Тим Пауэрс - Последний выдох [litres]

– Э-э… спасибо, что подвезли, – сказал он водителю и, выудив из кармана темные очки, нацепил их на нос.

– Sí , – отозвался тот и, сняв с крюка шланг с «пистолетом», вставил его в горловину бензобака. – Buena suerte. – И в баке зажурчал бензин.

Кути знал, что эти испанские слова означают пожелание удачи. Солнце светило точно вдоль глядевшей на запад улицы, и тени от машин удлинялись с каждой минутой.

Впрочем, Кути больше волновался из-за того, что ему предстояло сделать, чем из-за поврежденной ноги.

– Э-э, – поспешно сказал он, – lo siento, pero… tiene usted algunas cambio? Yo tengo hambre, y no tengo una casa. – Сейчас Кути очень жалел, что ленился на уроках испанского языка: сейчас ему нужно было сказать: «Простите, не найдется ли у вас немного мелочи. Я очень голоден, и у меня нет дома».

Лицо его было холодным, и он не мог понять, бледнеет или краснеет.

Водитель бесстрастно смотрел на него, опираясь плечом на шкаф, от которого отходил гибкий черный рукав, и продолжая нажимать на большой алюминиевый курок. Кути слышал тихое журчание бензина, но пахло вокруг жареным рисом и кунжутным маслом из китайского ресторанчика, находившегося на противоположной стороне улицы. Наконец, аппарат щелкнул, прервав струю бензина, и водитель, повесив «пистолет» на место, не спеша зашагал к кассе. Кути остался неподвижно стоять возле заднего бампера машины.

Вернувшись, водитель вручил Кути пятидолларовую купюру и, повторив: «Buena suerte» , – отвернулся и полез в кабину.

– Спасибо, – сказал Кути. – Gracias. – Он оглянулся на запад и, пока грузовик неторопливо заводился и выезжал на улицу, стоял на закапанном маслом асфальте и думал о том, где может сейчас находиться однорукий бродяга. Наверняка где-то на западе.

Кути побрел по тротуару дальше на восток. Пока он ступал на носок и не опускал пятку на асфальт, щиколотка не болела.

«Нужно поспать, – вертелось у него в голове, – но где? Как спать, если мне нельзя останавливаться? Он меня сцапает. Может быть, попробовать поспать в поезде – влезть в вагон и поехать, куда он повезет…»

Это идея!

Или все же удастся спрятаться?

Дома в Лос-Анджелесе по большей части низенькие – три этажа, а то и меньше. Он окинул взглядом крыши. На каждой из них, за проводами, висевшими на старых изоляторах, и дымовыми трубами виднелось что-то вроде маленького домика.

«У него только одна рука, – думал Кути, – возможно, мне удастся забраться куда-нибудь, где он меня не достанет. Ну да, забраться… С моей-то подвернутой ногой?»

Кути ковылял довольно быстро, и каким-то образом удерживался от паники.

Он миновал немало пустующих участков. Теперь он без труда мог бы описать типичный – огороженный сеткой квадрат земли с несколькими чахлыми пальмами, ржавым брошенным автомобилем и нестройными рядами сорняков, зигзагами пробивавшимися через старый асфальт. Может быть, ему удастся забраться на такой участок и настроиться на то, чтобы проснуться и удрать, как только услышит, что однорукий полезет через забор.

На тротуаре у перекрестка впереди стоял одетый в старый джинсовый костюм мужчина с черной собакой, походившей на немецкую овчарку. В руке он держал белую картонку. Когда Кути дотащился до них, пес завилял хвостом, и Кути остановился перевести дух и погладить собаку по голове.

– Bueno perro, – обратился Кути к незнакомцу. Теперь он хорошо видел, что на картонке от руки написано большими черными буквами: «БЕЗДОМНЫЙ ВЕТЕРАН ВЬЕТНАМСКОЙ ВОЙНЫ – РАБОТАЮ ЗА ЕДУ».

– Sí , – ответил тот. – М-м… como se dice… [11] Да. Как бы это сказать… (исп.) perro – это собака, да?

– Да, – подтвердил Кути. – Хорошая собака. Вы говорите по-английски.

– Угу. А у тебя нет акцента.

– Я индиец, а не мексиканец. Индиец из Индии. Но родился-то я здесь.

Его собеседник мог принадлежать к любой из человеческих рас и быть любого возраста. Коротко подстриженные седые волосы курчавились, как у Кути, а кожа была такой темной, что он мог оказаться хоть мексиканцем, хоть индейцем, хоть чернокожим или же просто очень сильно загорелым. Его худое лицо, вокруг рта и глаз в некоторой степени походивших на азиатские, было изрезано глубокими морщинами, но Кути не смог бы сказать, что их породило – возраст или постоянное пребывание на воздухе при самой разной погоде.

– И где же вы с ним живете? – неожиданно для себя спросил Кути.

– Нигде, Джеко, – равнодушно ответил человек, глядя поверх головы Кути на проезжающие машины. – Ты-то сам где живешь?

Кути еще раз погладил голову собаки и сморгнул слезы, радуясь, что на нем темные очки.

– Там же.

Мужчина вновь опустил взгляд и сфокусировал его на Кути.

– Правда? Здесь ?

Кути, не поняв вопроса, уставился на него:

– Как же может быть нигде, если здесь ?

– Ха! Ты удивишься. А теперь веди себя естественно, договорились?

На светофоре загорелся красный свет, и у пешеходного перехода остановился большой помятый пикап «Сабурбан». Водитель наклонился к двери пассажирского сиденья и опустил стекло.

– Хороший песик, – сказал он из-под пышных неухоженных усов. – И как у вас дела?

– Не сказать, чтоб хорошо, – ответил седовласый, рядом с которым остановился Кути. – Мы с сыном и псом целый день простояли тут – вдруг кому потребуется какая-нибудь работенка, а нам хотелось бы в мотеле переночевать, а завтра ведь воскресенье, так и в душе, знаете ли, надо бы помыться, прежде чем в церковь идти. Пока что нам недостает шести долларов.

Кути в ужасе закатил глаза под темными очками. Завтра не воскресенье, а среда.

– Н-да… – протянул водитель и, хотя свет сменился на зеленый, вытащил купюру, скомкал ее и бросил в окно. – Добавьте к своим! – крикнул он, резко трогая машину с места.

Седой поймал комочек и развернул его – оказалась пятерка. Он ухмыльнулся, продемонстрировав Кути редкие желтые зубы.

– Отличная работа. Так ты беглец, что ли?

Кути тревожно оглянулся вдоль улицы на запад:

– Мои родители умерли.

– Значит, какая-то приемная семья? Возвращайся-ка ты, Джеко, туда, где живешь.

– Да нет такого места.

– Нет, говоришь?.. – Седой смотрел на автомобили, то и дело переводя взгляд на Кути. – Но ведь было, и всего день-другой назад. Фуфайка «Стасси», кроссовки «Рибок», новые. И где же ты собираешься спать? Где придется? Поверь мне, Джеко, это очень плохая мысль. На улицах полным-полно стервятников, которые ищут таких пацанов, как ты. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? – Он, прищурившись, посмотрел по сторонам и вздохнул. – Как насчет того, чтобы на пару дней присоединиться к нам с Фредом?

Кути сообразил, что Фредом звали собаку, и ему стало полегче, однако он поспешил сообщить:

– Только у меня денег совсем нет.