Зато почти час свободный в запасе, перед началом занятий. Кто не успел выучить-списать-повторить – не мешкай. Бегом в школьный вестибюль – на это время там включают свет. Бобби как-то спросила у Лейсан: что такое египетская темнота, но та пожала плечами. Так иногда говорят, вот и всё.

Сестрам ни доучивать что-то, ни списывать нужды в этот раз не было. Отошли, пока совсем не стемнело, в облюбованный уголок двора – узкий проем между забором и стеной школьного здания. Сиденье от парты служило подобием скамьи. Хорошее место – грустить в одиночестве, глядя вовне. Там смыкались две улицы – главная, с которой когда-то (не так уж давно) они вошли в эту школу-тюрьму, и переулок, на другой стороне его находилась продуктовая лавка. Хрен туда сбегаешь. Как везде, невидимая, упругая стена силового поля не давала даже дотронуться до забора. Между ним и силовым полем оставался промежуток около метра.

Послышался голос Кати:

– Чего расселись, как тараканы в темноте?

– Темно, вот и сидим, – отозвалась Тея. – Посиди и ты вместе с нами.

Катя, вытянув руки, осторожно подошла к ним.

– Я по двору могу ходить с завязанными глазами. Уже всё до камешка выучила.

– А нас как нашла?

– По дыханию. Вы сопите, как два паровозика.

Тея хихикнула.

– Врешь. Ты просто видишь. Мы тебя тоже видим.

Глазам, привыкшим к темноте, достаточно света Звездного облака.

– Я придумала, как выйти! – заявила Катя.

– Как?!.. – хором воскликнули сестры, а Катя предостерегающе прошептала: – Тшш-ш! Не орите…

Судя по тому, что на улицу свободно можно выбросить хоть камень, хоть яблочный огрызок, система охраны не отличает живое от неживого. Но когда мальчишки поймали где-то мышь и запулили ее наружу, то бедняжка не преодолела невидимую преграду и упала тут же, оглушенная.

– Пацаны… они глупые, злые… пинали ее, издевались. Она умерла. Тогда ее снова выбросили и она улетела далеко, аж на улицу. Там ее коты съели. Прогнали собаку – она первая примчалась и съели.

– Ну… и что? Дохлая мышка или камень. Оба неживые, – Тея пожала плечами. – Какая разница?

– Как ты не поймешь?! Яблоком я могу бросить так, что через улицу улетит. Оно – живое! Посади семечку – дерево вырастет. Но, выкинуть отсюда живую мышку – не выходит! В чем разница? Ты видишь?!

Тея медленно сказала:

– Яблочко… – безмозглое. Оно – не думает. Кто умеет думать – тому выхода нет.

Бобби удивленно спросила:

– А как перестать думать? Я вот думаю, что надо не думать, а получается: всё равно думаю!

Все трое замолчали. Шли минуты, постепенно становилось светлее. Скоро темнота пройдет совсем, тогда прозвенит звонок. Первый урок – арифметика.

Катя задумчиво пощипала пальцем нижнюю губу. Потом сказала:

– Очень просто. Задушите меня. Вдвоем. Моими же косами. Когда я потеряю сознание, вытолкните меня наружу.

Катя обернула обе косы вокруг шеи и кивком предложила сестрам тянуть их в разные стороны.

– Потихоньку. Не изо всей дурацкой мочи.

Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

– Давайте!

Мелинда подошла неслышно, как она всегда это делала. Интересная игра – придушить девочку. Здорово будет попробовать. Но что-то тревожило и она медлила. Сама того не сознавая, с некоторых пор Мелинда начала заранее обдумывать последствия своих поступков.

– Вдруг у тебя остановится сердце – мы тебя не откачаем, – сказала Тея.

– Мы маленькие и слабые. Тут руки крепкие нужны… массировать… – продолжила за нее Бобби. – Пока взрослых позовем – брякнешься и помрешь.

– Да что вы знаете про мое сердце?.. – возмутилась Катя. – Это всего на несколько секунд. Я видела, как мальчишки играли. И ничего… Кто-то когда-то умер, но это – редкость. Что-то не так сделали. И ничего у того парня не остановилось. Просто поплохело, и…

Ее дыхание пресеклось. Она инстинктивно вцепилась в удавку из собственных волос, стараясь ослабить, но тут Бобби и Тея сами отпустили ее. Похлопали по щекам. Довольно сильно, получилось почти как пощечины. Но даже так почему-то было приятно.

– Молчи и слушай. Всё это зря. Пускай сомлеешь… Стенка всё равно не пропустит, – сказала Тея.

– …Выйти сможешь только мертвой… – пояснила Бобби.

Катя ошеломленно переводила взгляд с одной близняшки на другую.

– …Эта стенка – очень глупая…

– …Она не разбирает: есть у тебя мозги, думают ли они…

– …Ей важно, что у тебя есть сердце! Она его слышит. Пока оно бьется, ты не убежишь. Мы тоже. Вообще никто, у кого в метке на руке не записано, что можно.

– …Вот. Мы немножко тебя побили. Ты извини.

Мелинда исчезла так же незаметно, как появилась. Сделал дело – гуляй смело. А девчонки пусть дальше ломают головы. Это вам не задачки по арифметике решать.

Сестры расправили Катины косы.

– Растрепали тебя. Давай, заново заплетём?

Катя охотно бы согласилась, но вдали уже вовсю заливался звонок.

– Не успеем! На перемене сделаете. Сейчас идемте… страдать и мучится.

– Отчего мучится? – полюбопытствовала Бобби. – Ты же таблицу умножения помнишь?

– Эх, вы – тёмные! У нас задачи: с иксами, игреками! От некоторых… без всякой душилочки в обморок валишься. На перемене я вам покажу.

– Обморок?

– Задачу! А упадете от нее вы.

Катя сдержала слово. На большой перемене, в том же тенистом уголке двора, где они познакомились, у песочной ямы, она на простых примерах объяснила сестрам задачу с неизвестными. Против ожидания, девочки легко приняли идею, что «неизвестные» – это числа, которые до поры до времени содержатся в секрете и зашифрованы буквами. Правило переноса с обратным знаком близняшки тоже вроде бы усвоили.

– Теперь слушайте! У меня (не скажу по сколько) яблок и апельсинов…

– Не надо яблок, я хочу персиков! – Бобби была непреклонна.

– Хорошо. У меня персиков и апельсинов – всего восемь штук.

– Ну и жрешь же ты… – вставила Бобби.

– Молчи пока. Если количество персиков умножить на него же и отнять апельсины, то получится четыре. Сколько у меня тех и других?

Она с ехидцей наблюдала, как смешные девчонки, пыхтя от усердия, рисовали прутиком на песке систему уравнений: