Тим Пауэрс - Последний выдох [litres]

Кути поежился и наконец-то заставил себя сосредоточиться на буррито и на том, чтобы оградить свою пищу от пса, который крайне заинтересовался ей, и на тенях темной улицы за окнами автомобиля.

В Уилмингтоне зарево рассвета пока еще уступало мощным желтым газовым факелам Военно-морской топливной базы, пылавшим на вершинах труб, возносящихся над футуристическим сооружением из белых металлических лесов, и ослепительным натриевым фонарям. Ниже, в глубине района, внизу и внутри, на жилых улицах, примыкавших к Авалон-бульвару и Би-стрит, старые дома в испанском стиле кое-как загораживались от неугасимого сияния лохматыми пальмами.

Наклонив кастрюльку с кипятком над стаканом из «Макдоналдса», Пит Салливан смотрел, как гранулы растворимого кофе, соприкасаясь с водой, расходятся коричневыми тучками. Когда стакан заполнился почти до края, он поставил кастрюльку обратно на горелку крохотной газовой плитки и выключил огонь.

Прихлебывая кофе, он выключил лампу салона, отодвинул занавески и взглянул из бокового окна на лос-анджелесское утро.

Скапулярий с деньгами прилип к потному телу – Пит почти не знал этот район и поэтому не решился спать с открытым окном.

Минувшей ночью он, вздремнув немного вечером у парка Ла-Сьенега, ехал куда глаза глядят в южном направлении, и, лишь заметив, что съезжает с 405-го шоссе на Лонг-Бич-бульвар, он наконец-то сообразил, что едет прямиком туда, где стоит «Куин Мэри».

Он решил не торопиться с этим и сначала как следует пообедать и с неприятным изумлением выяснил, что бар «Джо Джост» и ресторан на 3-й закрылись. Пришлось ограничиться кружкой пива и холодным сэндвичем с ветчиной в какой-то пиццерии, с горечью вспоминая о сэндвичах с польской колбасой и маринованными яйцами и перченых претцелях, которые подавали у «Джо Джоста».

В конце концов он вернулся в микроавтобус, проехал по Магнолия-авеню, выехал на малолюдную оконечность Квинс-хайвей и остановился в левом ряду около сетчатого забора. Похлопав себя по карману, он убедился в том, что сушеный палец в кисете от «Булл Дарэм» находится на месте, вылез на стынущий асфальт и уставился сквозь изгородь пустой автостоянки на «Куин Мэри».

Три ее наклонные трубы, вызывающе красные в свете прожекторов, выглядывали из-за деревьев и псевдотюдоровских шпилей торгового центра «Лондонтаун», и он задумался о том, находится ли нынче вечером Лоретта Деларава в своем замке.

Здесь, в темноте у дальней ограды, дул неприятно холодный ветер, но Пит радовался тому, что стоит в отдалении и неузнаваем – даже если бы он стоял на высоком причале у левого борта и смотрел на пароход оттуда, она не почувствовала бы его, так как в кармане у него лежал засушенный палец, а в машине за его спиной гипсовые слепки кистей рук. Сейчас он на самом деле завернулся в «маску» Гудини, но, по сути, он не носил ее, не был приманкой – ведь эта «маска» должна была принадлежать Гудини; но и при этих обстоятельствах «маска» размывала его психический силуэт, дробила его, как отражение в разбитом зеркале.

«Ты уже достаточно навредила моей семье, – мысленно обращался он к ней. – Более, более чем достаточно. Оставь нас в покое».

После пива его клонило в сон, и через некоторое время он вернулся в машину, отъехал совсем немного на запад, пересек канал Серритос, проехал по Генри-Форд-авеню до Аламиды, от которой через нижний Уилмингтон было рукой подать до Би-стрит, а там съехал на обочину, выключил мотор и запер двери.

Прямо над ним с грохотом промчался низко летящий вертолет, и Салливан проводил глазами вертикальный луч прожектора, скакавший по дворам, крышам и переулкам. Где-то неподалеку хрипло прокричал петух, и чуть подальше ему откликнулся другой.

Салливан вдруг задумался о том, был ли хоть когда-нибудь Лос-Анджелес синхронизирован со временем, соотнесен с пространством и масштабом реального мира. Теперь, за первой чашкой кофе, он вспомнил, что даже поиски уборной здесь подчас оказывались приключением. Как-то раз, в китайском ресторане, ему пришлось спуститься в туалет по длиннющей лестнице, и оказалось, что из подземной комнатушки, облицованной белой плиткой, ведет множество дверей, а он не запомнил, из какой вошел туда, и поэтому пошел наугад и после долгого пути оказался в незнакомом то ли ресторане, то ли пекарне, то ли прачечной за несколько кварталов от места, где обедал; в другой раз, в переполненном мексиканском ресторанчике с низким потолком, он вышел за дверь с надписью «ТУАЛЕТ» и оказался в темном, как пещера, складе или в еще каком-то помещении, громадном, как ангар для самолетов, пустом, если не считать коллекции старинных землеройных машин неподалеку, – оглянувшись, он увидел, что ресторан – это всего лишь картонный ящик, пристроенный к внешней стене необъяснимо огромного зала. Испанский язык он знал слишком плохо для того, чтобы расспросить о непонятном явлении, а Сьюки успела напиться и ничего не соображала. Когда же через месяц он вернулся туда, ресторан уже прекратил свое существование.

Он закурил и задумался, могла ли Сьюки на самом деле покончить с собой.

Как бы со стороны он вспомнил о том, насколько они сблизились – после того, как их отец

умер,

когда им было по семь лет от роду – за те годы, которые они провели в разных приемных семьях. Между ними не существовало «психической связи» или чего-нибудь в этом роде, но мир настолько холодно разделился на мы двое и все они, что двойняшки могли сразу же распознать настроение друг друга, даже по телефону, и каждый из них мог, не задумываясь и совершенно безошибочно, сделать для другого заказ в ресторане, и случайные буквы на номерных знаках проезжающих машин всегда складывались у них в одни и те же слова.

Теперь Сьюки, вероятно, была мертва, и все же его первой реакцией на мысль об этом было: «Туда ей и дорога». Сила этой мысли вызвала в нем изумление и ощущение неловкости.

Различия между двойняшками стали проявляться, когда они поступили в голливудскую среднюю школу и стало ясно, что оставшиеся после отца деньги закончатся прежде, чем они закончат колледж, году этак в 1974-м. Сьюки никогда не интересовалась мальчиками и сердилась, что Пит тратил деньги и время на глупости вроде танцев. А девушки, с которыми Пит начинал встречаться, вскоре бросали его, так что все усилия, которые он прикладывал для того, чтобы завязать роман, сводились к выбрасыванию на ветер немалых денег.