Анна Дашевская - Проблема выбора [litres]

Мэтр Решон, когда я вошла в десятый кабинет, занимался одновременно несколькими делами: разговаривал по коммуникатору, что-то печатал на компьютере, размешивал кофе в высокой чашке с разноцветными квадратиками и искал что-то в ящике стола.

– О! – сказал он, увидев меня. – Вот вы скажите, какого цвета бронза?

– Бронзового, – ответила я без тени сомнения.

– Вот! И я говорю, Соренсен, – красноватый, желтоватый, золотисто-коричневый, но уж никак не черно-зеленый! И не говорите мне про патину, она все равно не дает черного! Слышите, Марк? – это уже в коммуникатор. – Не дает!

Марк, судя по картинке на экране – симпатичный блондин, габаритами и повадками напоминающий медведя, – ответил:

– Ну так подойдите сюда и поглядите своими глазами!

– И подойду! – гаркнул мэтр Решон и отключился.

Он отпил кофе, сморщился и отставил чашку. Потом посмотрел на меня и спросил:

– А вы, собственно, кто?

– Коммандер Лавиния Редфилд, Служба магической безопасности, – представилась я. – И меня тоже очень интересует ваша черная бронза, даже если она окажется неизвестным науке сплавом.

Увидев пресловутую кошку, я поверила, что она могла сожрать некоторое количество крестьян и не поморщиться: взрослый лев, виденный мною когда-то в саванне, был, пожалуй, помельче. Включив магическое зрение, я смогла увидеть лишь силовые линии щита, окружающего скульптуру со всех сторон.

– Это чтобы не украли?

– Ну и для этого тоже, – туманно ответил мэтр Решон и растворился в толпе.

Надо сказать, что здесь, во внутреннем дворике музея, где на газоне разместили находку, было весьма многолюдно. Высмотрев в толпе монументальную фигуру того самого Марка, я подошла к нему, вновь представилась и спросила:

– Что здесь происходит, господин Соренсен?

– Понимаете, Решон хочет снять щит и взять образец металла для определения его состава и возраста.

– Определение состава – понимаю, а возраст?

– Госпожа Редфилд, существует очень много методов как химических, так и алхимических… Давайте я не буду забивать вам этим голову, если хотите, дам прочесть маленькую статью по основам такого анализа.

– Хочу, – ответила я, вновь разглядывая щит. – Хочу, но, пожалуй, потом… Скажите мне, Марк, щит поставлен со всех шести сторон?

– В смысле? – Гигант выглядел озадаченным.

– Дно есть? Под ногами этой статуи?

– Нет… А зачем? Она столько сотен лет провалялась в земле, неужели захочет снова туда закопаться?

Тут – клянусь, что так и было! – хвост кошки шевельнулся, она повернула голову, взглянув на нас с Марком, и серебряные глаза ее сверкнули красным. «Мясо! – произнес в моей голове тягучий голос. – Сладкое!»

Не надо спрашивать меня, на каком языке она говорила, потому что и по сей день это мне неизвестно. Отшвырнув в сторону остолбеневшего норвейца, я прыгнула вперед. Одновременно снять защиту, выдернуть из пространственного кармана амулет полного подчинения, набросить его ремешок на шею оживающей статуи и вновь наложить щиты… Все это нужно было сделать в мгновение ока, потому что я буквально кожей почувствовала, как оживают бронзовые мышцы, как дергается нервно кончик хвоста и как терзает это великолепное тело изнутри лютый, неутолимый голод.

Кошка села, обернула хвостом лапы, словно обычная домашняя мурлыка, и посмотрела мне в глаза.

«Хозяйка!» – «Я буду звать тебя Бастет, – ответила я, понимая, что опять повесила себе на шею некую непонятную полуразумную сущность. – Тебя покормят мясом». – «Да, хозяйка! Выпусти меня из этой клетки, она больно кусается!» – «Выпущу, но запомни: никого из двуногих убивать нельзя, они будут тебя кормить, гладить и разговаривать с тобой». – «Никого из двуногих убивать нельзя, – согласилась она. – Четвероногих можно».

– Вот тьма, – пробормотала я. – Этот диалог можно продолжать бесконечно. Соренсен, скажите мне, кто из присутствующих хоть чуть-чуть владеет менталом?

– Ну, я владею… совсем немного только.

– Отлично!

«Я сейчас уйду, Бастет. Но я вернусь к тебе. Пока меня нет, ты должна слушаться вот этого двуногого, его имя Марк».

За руку подтащив беднягу Соренсена поближе к клетке, я сказала ему:

– Ты должен привязать к себе это существо.

– Кровью небось? – с мрачным юмором спросил он.

– Ну а чем же еще? Давай. – Я достала небольшой стилет. – От укола в палец еще никто не умирал!

– Хотелось бы мне знать: когда этот ножичек последний раз чистили и что им до этого резали? – пробормотал он, но послушно подставил ладонь.

Капля крови упала на управляющую часть амулета и зашипела, коснувшись янтарной пластины. Я всунула всю конструкцию в ручищу норвейца и сказала:

– А теперь попробуй с ней поговорить. Ее зовут Бастет.

Двое уставились в глаза друг другу, а я отошла в сторону и, не глядя, со стоном плюхнулась на какой-то камень. Магия магией, но такие прыжки в моем возрасте чреваты растяжениями и вывихами!

Только сейчас я поняла, что во дворе стоит оглушительная тишина и замершие вокруг сотрудники музея, набежавшие вдруг типы с камерами для магоснимков и непонятная публика молча пялятся на меня, Марка и кошку. Откуда-то вывернулся уже знакомый мне юный негодяй в оранжевой жилетке, подергал за рукав и спросил:

– Госпожа маг, а почему у кошки ошейник светится зеленым? А это вы с ней так разговаривали – внутри себя, да? Мыслями, да? А когда ее из клетки достанут, можно мне будет с ней поиграть?

Валери была задумчива, словно дева из средневековой баллады. Впрочем, это не помешало ей сосредоточиться и подробно доложить о сделанных за день открытиях. Кое-что уже было мне известно, но второй взгляд на проблему никогда бывает лишним.

– Тетка – мегера, и все в поместье работают только по ее приказу. Правда, как сказала мне прачка, продержавшаяся здесь больше десяти лет…

– Как ей это удалось? – не удержалась я от вопроса.

– А она единственная, кто умеет отбеливать старинные кружева, до которых Агата большая охотница. Так вот, прачка сообщила, что пару месяцев назад эта милая тетушка как с цепи сорвалась. И если раньше к племяннице она была равнодушна, то теперь беднягу совершенно затерроризировала, да еще и мамашу ее, особым умом не отличающуюся, настропалила. Единственный человек, которому Агата доверяет, – ее личная служанка Клодин, – рассказывала Валери, раскрыв свой блокнот с пометками. – Служанка ее причесывает и одевает, относит ей завтрак, а перед этим следит за его приготовлением…

– Дама Агата опасается отравления? – удивился Анри. – В своем доме?

– Ну, дом-то не ее, а сестры, – парировала Валери. – Агнесса слушается сестрицу неукоснительно, даже если повариха спрашивает, что приготовить на обед, отсылает с вопросом к Агате.