Грег Бир - Королева ангелов [litres]

– Остатки ужина ждут.

Он мог хотя бы порадоваться тому, что у нее настроение не такое хреновое, как у него. Если бы уныние завладело ими обоими, он бы этого не выдержал. Откровенно говоря, он был рад, что с ним кто-то есть и этот кто-то женщина, и наслаждался сексом накануне, и сейчас хотел есть.

Ричард покачал головой и накинул халат, размышляя, сколько секунд пройдет, прежде чем маятник его настроения вновь качнется в другую сторону. Просунув руку в левый рукав, он замер, услышав дверной колокольчик. Домашний диспетчер ничего не сообщил; сбой – не сказать что неожиданный.

– Мне открыть? – игриво спросила Надин; выражение ее лица подсказывало, что утренние посетители не должны видеть падшую женщину.

– Нет. Я сам.

Он влез в тапки и подошел к двери. На вечном древнем пластиковом экране виднелся незнакомый молодой человек: рыжеволосый, с приятно округлым лицом, полным решимости, живой улыбкой и наружностью коммивояжера. Коммивояжеры не заглядывали в этот район теневой зоны.

– Вы Ричард Феттл?

– Да. – Он натянул второй рукав.

– Как зовут меня, не важно. У меня есть несколько вопросов. Ради блага общества надеюсь, вы ответите.

Эта формула, «ради блага общества», стала нервной шуткой в теневой зоне и даже в Комплексах, но молодой человек не шутил. Конечно, они должны были заинтересоваться. Об этом было в новостях, и его тоже упоминали. Сенсация из жизни знаменитостей.

– Простите? – промямлил Ричард, надеясь, что ему позволительно не открывать дверь.

– Вы позволите мне войти? Ради блага общества.

Надин на кухне по-кошачьи растопырила пальцы и качала головой. Нет. Не надо.

Некорректированные крайне редко вызывают ЗОИ. Статистическая безопасность – идеальная основа для занятий их ремеслом совершенствования искоренения корректирования. Он надеялся, что ошибается и формула и манера этого человека держаться – часть дурацкой шутки.

– Прошу прощения.

– Господин Ричард Феттл?

– Да.

Рыжий мужчина поднял бровь, как бы говоря «quid pro quo, вы это вы, остальное – формальность».

– Входите, – сказал Ричард. Он не видел способа избежать этого.

– И давайте обойдемся без грубостей, – сказал мужчина. – У меня всего несколько вопросов.

Хочется сказать: «Кем ты себя возомнил?» Самоназначенный всеобщий Бог? Ненавижу эту трусливое «Не надо грубостей, целее будешь».

– Вы были другом Эмануэля Голдсмита?

Надин вернулась и в кухонных дверях привалилась к косяку, покрытому толстым слоем эмалевой краски, глядя из осторожности пустыми глазами. Ричарду хотелось сосредоточить внимание на ней и на пожелтевшей от времени белой краске. Разберись с этим. Думай о вековой древесине, потом про остальное.Но он заставил себя посмотреть на посетителя.

Тот был одет в простой черный костюм – манжеты брюк приподнимались на несколько дюймов над блестящими черными туфлями, – на зеленой рубашке узкий красный галстук; рукава не доходили до запястий, из-за чего он казался долговязым, но на самом деле был ниже Ричарда на шесть-восемь сантиметров; ростом с Надин.

– Был, – сказал Ричард.

– Вы знали, что он способен на убийство?

– Этого я не знал. – Накажешь меня? Это правда; я сказал ЗОИ; не знал.

– Он когда-нибудь говорил вам, что собирается так поступить?

– Нет.

– Не узнаю эту женщину. Она дружила с Голдсмитом?

Вот извращенная честность: ненавижу этого человека, но выворачиваю перед ним душу.

– Она была с ним знакома. Не так хорошо, как я.

– Вы знаете, кто я такой? – спросил этот человек Надин. Она кивнула, как ребенок, пойманный за поеданием запретной конфеты.

– Она почти совсем не знала его, – сказал Ричард.

– Она из шайки Рош, не так ли? Как и вы?

– Да.

– Ведь вы все отчасти виноваты в том, что произошло, нет?

Ричард сглотнул.

– Не сторож брату моему.

– Мы все – сторожа нашим братьям, – сказал мужчина. – Я живу этой правдой. Вам следовало знать, на что способен ваш друг. То, что мы делаем или отказываемся делать, оказывает влияние на все, что нас окружает, все чужие поступки сказываются на нас.

Тогда накажи нас всех.

– Вы не знаете, где Голдсмит?

– Полагаю, ЗОИ уже поймала его.

Мужчина улыбнулся.

– Наши нерасторопные коллеги понятия не имеют, где он.

– Коллеги… – Ричард рискнул осторожно улыбнуться.

Мужчина улыбнулся в ответ.

Восхищается моим сценическим обаянием.

– Наше местное отделение заинтересовалось этим делом, поскольку кажется, что человек, имеющий славу и привилегии, может избежать правосудия. Ну, вы понимаете. Друзья вас спрячут и сделают народным героем. Достаточно быть елейным с сердобольными кретинами.

– Боже. Надеюсь, это не так.

Улыбка мужчины поблекла.

– Мы не бандиты. И не фанатики. Мы – витаминная добавка к правосудию. Пожалуйста, не поймите мое появление здесь неправильно.

– Ни в коем случае. – От страха у него закружилась голова. Это самоубийство.

– Я не считаю, что вы в данном случае в чем-то поступили неправильно, – сказал мужчина. – Не всегда можно знать, что в душах у окружающих. Но предупреждаю вас: если вы услышите о Голдсмите, если узнаете, где он, и не сообщите, ради блага общества, в ЗОИ или в ваше местное отделение организации, это будет чрезвычайно неправильно. Вы навредите многим людям, жаждущим справедливости.

– Вас наняли? Вам заплатили за это? – спросил Ричард, заканчивая свои слова хриплым кашлем, чтобы не наговорить грубостей.

– Никто нас не нанимает, – спокойно сказал человек. Он вернулся к двери и вежливо кивнул Надин: – Благодарю за уделенное время.

– Всегда пожалуйста, – почти пропищала она. Посетитель открыл дверь, вышел из квартиры Ричарда и прошел по длинной галерее к лестнице.

– Я пойду, – сказала Надин и внезапно бросилась собирать свои вещи и косметические принадлежности в спальне и ванной. – Невероятно, – сказала она. – Невероятно. За тобой!

– Что «за мной»? – спросил Ричард, все еще ошеломленный.

– Они пришли за тобой.

– Я не знаю почему!

– Ты защищал его! Ты его друг! Господи, мне следовало догадаться. Каждый, кто был в хороших отношениях с Голдсмитом. Господи! Селекционеры. Я пойду.

Он не пытался остановить ее. Его за всю жизнь ни разу не посещали селекционеры, он никогда не привлекал их внимания.

– Позвони в ЗОИ, – сказала Надин, взявшись за дверную ручку. Ее тело выгнулось, словно, чтобы открыть дверь, требовалось существенное напряжение сил. Дверь распахнулась, она на мгновение потеряла равновесие, затем сердито посмотрела на него. – Позвони в ЗОИ или сделай что-нибудь.

Тихо стеная, несчастный Ричард отправился в спальню и лег на кровать, отвернувшись от засохших потеков на краю простыни, где Надин сидела после того, как они занимались любовью. Он уставился на потрескавшуюся из-за землетрясения штукатурку старого потолка. Сколько людей умерло с тех пор, как сделали этот потолок или установили в доме деревянные части, сколько миллионов испытали ужасные страдания с тех пор, как мы прошлой ночью занимались любовью сотни человек в минуту по всему миру покарай их всех.