Владимир Подгальский - Агарта [litres]

Никита вышел из дома и в течение трех минут устанавливал связь с овчаркой. Внушение, ласка и кусок мяса, найденный на кухне, сделали их если не друзьями, то хорошими приятелями. Затем достал пистолет и две гранаты, которые хранил в пространственном кармане. После плотного обеда вышел в сад. Облокотившись на яблоню, стал восстанавливать энергию. Когда вдалеке раздался рев мотора, Никита был в форме.

Машина остановилась перед открытыми воротами. И стала сигналить.

«Видно, что-то их насторожило», – подумал Никита, наблюдая из окна.

К дому медленно приближался водитель, судя по всему, это был главарь банды. В руках он держал наган. К нему подбежала овчарка, которую он погладил и спросил:

– И где эти обалдуи? Неужели набрались и спят?

Когда Крест вошел в дом, Никита применил гипноз. Главарь банды свалился на пол. Рауль и резидент, что-то почувствовав, спрятались за сараем. Никита телепортировался с другой стороны сарая. Достал гранату и перекинул ее на другую сторону. Взять в плен двух немецких агентов – это хорошо, но риск того не стоит. Судя по всему, у них стоит ментальная защита. Услышав взрыв, а затем крик, он аккуратно обошел сарай и увидел лежащего на земле мертвого агента. Осколок попал ему прямо в висок. Рауль, хромая, убегал вглубь леса.

«Далеко не уйдет», – решил Никита и отправился в дом. Перед тем как связать Креста, он его тщательно обыскал. Кроме оружия, нашел в его внутреннем кармане удостоверение, согласно которому Крест работал экспедитором в Наркомате тяжелой промышленности.

Усыпив очнувшегося Креста, Никита отправился в погоню за Раулем. Тот успел отбежать почти на километр. Впрочем, на последних двухстах метрах он стал сдавать. Рана в ноге беспокоила его все сильнее. Телепортировавшись позади Рауля, Никита просто усыпил неудачливого агента, забрал у него оружие и перевязал ему ногу его же рубашкой.

Обработка Рауля затянулась на двадцать минут. У него стоял ментальный блок, который было нелегко обойти. Вскоре он поделился своей историей с Никитой.

В 1937 году выпускника медицинского факультета Тартуского университета пригласили на стажировку в Берлин. После огромного конкурсного отбора Рауля приняли на первый курс биорадиологического института, который готовил врачей для лечения верхушки рейха. Биорадиология как наука о биологической радиации живого организма и психическом воздействии человека на окружающий мир появилась в 1933 году.

В конце 20-х – начале 30-х годов немецкие ученые занялись изучением и использованием биоэлектромагнитной и биорадиоционной энергии, продуцируемой мозгом, клетками живого организма. После прихода Гитлера к власти в течение 33—34-го годов были организованы пятьдесят институтов учебного и научно-исследовательского профиля. Рауль изучал психотерапию, гипноз, телепатию, биоинформацию и многие другие науки. Преподаватели определили у него редкий дар. Он мог по фотографии находить людей на расстоянии нескольких сотен километров.

Когда началась война, Рауля отправили на флот. Ему дали фотографии капитанов английских кораблей, которые водили морские конвои из Англии в Норвегию. Посадили в подводную лодку и приказали найти капитанов. Эксперимент провалился. У Рауля проявилась морская болезнь. Через две недели его списали с флота, но ценный кадр не остался без работы. Он получил приглашение на работу в криминальную полицию, где помогал находить коммунистов, дезертиров, либералов и уголовных преступников. Его успехи заметил сам Гейдрих – глава Управления имперской безопасности.

Месяц назад Рауля перевели в Москву. Его задачей стало установление местоположения Сталина. Это оказалось не сложно. Сталин находился либо в Кремле, либо на своей даче, вблизи Кунцево. Неделю назад куратор дал ему фотографии молодого человека, предположительно студента, и приказал найти его. Захват провела группа бандитов, работавшая на немецкую разведку. Вот только студент оказался зубастым. Когда куратор погиб, Рауль в ужасе побежал в лес. Он не был воином…

– Вставай! – приказал Никита. – Если будешь сотрудничать, тебя не расстреляют. А твой талант и нам пригодится.

За час они дошли до дома. Связав Рауля и проверив пленных, Никита сел в машину и отправился на станцию, которая была телефонизирована. Когда его соединили с Шармазанашвили, он узнал о себе много нового от экспрессивного начальника.

Через три часа приехала следственно-оперативная группа. После того как его быстро осмотрел судмедэксперт, в дело вступили контрразведчики. Никите пришлось ответить на сотню вопросов и написать несколько рапортов, прежде чем его оставили в покое.

Никита сидел в тесной каюте сухогруза, следующего из Ленинграда в Гамбург. Скоро судно пришвартуется в Кёнигсберге, где произойдет разгрузка. По оговоренному плану его выпустят ночью. А тем временем он анализировал свои действия за последние несколько недель.

Выпускные экзамены, которые он сдал легко, закончились в конце мая. Впрочем, курсанты прекрасно отдавали себе отчет, что настоящие экзамены примет жизнь. Никиту распределили в 1-е Управление НКГБ – внешняя разведка, которым руководил Фитин. Его заместителем остался Павел Судоплатов. Попадание в плен к немецким агентам изменило судьбу Никиты. Раньше его готовили агентом для работы в Берлине. Теперь он был засвечен абвером. Начальник контрразведки Федотов, записавший на свой счет уничтожение группы немецких агентов, настоятельно приглашал на работу к себе во 2-е Управление НКГБ.

Вот только у внешней разведки был настоящий кадровый голод. Агенты, работавшие под прикрытием в Европе, из-за недостатка связных не могли передать ценные сведения в Москву. Поэтому Никита стал изучать карты Восточной Пруссии и Кёнигсберга. Судоплатов поставил ему задачу – встретиться с Вилли Леманом и забрать у него посылку. В это время тот как раз совершал инспекцию приграничных районов.

По плану Никита должен был поселиться в лучшей гостинице Кёнигсберга, где останавливались высшие офицеры группы армий Север. До прибытия в порт оставалось несколько часов, и он вспоминал последнее напутствие Быстролетова. После реабилитации тот стал преподавать в ШОН. Огромный опыт, знания языков и обычаев жизни различных народов, которыми он щедро делился, кардинально расширили знания многих курсантов. В Кёнигсберге Никита должен был выдавать себя за австрийского студента из состоятельной семьи, сочувствующего идеям национал-социализма. Несколько месяцев Быстролетов пытался привить ему соответствующие привычки и манеры.

«Обеспечить законную видимость существования богачам довольно просто – нужно только знать, где находится материальная база, – говорил Быстролетов. – В твоем случае – земли австрийского барона, а затем оттуда наладить регулярный перевод денег по вполне законным каналам, и все принимает довольно естественный вид. Ты можешь жить в отеле, обедать в ресторане, играть в казино, ухаживать за женщинами столько времени, сколько нужно для работы. Конечно, при тщательной проверке выяснится искусственность такого основания, но вербовщик и связник – не резидент и не работник обслуживающего аппарата: тем действительно нужно солидное обоснование их постоянного пребывания на одном месте, в кругу одних и тех же знакомых и друзей. Другое дело вербовщик. Он как птица: клюнул и снова улетел. Если удалось сорвать плод – хорошо, если нет – удрал навсегда, если поймали – погиб. Уж такая специальность! Вербовщик слишком часто и много рискует, и при провале вербовки его не спасет самая солидная маскировка».