Жан Рэ - У пределов мрака

Постараемся немного передохнуть и поговорить о других сторонах романа, проявляющихся в монументальном труде де Кремера. Прежде всего, мы подчеркнем роль одного из наиболее интересных и симпатичных героев второй части романа Ганса Пипермана, относящегося к числу немногих героев, не имеющего двойника. Когда он появляется в первой главе второй части романа, разыгрывается примечательная сцена. Он оказывается среди беззаботно пирующих видных граждан Мейсена, с трудом его терпящих; доктор Крулль осматривает его поврежденную ногу, что позволяет Гансу выиграть пари. Это положение маргинала среди знатных горожан города позволяет предположить, что Жан Рэй, когда-то загримировавший греческих богов под простых людей, скрыл в «Гейерштайне» под маской браконьера посланца Олимпа, а именно Гермеса, главной характеристикой которого являются сандалии с крылышками на ногах. Эта идея, не получившая дальнейшего развития в романе, может рассматриваться как свидетельство того, что «Гейерштайн» является всего лишь наброском чего-то гораздо более значительного. К этому можно добавить, что в конце романа бродяга и браконьер Пиперман неожиданно становится главой полиции Саксонии.

Любопытно, как часто бедный Джон Эксхем теряет сознание то от удара по голове, то от взрыва. После того, как замок Гейерштайн был взорван, он долго остается в коме, хотя через какое-то время приобретает возможность слышать, но по- прежнему не может ни говорить, ни видеть. Поразительной при этом представляется параллель со сценой пробуждения Жана-Жака Грансира в «Мальпертюи» и мсье Жака в незаконченном романе «У пределов мрака». В «Гейерштайне» появляется, как упоминалось выше, даже доктор Айзенготт. Уникальность сцены, когда Эксхем слушает разговор посетителей, сидящих у его изголовья, заключается в том, что мы получаем объяснение множества загадок романа. Мы с облегчением читаем название главы XII и нам, как и герою романа, объясняют, что до сих пор мы блуждали «в мире абсурда и химер», одержимые «загадочными могуществами мрака».

Сцены пробуждения в разных романах Жана Рэя предоставляют объяснения герою и читателю, но эти объяснения не являются окончательными, так как многие из них вызывают новые вопросы. В этом заключается разница между неопределенно фантастическими явлениями в стиле Анны Радклиф, которые де Кремер использует в большинстве книг, подписанных Джоном Фландерсом, включая настоящий роман, и действительно фантастическими книгами Жана Рэя. Кажется, что в этом случае автор больше, чем в других произведениях, написанных на нидерландском, оказался под влиянием канонов готического романа.

Мне кажется, что название романа Рэя имеет отношение к роману Вальтера Скотта «Anne of Geierstein» 1829 года, хотя в тексте какие-либо аналогии отсутствуют. Гораздо больше сходства с готическими текстами можно обнаружить в главе IX «Крик во тьме», где идет речь о путешествии Джона Эксхема к замку Гейерштайн и описываются мрачные окрестности замка:

«Дорога в Гейерштайн выглядела весьма уныло. Она пересекала бесконечные пустоши, покрытые высокой бурно разраставшейся сорной травой. Каменистые холмы закрывали горизонт, в низинах лежали небольшие пруды, от которых несло сильным запахом гниения…

…Примерно в два часа он проехал узкой долиной, змеившейся между холмов, и перед ним открылся вид на замок Гейерштайн.

При этом он испытал легкий шок, так как не представлял, что замок может выглядеть таким суровым, мрачным и угрожающим».

Здесь Рэй непосредственно отталкивается от классических описаний как, например, в романе Анны Радклиф «The Mysteries of Udolpho» [5] Удольфские тайны (1794), или как в повести более позднего автора Гастона Леру «Человек, который видел дьявола» (1912).

В заключение мы можем сказать, что для читателя, хорошо знакомого с творчеством нашего автора из Гента, роман «Гейерштайн» является чем-то вроде карьера, из которого он может, как из описанной в романе штольни, извлечь некоторое количество драгоценных камней, которые, впрочем, можно обнаружить и в другом месте, причем даже лучшего качества. Так, тема двойников использовалась автором гораздо удачнее и с меньшей путаницей в одном из приключений Гарри Диксона «Улица Потерянной Головы». То, что две части романа, с трудом связанные вместе разоблачениями, которые лежащий в коме герой слышит в конце книги, все же представляются слишком самостоятельными, чтобы образовать единое целое, превращает «Гейерштайна» в своего рода любопытный эксперимент, далекий от эстетически совершенного шедевра. Этот вывод становится особенно очевидным, если сравнить рассматриваемый роман с такими романами, как «Мальпертюи» или «Проклятие старых домов», в которых Генту также принадлежит важная роль. Таким образом, «Гейерштайн» является не слишком успешным примером романа со сложной конструкцией, несмотря на ряд удачных моментов и наличие «драгоценных камней, извлеченных из-под замка». И главной причиной этого является излишнее увлечение автора двойниками. Жан Рэй и Джон Фландерс слишком часто сталкиваются на страницах романа, и при этом их гибрид, то есть Джон Рэй, не выглядит достаточно убедительно.

Рейн А. Зондергельд, Геттингенский университет

Несмотря на то, что Джон Артур Эксхэм к своим тридцати двум годам успел пережить множество приключений как на суше, так и на море, он был уверен, что самое великое в его жизни приключение еще не состоялось, и оно обязательно скоро случится — вероятнее всего, в мае 1815 года.

С конца апреля он не покидал хмурый город Гент и целыми днями бесцельно бродил по старым кварталам, где сторонники французского короля в изгнании жили на широкую ногу, стараясь одолжить побольше денег, но поменьше их потратить. Лейтенант без солдат, которых он потерял во время поспешного отступления от Конфлана, откуда он, прибившись к частям полковника Дровси, дошел вместе с ними до Гента. А здесь бойкий каптенармус помог ему обосноваться в убогой мансарде в унылом квартале Дрогенхоф.

Будь до сих пор жив его отец, Финеас Эксхэм, Джону еще долго пришлось бы биться, как рыба об лед, в попытках свести концы с концами. В то время он застрял в небольшом городке Артевельде, где заработки его были крайне скудными и, к тому же, весьма нерегулярными. Финеас Эксхэм, один из королей лондонского Сити, владелец большого флота торговых судов, прибравший к рукам торговлю зерном во всей Англии, едва не проклял своего сына, когда тот записался в армию, и отказал ему в какой бы то ни было поддержке. Но в прошлом году, когда Джон сражался в Тулузе с солдатами Сульта [6] Сульт, Никола Жан де Дье, (фр. Soult Nicolas Jean de Dieu, 1769–1851) — главный маршал Франции, участник революционных и наполеоновских войн. Начав службу в 1785 г. рядовым, через 6 лет стал бригадным генералом, а с 1804 г. — маршалом. Во время реставрации Бурбонов — военный министр, во время «стадией» — начальник штаба Наполеона. Отличился в сражениях при Аустерлице, Иене и Эйлау, хотя и был неоднократно разбит англичанами. Автор мемуаров «История революционных войн» (изданы посмертно в 1854 г.). , старый Финеас неожиданно скончался, не успев изменить свое завещание, так что его первый и последний сын оказался единственным наследником весьма значительного состояния.