Ник Сайбер - И полвека в придачу [litres]

– Жив?! – испуганно гаркнул Люк.

– Вот зараза! – прорычал Билл, вытирая кровь. – Ну, гады, так просто нас не возьмешь!

Он вскинул ружье и выстрелил в тюрбан цвета индиго, мелькнувший среди развалин хижины. Послышался вопль, и тут же ответный шквал выстрелов накрыл легионеров. Словно из ниоткуда появились боевики, наверное, десятка два, и рванулись вперед.

– В атаку пошли, суки! – выкрикнул Люк. – Не выстоим!

Билл кивнул другу и снова прицелился.

– Прихватим с собой побольше этих уродов!

…Билл снова потер шрам. Как же все странно устроено, как зависит от случая! Задержись тогда вертолеты на какие-нибудь полминуты, и его бы уже не было. Не сидел бы он сейчас в этом пабе, не разыскивал отца…

– Всякое бывало, – повторил Билл, тряхнув головой, словно пытался избавиться от воспоминаний. – Ирак, Мали…

– Уж не «Сервал» [13] «Сервал» – операция французских вооруженных сил против радикальных исламистских группировок на севере Мали. ли? Наслышан, славная была операция. Да и Ирак – то еще адское пекло. Награды есть?

– Имеются.

– Honneur et Fidélité! [14] Честь и верность! ( фр. ) (девиз легиона). – поднял кружку заметно охмелевший Жозеф.

– Honneur et Fidélité! – откликнулся Билл.

– Нравишься ты мне, парень. Вот скажи, что ты у больницы делал? Может, подсоблю чем?

– Может. – Разгоряченный спиртным Билл решил частично раскрыться перед товарищем. – Знаешь, у меня подозрение, что эти ваши доктора убили моего отца. Хочу проверить. Поможешь?

– Тебе – помогу. Легионеры своих не бросают. Мне самому не много известно, но вот чувствую – не так что-то в этой богадельне. Сегодня у меня переночуешь, жена с дочкой только рады будут, а утром возьму с собой на дежурство. Лады?

– Заметано, – хлопнул по ладони нового друга Билл.

Жозеф заказал еще кружку пива и пьяным голосом затянул старую легионерскую песню, написанную кем-то давным-давно еще в Алжире:

К удивлению Билла, наутро ничто во внешнем виде Жозефа не напоминало о вчерашней гулянке. Свеж как огурчик, будто бы и не было выпито больше десятка кружек на брата.

– Может, к нам в охрану? Я похлопочу. Платят неплохо, заодно и сомнения свои развеешь, – неожиданно предложил он.

– Не, не мое, – покачал головой Билл.

– Ну что ж… – Жозеф вздохнул с сожалением и показал рукой в сторону подходящего к зданию института мужчины. – Видишь того красномордого толстяка? Это наш директор, профессор Клаус Келер.

Билл внимательно посмотрел на упитанного господина в дорогом костюме. Тот, зажав под мышкой потертый кожаный портфель, быстро семенил короткими ножками ко входу и вытирал платком вспотевшую лысину.

– Одна просьба: если что – мы незнакомы, хорошо? Жалко будет такую работу потерять. Семья и все такое… Ты ж понимаешь? – извиняющимся тоном произнес охранник.

– Конечно, дружище, ты и так много сделал. Спасибо.

– Удачи. Может, еще свидимся, мой адрес ты знаешь.

Жозеф улыбнулся и крепко пожал руку нового друга.

Тяжело дыша, Клаус Келер забрался в автомобиль. Ну и духотища! Даже к вечеру не отпустило.

Чтобы машина не нагрелась под палящими лучами солнца, он поставил ее на самом краю парковки под ветвями раскидистого дерева, но воздух в салоне все равно раскалился. Келер вставил ключ в замок зажигания и включил кондиционер.

– Не торопитесь, профессор, – послышался за спиной голос со стальными нотками.

В зеркало заднего вида Келер увидел неизвестно откуда взявшегося крепкого молодого мужчину со шрамом на щеке. От неожиданности сердце чуть не выпрыгнуло. Келер раскрыл рот и замер в оцепенении. В руках мужчины блеснуло широкое лезвие армейского ножа.

– Кричать не советую.

В подтверждение серьезности слов Келер почувствовал на шее неприятный холод металла.

– Я… я… У меня сейчас нет наличных, но мы можем подъехать к любому банкомату и снять сколько нужно. Только не убивайте и не делайте мне больно, – взмолился Келер.

– Сейчас вы расскажете о том, что сделали с Робертом Дайсоном, или никто не даст за вашу жизнь и пенса, – ледяным тоном произнес незнакомец.

Келера бросило в дрожь.

– Какой еще Бальсон? Простите, но за день я встречаюсь с таким количеством пациентов…

– Дайсон, сэр Роберт Дайсон! Очень прошу, постарайтесь вспомнить.

Острие ножа еще сильнее вдавилось в кожу. Келер жалобно пискнул. Он хотел выложить все, что знает, но воспоминание о недавней истории с Карлом Блюмингом заставило отвергнуть эту мысль. Блюминг – начальник одного из отделов института – бесследно исчез на следующий же день после слишком откровенного пьяного рассказа о клинике на какой-то вечеринке.

– Дайсон, Дайсон… Это, случайно, не тот миллиардер, о котором гудит вся пресса?

Келер тянул время, пытаясь сообразить, как выкрутиться.

– Рад, что память к вам возвращается.

– Позвольте, я всего лишь врач. Откуда мне знать о каких-то похищениях?

– Его видели в вашей клинике. Будет лучше для всех, если вы перестанете юлить, – злобно сверкнул глазами незнакомец.

Келеру было понятно, что, если он прямо сейчас не накормит этого безумца порцией важной информации, тот его точно прирежет.

– Наверное, вы правы… Мне тоже иногда кажутся подозрительными разные делишки в институте: то пациент пропадет бесследно, то эксперименты на грани закона. Это владельцы! Я действительно ничего не знаю. Обычный наемный работник. Хотя… Возможно, вам пригодится это. – Келер открыл портфель, делая вид, будто что-то там ищет. – Вы позволите? – попросил он, показывая, что нож мешает ему достать нужную бумагу.

Келер почувствовал, что нажим клинка ослаб. Тот самый момент, когда стоит рискнуть, потом будет поздно! Он резко вскинул портфель, оттолкнув руку с ножом, и бумаги посыпалась на голову незнакомца. Тот на секунду опешил, а Келер в мгновение ока выскочил из автомобиля и с воплями понесся к стоящим неподалеку охранникам.

– Не убивать же мне его было, в самом деле. – Билл поморщился. – Может, я этого человека и вовсе зря перепугал – вдруг он ни в чем не виновен? Я тогда еле ноги унес от охраны, но несколько бумаг все же прихватить успел. В основном это ничего не значащие отчеты о хозяйственной деятельности, но один из документов показался интересным – это был титульный лист инструкции. После устроенного переполоха мне нужно было затаиться и не появляться в Институте глобального здоровья…