Жан Рэ - У пределов мрака

«Моему другу А. ван Хегеланду посвящается эта небольшая книжка, родившаяся на ветрах всего мира.

Жан Рэй.

Начата на борту судна «Звездочет». Лондон — Гамбург — Перт — Сидней».

В данном контексте море не имеет особого значения. В этой книге мы постараемся познакомить читателя с рассказами, описывающими удивительные и нередко фантастические случаи из области зоологии. Те, кто любит животных, не забудут страницы этой книги, в которой существа, описанные гением Жана Рэя, относятся к вселенной как человеческой, так и, иногда, сверхчеловеческой.

Вот уже несколько лет, как у меня зародилась идея собрать истории Жана Рэя / Джона Фландерса, образующие подборку под названием «Фантастический бестиарий». Но, как и в случае с историями ужаса, в этих рассказах присутствует значительная доля реальности, и не всегда удается точно установить, где она кончается и начинается фантастика.

Некоторые из этих рассказов анекдотичны, другие просто забавны, а иногда по-настоящему жутки. Есть и такие, которые по стилю приближаются к волшебным сказкам, и в этом нет ничего удивительного для тех, кто знает, что значительная часть творчества Жана Рэя / Джона Фландерса относится именно к сказкам с иногда бредовым юмором, с бьющим через край воображением и стилем, приближающимся к лучшим образцам народных и классических сказок.

Некоторые из важных для нас текстов были опубликованы в «Бельгийском журнале» и выглядят как эссе — например, «Серая погибель» (с подзаголовком «Крыса»). Это эссе было опубликовано в марте 1929 года и имеет важное значение для общей характеристики творчества Жана Рэя / Джона Фландерса.

Собаки представлены в повести «Темпест ужасный». Эта повесть не может удивить всех, кто близко знал Жана Рэя. Однажды в Авербоди я видел, как он написал на открытке «Целую. Папа» и добавил адрес. Я спросил: «Ты пишешь дочери?» Вместо ответа он протянул мне открытку, и я прочитал под его адресом в Генте имя адресата: «Его светлости Киму».

Его друг и постоянный собеседник отец Даниэль де Кезель однажды сказал мне: «Джон (Джон Фландерс) любил собак и считал, что они после смерти должны находиться на небе, иначе святой Франциск Ассизский стал бы протестовать». Его пес Ким был наследником Клорри. Эти собаки были его друзьями, они ели в компании с ним, и он баловал их. Когда Клоппи состарился и стал болеть, почти потеряв способность передвигаться, кто-то посоветовал безболезненно усыпить его у ветеринара. И вы знаете, что сделал Джон? Он зажег свечу перед моей фотографией и стал молиться, обращаясь через меня к Господу, чтобы тот помог Клоппи умереть естественным образом, без вмешательства ветеринара. Не успела свеча догореть, как Клоппи тихо скончался. И Джон был уверен, что Господь откликнулся на мою просьбу».

Под этим углом зрения становится понятнее его письмо, отправленное отцу Даниэлю 17 июля 1962 года: «С Кимом все очень плохо. Мы все больше беспокоимся за него, и я не сомневаюсь, что именно в связи с этим мне самому тоже стало плохо».

К этому времени относится также полученное мной письмо с удивительными словами: «Мой пес состарился. Он подползает к моим ногам и смотрит в лицо своему хозяину. Я — божество для него. А к чьим ногам должны подползать мы?»

Смерть Кима вскоре после смерти друга Рэя Мишеля де Гельдероде явилась для него суровым ударом. Он прислал мне обычную белую открытку, в которой писал о своей глубокой печали в связи с уходом его лучшего друга. То, что он назвал своего последнего пса Кимом, было не случайно. Жан Рэй / Джон Фландерс любил Киплинга и его «Книгу джунглей», и многие его рассказы были, несомненно, навеяны произведениями великого английского писателя.

Когда я попросил дочь писателя Жана Рэя / Джона Фландерса, мадам Де Ланг де Кремер рассказать мне что-нибудь в связи с сюжетом сборника, она написала мне письмо в стиле, напомнившем мне стиль ее отца:

«У меня сохранились воспоминания, которые я не позволяю себе идеализировать. Вы знаете, что я настолько же стремлюсь к правде, насколько мало это заботило отца. Его блестящее воображение без границ увлекало меня, ребенка, в мир, принадлежащий только нам двоим, во вселенную, населенную призраками и животными. Вы скажете, что это странная ассоциация, но в действительности в ней нет ничего странного. В жизни животных присутствуют большие загадки, и ими занимается множество крупных ученых.

Отец часами рассказывал мне о жизни и обычаях птиц, насекомых, обитателей морей и лесов, и в его рассказах много места отводилось крупным хищникам. Кстати, в том, что касается хищников, если мой отец живо интересовался дрессировкой животных, если он выступал в различных цирках, если он написал великолепные репортажи о цирке и даже однажды устроил сенсацию, войдя в клетку к хищнику во время представления, то я думаю, что этим и ограничивалась его карьера “укротителя ”. Правда, у нас дома постоянно жили собаки. И никогда не было кошек, не знаю, почему. Собаки были как породистые, так и подобранные отцом на улице, жалкие и забитые. И у нас был Ким, спутник его последних лет, Ким, ставший героем многих историй для детей, Ким, скончавшийся в 1962 году от сердечного приступа, как и мой отец. Отец никогда не пытался найти ему замену».

Все сказанное выше помогает нам познакомиться с несколькими сказочными и необычными животными, которые с огромным талантом описаны Жаном Рэем на страницах этого сборника.

А. ван Хагеланд

В самом начале прошлого века в Глазго продолжал существовать прибрежный квартал, расположенный между верфями «Халетт & Халетт» и рекой Клайд. Это был грязный пятачок с древними домишками, доведенными до полуразрушенного состояния водами, как небесными, так и земными. Он был известен как поселок Сен-Брилл. Вы напрасно попытаетесь найти в справочниках имя этого святого, впрочем, существовавшего в качестве покровителя всех бедняков, обитающих на морских берегах. В поселке имелись подозрительные таверны, отпускавшие напитки в долг, и столь же подозрительные мелкие торговцы. На прилавках под открытым небом, перед фасадами, словно изъеденными проказой, они раскладывали свежую добычу, собранную во время морского отлива, а также птицу сомнительного качества и козье мясо. Местный портовый сброд охотно посещал поселок, где обычно находил надежное укрытие от речной полиции и королевских судебных исполнителей.

Забавно, но в самом сердце этого лабиринта уродства и нищеты находилось красивое богатое здание, которое обитатели Сен-Брилла с гордостью называли замком Масгрейва.

Все окна этого капитального строения из серого камня были закрыты дубовыми ставнями, а из его монументальных труб дым не поднимался уже много лет. Несмотря на это сенбриллийцы, как называли жителей поселка, утверждали, что последний хозяин Масгрейва продолжал жить в нем, одинокий и загадочный.