Грег Бир - Королева ангелов [litres]

Голдсмит не терпел обычное молоко ни в каких проявлениях только безлактозное

Черные пометки на белом забелить обратно

Ричард замер. Медленно почесался. Повернул и наклонил голову. Положил еду на кухонный стол. Что важнее, чем еда.

Вернулся в спальню и взял лист бумаги, нашел неудачный отрывок и удалил его, водя по листу стирающим концом карандаша, вальяжно сдул катышки бумаги, переписал.

Продолжил писать. К 16:50 он исписал как курица лапой пятнадцать страниц.

Ричард встал, лицо отражало, как протестует все его тело, теперь это была настоящая мука, попробовал упражнения, чтобы размяться и взбодриться, подумал о горячем душе теплом солнце, от которого исходишь потом, но ничего не срабатывало.

Заковылял в гостиную. Квартирный голос объявил о посетителе, и он застыл в изумлении. Высокая тень на молочно-белом стекле входной двери.

Ричард вгляделся в помутневшую пластиковую оптику дверного глазка и увидел зои: чернокожая трансформантка лейтенант Чой. Он попятился от двери, тряся руками, словно обжегся, и нерешительность соединилась с внезапным спазмом, заставившим его согнуться. Иисусе. За что мне это. Когда же это закончится?

Затем он сдвинул латунную пластинку под дверным глазком. Голос тонкий, но уверенно контролируемый:

– Я вас слушаю.

– Р Феттл, – сказала Мэри Чой, – приношу извинения за причиненное беспокойство. Могу я задать еще несколько вопросов?

– Я уже рассказал вам все, что знаю…

– Да, и вы, конечно, не подозреваемый. Но мне нужна некоторая общая информация. Впечатления. – Она улыбнулась той самой прекрасной неестественной улыбкой белые зубы мелкие и аккуратные между полными губами и гладкой тонко опушенной черной кожей. Выражение лица зои заставило его отвести взгляд, и живот у него свело еще сильнее. Она не может быть реальной, ничего из этого на самом деле нет.

– Можем мы поговорить внутри?

Ричард сделал шаг назад.

– Я неважно себя чувствую, – сказал он. – Не ел целый день.

– Прошу прощения. Я вернулась бы позже, но мое время очень ограничено. Департамент хочет получить ответы немедленно. Вы можете избавить меня от полета в Эспаньолу.

Ричард не смог сдержать любопытство. Он приказал двери разблокироваться и открыл ее.

– Вы думаете, Эмануэль… думаете, Голдсмит улетел туда?

– Возможно.

Ричард закусил губу, слегка сутулясь. Даже с этой Немезидой ему трудно было не вести открыто и дружелюбно. Он тихо и устало сказал:

– Входите. Рад, что меня не подозревают. День и так не задался.

Не буду рассказывать ей о селекционерах. Ее не будет рядом, чтобы защитить меня, если эта информация просочится и селекционеры вернутся. Не хочу и пяти секунд провести под венцом.

– Приношу извинения за то, как к вам отнеслись вначале. Мы были расстроены тем, что нашли.

Ричард кивнул.

– Это крайне необычно, – сказал он. Я бы сказал «ужасно», «кошмарно», но шок уже прошел. Человек – животное, которое смиряется даже тогда, когда все понимает.

– Мы все еще не нашли Голдсмита. Но, в общем, уверены, что убийца он. Он переписывался с полковником сэром Джоном Ярдли. Вы об этом знали?

Ричард кивнул.

– Как вы к этому относились? – спросила Мэри Чой с искренним любопытством. Несмотря на свою кожу и красоту, зои казалась вполне человечной и способной на сочувствие. Ричард прищурился, пытаясь увидеть за этим лицом свою дочь, пытаясь представить Джину взрослой. Разве Джина решилась бы на трансформацию? Крайняя степень критики родительского наследия.

– Я не понимаю, как к чему сейчас отношусь, тем более в случае Эмануэля, – сказал Ричард, медленно усаживаясь, точно журавль, на старый потертый диван, и помахал пальцами, показывая ей на стул. Она отодвинула стул от обеденного стола и уселась на него, женственно и аккуратно, не колеблясь и не проявляя заметного беспокойства.

Изумительно, если ты такой.

Мэри подалась вперед. Свет на лице, как фазы черной луны. Хороший образ. Надо записать.

– Вы относитесь к Эспаньоле с одобрением? – поинтересовалась она.

– Не к тому, что они делают. К тому, что они вроде бы делают. Нет.

– Но Голдсмит одобрял.

– Он называл Ярдли очистителем. Некоторых из нас это смущало.

– Он посещал Ярдли в последние год или два?

– Вам это должно быть известно.

– У нас нет уверенности. Он мог путешествовать под другим именем.

– Не Эмануэль. Он ничего не скрывал. И не беспокоился о надзоре.

– Он ездил в Эспаньолу?

– Я так не думаю, нет.

– Упоминал ли он Эспаньолу как убежище, гавань?

Ричард усмехнулся и покачал головой. Писал о его мыслях. Писательская эмпатия посредством воссоздания. Почувствуй, что ты – это он или знаешь его.

– Он воспринимал этот остров как парк развлечений. Он одобрял то, что у людей там достаточно еды и есть работа, но достопримечательности и курорты не посещал, нет.

– Но он однажды там побывал.

– Думаю, что именно тогда он… принял решение.

– Так вы не думаете, что он вернулся бы туда?

– Не знаю. – Нет, ты думаешь как раз так. Он никогда не вернется.

– Если бы он считал, что в опасности, а Ярдли может защитить его?

– Полагаю, тогда – возможно. Я правда не знаю.

– Есть ли у вас какие-то мысли о том, что случилось? Я понимаю, что это глубокая травма…

– Я почти только об этом и думал. Мне никогда не приходило в голову, что он сделает нечто подобное… Если это он сделал. – Эмануэль – поэт, который убивает. Они знают. Они заморозили квартиру. Ты знаешь.

– Что могло его к этому сподвигнуть? Крушение карьеры? Разочарование в обществе?

Ричард рассмеялся.

– Вы сейчас в теневой зоне, лейтенант Чой. Разочарование. – Это слово он выговорил со смешком.

– Но он был не из теневой зоны. Он жил в Первом Восточном Комплексе.

– Он проводил много времени здесь, с нами. С мадам де Рош.

– И это закончилось восемь или девять месяцев назад. Затем он попросил, чтобы навещали его. Вот почему вы бывали у него, а не встречались у мадам де Рош?

– Да.

– Почему такая перемена? Он замкнулся?

– Я не заметил изменений. Просто прихоть.

– Он становился все более эксцентричным?

– Для поэта эксцентричность – не просто манерничанье. Это необходимость.

Мэри Чой улыбнулась.

– А его недовольство, разочарование, отторжение?

– Возможно, отторжение. Он отторгал не меня – других. Полагаю, они чувствовали ревность. Зависть.

– Даже в годы угасания его популярности?

– Когда старый лев дряхлеет, приходят молодые львы… – Так ли было? Помнишь ты не это. Сейчас ты выдумываешь для Немезиды. Пытаешься сбить ее с толку? – Вообще-то, такого соперничества не было. В последние пару лет он редко посещал мадам де Рош, но поддерживал с ней связь. Я был…