Ольга Голотвина - Мистер и миссис Бонд

Перед дверью Джеймс остановился. Он и сам не смог бы ответить на вопрос, что его встревожило. Пресловутая интуиция, вроде бы свойственная только людям, но, как выяснилось, вполне успешно инсталлируемая и на киборгов? Или шорох на грани слышимости, уловленный чувствительными датчиками?

Дверь он открыл осторожно, кончиками пальцев, готовясь к любой неожиданности. И тщательно просканировал прилегающую территорию перед тем, как сделать первый шаг.

А вот и она.

Растяжка. Классическая такая, хоть и из подручного материала, но поставленная очень грамотно: тонкий провод в черной оболочке почти невидим на фоне темного пола, натянут на уровне щиколотки и в полутемном коридоре не заметен более чем совсем. И даже кое-какая обоснуйка натянута: не леска, объяснить присутствие которой в коридоре перед дверью спальни было бы проблематично, а просто часть внешней проводки, ранее проходившая не под дверью, а над ней. Ну мало ли что с нею случиться вдруг могло и отчего она провисла, причем так сильно? Провисла — и все. Дело житейское.

Сразу видно, что военная подготовка у мерзавца будь здоров, а вот чувство самосохранения… не на нуле даже — так, из разряда величин то ли мнимых, то ли вообще отрицательных. Палится ведь внаглую каждый день и не по разу, сам того не понимая. Впрочем, DEX, что с него взять!

А куда провод тянется? Ага, к размещенному над дверью резервуару с водой для микрокапельного полива комнатных растений. Зацепился за задвижку — ну да, ну да, совершенно случайно, конечно, кто бы сомневался. Так из резервуара вода легким туманчиком распыляется на фиалорозы, а запутайся Джеймс в проводе и дерни задвижку — хлынет ему на голову.

Мечтать не вредно!

Ну-ка, в голос побольше бодрой радости и улыбку до ушей, где бы этот гаденыш ни прятался — он наверняка близко, он никогда не пускает задуманные пакости на самотек.

— Гаврик, доброе утро! Спасибо за попытку помочь, но умываться я предпочитаю в душе.

Вот так. Мерзавцу это хуже затрещины — то, что не удалось разозлить Бонда (в который уже раз не удалось, заметим!). Еще одна игра, пусть и немного другая, но тоже ставшая традицией.

Гаврик отлип от притолоки — и как только умудрялся за нею спрятаться, она же тонкая? С каменной типовой физиономией отпутал провод от задвижки. Джеймс на всякий случай отошел от резервуара: как бы паршивец не дернул заслонку. Непроизвольный мышечный спазм, ага, знаем-знаем, сами сколько раз так делали.

— Ты ворота гаража посмотрел? Вчера заедали.

Серые глаза из-под соломенной челки глянули мимо Джеймса, нижняя челюсть выдвинулась вперед ковшом бульдозера. Ответ — вроде бы процессорный и типовой — прозвучал с отчетливо читаемым вызовом (и показалось даже, что с определенным удовлетворением):

— Вы — лицо без права управления. По всем необходимым вопросам обращайтесь к моей хозяйке.

Одно слово — DEX. Каждый раз, бедолага тупая, покупается на однотипные провокации, а ведь Джеймс их не разнообразит совершенно, даже такой на всю голову боевой киборг мог бы уже и догадаться. Так нет же! Каждый раз так умилительно радуется, словно опять подловил и на своем настоял. Это он-то! Бонда, ага. Подловит он, как же. Можно подумать, этот балбес с мышечными имплантатами вместо мозгов способен хоть раз хоть в чем-то подловить настоящего Bond’а!..

— Доброе утро, мальчики! А что у нас сегодня на завтрак?

Из спальни вышла Рита, такая прелестная — в синей пижамке и босиком.

— О, еще не готово? — обрадовалась она, увидев растерянную физиономию Джеймса. — Тогда я на кухню, а вы мойте руки и умывайтесь!

Ну вот! Из-за этого кибернетического балбеса и хулигана Джеймс сегодня проиграл жене и не успел приготовить завтрак первым. И пусть теперь кто-нибудь только посмеет в присутствии Джеймса утверждать, что все беды вовсе не из-за этих глупых никчемных DEX’ов!

— Один ты туда не пойдешь, — сказала Рита, решительно беря Джеймса под руку. Сказала не непреклонно даже, нет, скорее — совершенно обыденным голосом, словно говорила о чем-то незначительным и давно решенном, чего и упоминать-то лишний раз ни к чему.

Это не было вопросом, даже риторическим, и просьбой тоже не было, Джеймс отлично разбирался в интонациях жены. И вот сейчас Рита просто констатировала факт, уверенно и буднично. С теми, кто говорит таким тоном, спорить бесполезно. Это Джеймс знал тоже.

Но он не был бы самим собой, если бы не попробовал.

— Рита, я все-таки Bond. Это моя работа.

— А я полицейский, и это моя работа — защищать местных граждан и туристов, — спокойно возразила Рита. Но тут же добавила, хитро улыбнувшись: — К тому же я все еще твой телохранитель. Помнишь?

— Это было давно! И с тех пор все изменилось!

— Не на этот раз. — Рита снова стала серьезной, и Джеймс почувствовал, как напряглась ее рука. — Ты вчера ушел раньше, поэтому не слышал, а дома… ну сам знаешь. Дома я не могла тебе рассказать. Майор поручил мне сегодня тебя прикрывать. И это не обсуждается.

По молчаливому уговору последние полгода дома о работе они не говорили — с тех самых пор, как у них появился Гаврик. Ни дома, ни поблизости, вот и сегодня Рита заговорила только после того, как они завернули за угол, хотя Джеймс и считал, что жалкая дексовская подслушка не дотянет и до середины их улочки. Но Рита предпочитала перебдеть.

Рита, скорее всего, делала это из сочувствия к «бедному мальчику, который и так настрадался». Сам же Джеймс просто считал, что чем меньше туповатая, но склонная к мелким пакостям дексятина знает о нем, Джеймсе, — тем ему, Джеймсу, спокойнее. Чего про тебя не знают — то не может тебе навредить, умный человек, между прочим, сказал, Джеймс и проникся.

Работу теперь им обоим приходилось оставлять на работе. Это по-первости казалось странным, даже неправильным каким-то, но… этой неправильностью Джеймс тоже проникся.

Последний месяц все силы полиции Нереиды (в количестве шести человек и даже стажера) были брошены на выслеживание банды браконьеров. Банда в массовом порядке отстреливала клыканов ради нелегального экспорта деликатесных плавничков, и в общем-то ни Джеймс, ни другие граждане Нереиды ничего не имели бы ни против первого, ни против второго, если бы браконьеры не забирали лишь эти самые плавнички, оставляя всю остальную тушу гнить и разлагаться прямо на месте отстрела. А когда счет таких туш переваливает за сотни, подобное дело начинает дурно пахнуть во всех смыслах слова.

Работали над этим делом всем составом, вкладывались одинаково все, но Джеймсу повезло: именно на его предложение об оптовой закупке нелицензированного деликатеса клюнула крупная рыба. Долгая неделя обхаживаний, полунамеков и почти анонимного общения по сети — и вот сегодня, наконец, предстояла первая встреча лицом к лицу с представителем поставщика.