Илона Эндрюс - Магия горит [litres]

Демоны сменили курс. От Джули меня отделяло два десятка ярдов. Я бы ни за что не успела. Вдруг в дымке тумана рядом с малышкой возник Пес Морриган. Он схватил крест и девочку и вновь растаял в воздухе.

Демоны взвыли от ярости.

С пустыми руками Бран, ухмыляясь, материализовался рядом со мной… И его грудь взорвалась – из раны показались зеленые щупальца. Меня залило кровью.

Глаза стрелка были широко открыты, рот распахнут.

– Бран!

Он шагнул вперед и повалился на меня, из его горла текла кровь, а позади торжествующе шипел пастырь. Перепрыгнув через Брана, я рубанула ублюдка по голове. Рыбьи глаза с ненавистью уставились на меня, а потом череп Болгора покатился в грязь. Тело покачнулось. Я секла его саблей вновь и вновь, пока морской демон не развалился на куски.

Теперь-то ему никогда не подняться.

Дикий рев пронесся над полем битвы. Над бойней возвышался окровавленный Кэрран, потрясая головой огромной черной птицы, и кричал:

– Убивайте всех! Они смертны!

Перевертыши обрушились на фоморов. А я упала рядом с Браном на колени.

Нет… Нет, нет, нет!

Я перевернула его. Он глядел на меня темными глазами.

– Я спас ребенка. Я спас ее. Для тебя…

– Вызывай туман, черт тебя дери!

– Поздно, – прошептал он одними губами. – Сердце не заживет. Прощай, голубка.

– Не умирай!

Он просто посмотрел на меня и улыбнулся.

Внутри натянулась тонкая нить боли, готовая вот-вот лопнуть. Больно – так, что невозможно дышать.

Бран ловил ртом воздух. Его тело в моих объятиях стало коченеть, утекали последние капли жизни.

Нет!

Я схватила этот последний трепет. Всей своей силой, всем тем, что у меня было, держалась за последнюю частичку Брана, не позволяя ему уйти.

Вокруг пенилась магия. Я впитала энергию, направляя ее глубоко в плоть Пса, поддерживая его. Потоком боли она пронеслась сквозь меня и растворилась в стрелке.

Не позволю! Он будет жить. Я не могу его потерять…

«Глупая девчонка! – раздался голос в моем сознании. – Тебе не победить смерть».

Еще посмотрим!

Искра жизни ускользнула глубже. Больше магии! Давай, Кейт!..

Завывал ветер, а может быть, это моя кровь гудела в ушах – я уже ничего не чувствовала, кроме боли и Брана.

Я потянула сильнее. Искра замерла. Веки Пса задрожали, рот открылся, глаза уставились на меня. Но я не слышала, что он сказал.

Сердце остановилось, и я отчаянно старалась заставить его биться.

Его глаза вновь затуманились. До меня донесся шепот, слабый, но отчетливый:

– Отпусти…

«Так обращают в нежить», – произнес голос внутри.

Глубоко в душе я понимала, что голос прав.

Я не стану тем, к кому питаю отвращение. Не уподоблюсь человеку, который произвел меня на свет.

– Отпусти меня, голубка, – прошептал Бран.

Я разорвала поток магии. Напряжение во мне лопнуло, как разорвавшаяся струна, и меня опять захлестнуло болью.

Искра жизни стрелка растаяла. Сила билась внутри – живой зверь, пойманный в западню и разрывающий меня на части в попытках высвободиться.

В моих объятиях лежал мертвый Бран. Из моих глаз хлынули слезы, потекли по щекам, унося с собой магию, и упали на землю. Она промокла, и что-то зародилось в ней, полное жизни и колдовской силы, но это было уже не важно.

Бран ушел.

И тут нутром я почувствовала врага. Это была демоница, готовившаяся всадить в меня клинок. Я плавно поднялась и сделала единственный выпад. Кончик «Погибели» уткнулся в грудь твари. Вспорол зеленую кожу, прошил плотные волокна мышц и мембран, царапая хрящ грудины. Под нажимом руки проник глубже и добрался до сердца. Мускулистый орган, как сжатый кулак, ненадолго воспротивился, а потом лезвие, омываемое кровью, вспороло мышцу. Я рванула саблю вверх и в сторону, разрывая сердце твари на части.

На меня брызнула кровь. Я чуяла ее запах: она была теплой и липкой на моих пальцах. Глаза фоморки расширились. Из кобальтовых глубин на меня смотрел страх. На сей раз не будет никакого воскрешения. Я ее убила. Она уже была мертва и от осознания собственной судьбы испытала мучительный страх.

Мгновение длилось бесконечно. Я знала, что запомню его навсегда. Я поняла – не важно, скольких я убила и уничтожу до заката. Брана никто из них не вернет. Ни на секунду.

Я вытащила саблю из твари. Горе оседлало меня и пришпорило, отправив в бой. Я в бешенстве носилась по полю. Расправлялась со всеми демонами, оказавшимися у меня на пути. Стоило им завидеть меня – они бежали, но я гналась следом и разила их, пока они не отняли жизнь еще чьего-то друга.

Наступила ночь. Фоморы были мертвы. Их трупы валялись вперемешку с останками нашей армии.

И оборотни, и обычные люди после гибели выглядели совершенно одинаково. Так много тел! И смертей. Еще утром говорили, дышали, целовали на прощание любимых. А теперь они лежат здесь… Ушли навеки, как Бран.

Я села рядом с мертвым стрелком. Его глаза были закрыты. Как я устала! Тело ныло в тех местах, о существовании которых я даже не подозревала.

Кто-то зажег погребальный костер. В надвигающейся тьме он полыхал оранжевым. Ночь запятнал густой жирный дым.

Это ведь я буквально за руку вытащила Брана назад, к роду людскому. К свободе воли и выбору. И привела его к гибели. Глаза его уже не горели пламенем. Он не подмигнет мне, не назовет голубкой. Я не любила его, потому что едва знала, но, господи, как же больно! Почему я убиваю всех, к кому прикасаюсь? Почему они гибнут? Я многое могла преодолеть, но смерть каждый раз укладывала меня на лопатки. Какая польза от магии, если ты не можешь ее победить? Что хорошего, если не знаешь, когда остановиться? Если умеешь лишь уничтожать и наказывать?

Кто-то подошел и подергал меня за рукав.

– Кейт? – произнес тонкий голосок. – Как ты?

Я подняла голову и взглянула на девочку.

– Кейт, – жалобно проскулила она. – Скажи что-нибудь…

В душе зияла такая пустота, что я заговорила с трудом.

– Ты настоящая?

Джули кивнула.

– Как ты сюда попала?

– Меня принес Бран. Я проснулась на берегу озера. Повсюду валялись трупы, а еще там была женщина. Бран освободил меня, дал нож и доставил сюда, – она показала в ту сторону, где наша армия перед битвой формировала строй.

– Я сражалась, – добавила она и кивнула на окровавленный клинок.

– Дурочка, – злиться сил не хватило, и голос прозвучал ровно. – Столько людей умерло ради твоего спасения, а ты помчалась прямо на бойню.

– Я видела, как ривы пожирали мамино тело. Я должна была… – Она уселась рядом. – Должна, Кейт.

Послышался слабый звон цепей, затем под чьими-то шагами хрустнуло железо. Сквозь дымку приближалась высокая женщина.

Она была почти нагой, прикрытой лишь доспехами из кожаных ремней и серебряных крючков. Ее, всю перемазанную свежей кровью, окутывало облако черных волос. Темно-красные ручейки смешивались с синими рунами, выбитыми на коже. Ее появление меня ошеломило: она оказалась студеной, суровой, жестокой, пугающей, словно волчий вой, раздавшийся в ночи на пустынной дороге.