Ольга Голотвина - Бондиана

Зря ты тянулся за бластером, дядя. Вот и нечем тебе больше тянуться. А вставать на пути у идущего к цели Bond’а для здоровья тем более не полезно. На таких скоростях можно легко перерезать горло листком промокашки, не то что меню, а деревянные ножки опрокинутого стула вспарывают плоть и тонкую рубашку не хуже кинжалов, квадратными червями выдавливаясь из груди и живота, по белой ткани расползается красное пятно, ноги подергиваются, рот распахнут в беззвучном крике.

DEX’ы любят пробивать кулаками грудные клетки или голыми руками рвать тела на довольно мелкие части, чтобы все вокруг в кровавых ошметках. Грубые они, эти DEX’ы.

Воздух жжется и больно царапает горло, но черная коробочка уже не в руках тощего плюгаша в очках и с черной, прилизанной набок через залысину челочкой. Она у Джеймса в руках.

Можно позволить воздуху снова стать воздухом, а не густым обжигающим киселем, сквозь который приходится продираться и тебе самому, и раздробленным звукам.

— …делал?!

Трое обезоруженных, но относительно невредимых бандитов распластываются по стенкам, словно хотят просочиться наружу прямо сквозь кирпичи. На их лицах постепенно проступает одинаковое выражение. Нужное выражение. Правильное.

— А я предупреждал! — Плюгаш заходится визгливым хихиканьем.

Его и Сьюта, которого плюгаш разглядывает с детским непосредственным интересом, разделяет стол. Сьют с ужасом смотрит на маленький шарик вроде лесного ореха, который держит большим и указательным пальцами правой руки. Потом с проклятьем отбрасывает его в угол. Словно это что-то может решить.

Только это не так. Основная проблема сейчас в руках у Джеймса.

И она тикает.

Черная коробочка размером с ладонь. Десять кнопок с цифрами. Экран с таймером. Четыре минуты тридцать две секунды. Тридцать одна. Тридцать…

Сьют переводит взгляд на Джеймса. Глаза у него безумные.

— Этот придурок активировал!..

Можно подумать, и без него непонятно.

Корпус запаянный. Внутри сложная электроника. При попытке вскрытия замкнется вот это реле и будет послан сигнал…

Отставить попытку вскрытия.

— Код, сука! — Сьют перегибается через столик и хватает плюгаша за жидкие волосенки. Бьет лицом о столешницу — раз, другой. — Говори, тварь! Ну?!

Плюгаш хихикает. Под разбитым носом его вздувается кровавый пузырь.

Джеймс видит все это словно со стороны, как и себя тоже. Его пальцы живут самостоятельной жизнью, стремительно перебирая варианты. Он уже подсчитал и знает, что за оставшиеся четыре минуты сумеет проверить не более тридцати процентов. Это на семьдесят процентов меньше оптимума.

Но это на тридцать процентов больше, чем если не пробовать вообще.

— Сука! Сука! Сука! — кричит Сьют, брызжа слюной.

Плюгаш более не хихикает, захлебывается кровью, давясь осколками зубов. Раскаленные кнопки жгут пальцы. Один из бандитов медленно движется вдоль стены, не отрывая взгляда от Джеймса. Доходит до двери. Осторожно пятясь, выскальзывает наружу. У него есть оружие. Запасное, в заднем кармане. Там, за громко хлопнувшей дверью — Рита.

А тут — кнопки.

Может быть, он бросится в другую сторону. Или она не успеет. Или…

Или он ее убьет.

Более чем вероятно.

Это неважно. Если тридцать процентов окажутся не той третью, будет уже не важно. Больно. Кнопки плавятся.

Хруст и щелканье под пальцами продирают до позвоночника. На бесконечно долгую долю секунды Джеймсу кажется, что пульт не выдержал нагрузки и что вот сейчас…

«Отмена активации».

Цифр на экранчике больше нет. Только буквы.

Вот тебе и тридцать процентов! А ведь еще более двух минут оставалось. Джеймс, ты действительно везунчик.

Рита…

На таких скоростях трудно быть аккуратным. Дверная ручка остается в руке. Хорошо, что дверь открывается наружу. Плохо, что у нее такие хлипкие петли.

Конечно же, она не стала ждать за углом. Да Джеймс не особо на это и надеялся. И, конечно же, она успела. Чтобы обладательница золотого значка по двенадцатиборью — и не успела?!

Не смешно.

Джеймс осторожно поставил сорванную дверь на ступеньки и оперся о косяк, чувствуя, как по лицу расплывается облегченная улыбка. Бандит удрал не так чтобы далеко — шагов на пять, как раз до тротуара, на который его и уложили мордой вниз и с руками на затылке. Как положено.

Стояла констебль Флавье тоже правильно — в двух шагах, чтобы задержанный не мог дотянуться. И держала распластанного по тротуару бандита на прицеле обоих бластеров — своего служебного и трофейного, свежеотобранного.

Может быть, в курсах айкидо или этом их двенадцатиборье действительно что-то есть?..

— А сейчас, Джеймс, ты проводишь меня до черного выхода — и мы уйдем.

У Сьюта было достаточно времени, чтобы сложить два и два. А у Джеймса — чтобы впервые в жизни позавидовать DEX’ам.

Доведенные до срыва, те размазывают своих ненавистных хозяев тонким фаршиком по стенам и потолку, развешивают кишки гирляндами от люстры и до карниза или занимаются другим каким обновлением дизайна в своей грубой манере. Bond’ы — натуры более тонкие, и прошивка у них тоже куда деликатнее. Гибкая такая прошивка. Она не ломается от чрезмерной нагрузки, гнется — и только. Bond, даже на всю голову сорванный, не может причинить вреда своему хозяину. Как бы ему ни хотелось.

А хотелось…

«Эх, рабство мое проклятое…»

Может быть, поначалу при виде Джеймса Сьют подумал о своем соседе по космолету, ну а что в форме… ну коп позорный, бывает, дело житейское. А может быть, он и вообще тогда ни о чем не подумал. У него тогда было о чем подумать и помимо.

Однако жесткий вариант зачистки доступен только киборгу. Скорость. Сила. Ну и поплавленные кнопочки, опять же.

А киборг, похожий на соседа по космолету, — дело совсем другое…

Пока плюгавому Ункари оказывали первую медицинскую помощь, Сьют успел это сообразить. И успокоиться. И духом воспрянуть. И даже ухмылочка его вечная, мерзкая — и та успела вернуться на свое привычное место.

Ах, какое же удовольствие — скрутить кукиш прямо в эту ухмылочку! И сказать этак ласково:

— Права управления принадлежат полиции Нереиды.

Пожалуй, ничуть не меньшее, чем развесить кишки на люстре…

По прибытии в управлении арестованных вывели из «гадовоза» и проворно разместили по камерам второго этажа (вот тут Джеймс и понял, в чем смысл такого странного их расположения: доставлять со стоянки на крыше на второй этаж гораздо удобнее, чем на первый, можно даже и без лифта, благо лестница широкая). Лишь с последним возникла заминка — уже внутри, почти у самой камеры.

— Я имею право на один звонок! — гневно заорал Стивен Сьют, выкручиваясь из рук сопровождавшего его Степана.