Илона Эндрюс - Магия горит [litres]

– Вот она, – шепнула Джули. – Женщина с озера.

Глаза незнакомки сияли, пронизанные лучистыми искрами. Искорки растеклись по радужке янтарем, и огромные очи вдруг стали всепоглощающими, всесильными…

Я увидела бездонный зрачок. И поняла – в нем можно утонуть и потеряться навсегда.

Теперь понятно, как выглядит глаз богини…

Она посмотрела куда-то за мое плечо и подняла руку. Звякнули цепи.

– Подойди!

Я узнала голос – его я слышала у себя в голове.

Из-под груды мусора выбрался Рэд. Я давно догадывалась, что он там. Когда битва почти закончилась, Рэд подкрался ко мне и затаился, пока я, онемев от горя, сидела возле Брана. Наверное, выжидал момент, чтобы всадить нож мне в спину.

– Рэд! – вздрогнула Джули.

Я схватила ее за плечо и удержала.

– Ты желал силы…

– Да, – с трудом сглотнул Рэд.

– Служи мне, и я наделю тебя силой.

Он задрожал.

– Ты принимаешь сделку?

– Да!

– Рэд, а как же я? – Джули вырвалась – я не слишком крепко ее держала. Для девочки настал последний шанс исцелиться. – Я люблю тебя, не покидай меня!

Мальчишка, отгораживаясь, выставил руку.

– У нее есть все, чего я хочу. У тебя ничего нет.

Он переступил через ноги Брана и потрусил рядом с богиней, как пес, которым и был. Круг замкнулся: от предка, вырвавшегося из оков Морриган, сквозь бесчисленные поколения, к потомку, добровольно надевшему ее ошейник.

Тело Брана еще не остыло.

Богиня не выказала никаких признаков скорби.

Я посмотрела на нее.

– Ты меня узнала.

Цепи согласно лязгнули.

– Когда мы встретимся в следующий раз, я его убью.

– Отвали! Она могущественна и защитит меня, – огрызнулся Рэд.

– Когда о ней только-только возникло смутное представление, кровь, текущая в моих венах, уже была древней. Загляни ей в глаза, если не веришь.

– Мы более не встретимся, – пообещала Морриган.

Позади нее стеной встал туман, скользнул по земле, лизнул ноги Морриган, закрутился вокруг Рэда и поглотил их обоих.

Обрушился техноприлив и сбил магию с ног. На поле битвы – среди мертвецов и ржавого железа – одиноко стояла Джули с окаменевшим от потрясения лицом.

Придя утром за телом Брана, ведьмы нашли его лежащим среди белых цветов. Они выросли в одночасье – сверкающие звездочки, с черной, как и глаза стрелка, сердцевиной. К концу дня их нарекли колокольчиками Морриган. Из уст в уста разлетелся слух, мол, богиня столь убивалась из-за смерти своего воина, что ее слезы превратились в цветы.

Вранье! Я была там – сука не проронила ни единой слезинки.

Ведьмы похоронили Брана в Столетнем парке. Над могилой возвели каменную пирамиду. Мне сказали, что я могу приходить туда в любое время.

В течение следующих дней мы с Андреа не покладая рук работали. Составляли отчеты для ордена. Закрыли дыры, сгладили кочки, устранили несоответствия. В результате моя подруга предстала чистокровным человеком, а я – радостной наемницей.

Дело усугублялось тем, что несколько недель миру предстояло провести без магии, поэтому нам пришлось прибегнуть к традиционной медицине. У меня было с полдюжины порезов, пара из них – достаточно глубокие и вызывающие опасения, а кроме того, два сломанных ребра.

Андреа получила ранение в спину, которое в обычных обстоятельствах зажило бы подозрительно быстро. Но в период после Вспышки на исцеление потребовалось время.

Непривычная к боли, Андреа глотала таблетки горстями.

После ухода Рэда малышка замкнулась в себе, отвечала уклончиво и перестала есть. В четверг я отправила последний отчет – вместе с заявлением на отпуск посадила Джули в свою древнюю прожорливую «Субару» (я прозвала ее «Бетси») – и мы отправились на юг, в Саванну. Там находился дом моего отца. Андреа обещала уладить все дела с орденом, когда вернутся рыцари.

Путешествие длилось бесконечно. Я отвыкла от вождения, была вынуждена останавливаться для отдыха. Мы миновали поворот к дому и направились вниз по побережью к городку под названием Юлония.

Я припарковалась у ресторанчика «Пеликаний мыс». Хозяин был у меня в долгу, иначе обед оказался бы мне не по карману.

Заведение притулилось возле реки, прямо там, где пресная вода пробивала себе путь через тростники и илистые островки, вливаясь в Атлантический океан. Мы посидели в беседке у причала, понаблюдали, как катера (их хозяева обычно промышляли креветками) и рыбацкие лодки петляют по лабиринту низины, затопленной морской водой, а потом выгружают улов.

Затем мы пошли в ресторан и расположились у окна. Я отвела Джули к шведскому столу с морепродуктами. Столько еды за один раз малышка никогда в жизни не видела и лишилась дара речи. Я наполнила ей тарелку, прихватила напоследок крабовых фаланг и отвела к нашему месту.

Джули попробовала жареную креветку и тилапию с гриля.

Когда я занялась фалангами, малышка расплакалась. Она рыдала, жевала крабовое мясо, обмакивая кусочки в топленое масло, облизывала пальцы и всхлипывала.

На обратном пути она держалась очень угрюмо.

– Что со мной будет дальше? – наконец спросила она.

– Лето почти закончилось. Тебе придется отправиться в школу.

– Зачем?

– У тебя – дар. Хочу, чтобы ты училась и общалась с разными людьми – с твоими ровесниками и взрослыми. Так ты сможешь узнать, как они думают и себя ведут. И тогда никто не сможет тебя использовать.

– Я им не понравлюсь.

– Ничего подобного.

– Это одна из тех школ, где дети живут?

Я кивнула.

– Мать из меня никудышная. Редко бываю дома. Я не тот человек, который способен позаботиться о ребенке. Зато я буду просто сумасшедшей тетушкой. Ты будешь навещать меня каждые каникулы. Запеку тебе гуся.

– Почему не индейку?

– Ну ее! Она суховата.

– А если мне там не понравится?

– Тогда я начну подыскивать другую школу, пока не найду подходящую.

– А если мне понадобится, я смогу пожить у тебя?

– Всегда, – пообещала я.

Спустя три недели я отвезла Джули в Академию искусств Мейкона. Магический дар малышки вкупе с моим скромным доходом легко позволили ей получить стипендию. Это было хорошее заведение, в тихом местечке, с приличным кампусом, который напоминал парк. Территорию ограждала девятифутовая стена с башнями, оснащенными пулеметами и арбалетами. Я познакомилась с каждым преподавателем. Все они показались мне людьми, не склонными терпеть всякие досужие глупости. Куратором у них была эмпат. Она поможет Джули исцелиться, лучше ее с этим никто не справится.

Домой я вернулась уже в темноте. Как обычно после Вспышки, магия на некоторое время оставила наш мир в покое, и путешествовала я на своей старенькой «Бетси», которая на полпути заглохла, хотя и была вполне исправна.