Андрей Белянин - Воздушный поцелуй [litres]

И вроде бы только потом я услышал стук палки слепого, идущего по мостовой. Возможно, это была иллюзия, всплывшая в моём воспалённом мозгу, – слышать что-либо через закрытые ставни наверняка мог только зверь или «близкий к природе». К примеру, тот же лис.

– Это он? – шёпотом спросил я.

Мистер Ренар молча кивнул. Мгновением позже к нам в гостиную вошёл старый дворецкий, за его плечами покачивались два пневматических ружья крупного калибра.

– Не уверен, что нам дадут возможность защищаться, но мало ли, – пояснил мой учитель. – А теперь, Майкл, будь так добр, потуши в доме свет.

Я нажал на рубильник выключателя, оставляя нас в почти полной темноте с едва уловимым оранжевым отсветом ещё не прогоревших углей.

– Ждём, – приказал Лис. – Без моего приказа не дёргаться, не шевелиться и не стрелять.

Кровь в моих жилах пульсировала так, что ток её наверняка перекрывал шум далёкой Темзы.

Нервное напряжение всё возрастало, ожидание всегда кажется тягостнее для психики, даже чем сама атака. По счастью, нам не пришлось долго ждать, кто-то схватился за металлическую ручку нашей двери, и… треск, вопль, грохот упавшего тела…

– Один есть, – поднял палец Ренар.

Двое не особенно умных подельников кинулись отдирать первого от ручки, и, естественно, током шарахнуло уже всех.

– Трое в минус. – Лис поднял вверх три пальца.

Послышался шум на крыше, треск, приглушенный вскрик, после чего рухнуло ещё два тела. Кто бы знал, как долго я возился с подключением чердака и печной трубы.

– Пять! Очень неплохо, мой мальчик, очень неплохо!

Окно в нашей гостиной разлетелось от удара бочонком, из которого хлынул густой едкий дым. Ещё кто-то несвоим голосом взвыл, коснувшись оконной рамы, но в доме оставаться было нельзя. Я успел расслышать крик учителя:

– Все на улицу! Шарль, стреляйте! Майкл, держись поближе ко мне и…

Я выпрыгнул на мостовую, упал на колени, но встать не успел, меня целиком втолкнули в какой-то большуший мешок, чехол из-под матраса, не знаю, и поволокли по булыжникам. Я брыкался, орал изо всех сил, успел ещё услышать два или три хлопка пневматического ружья, чью-то ругань и стоны, а потом мешок вдруг взмыл вверх. Это было жутко.

Неведомая сила оторвала меня от земли и понесла куда-то под небеса. Судя по грохоту кровельного железа и свисту ветра, мешок со мной внутри тащили по лондонским крышам в неизвестном направлении, и как бы ни был ловок мистер Ренар, но лисы не альпинисты, а значит…

Примерно на этом моменте я наконец-то догадался заткнуться, а секундой позже меня так приложило затылком о какую-то кирпичную трубу, что сознание отключилось без предупреждения, словно по щелчку переключателя регулятора переменного тока.

Очнулся я не скоро. В голове шумело, болели виски. Почему именно виски, когда, как помнится, ударился я вроде бы затылком? Но это не важно, по крайней мере, не сейчас.

Потому что сейчас я сидел на чём-то вроде стула, крепко привязанный за локти и лодыжки. Глаза разлепить удалось не сразу, сначала включился слух. Чётко раздавались два голоса, один сиплый, властный, со старческими паузами, а другой более молодой и энергичный, но с непонятным акцентом. Что-то вроде совиного уханья, но не совсем такое.

Где-то мне доводилось читать о том, что в ряде опасных ситуаций глаза следует открывать не сразу, а лишь тогда, когда вы уже достаточно наслушались, чтобы понять, что вокруг вас происходит. Эта мысль показалась мне дельной. Если они знают, что я потерял сознание, почему бы немного не посимулировать?

– Это и есть щенок Ренара?

– Ух! Мальчишка, нехороший мальчишка, сахиб! Удавить его?

– Не спеши, Туг. Надо, чтобы проклятый лис сам видел, как мы убиваем его ученика. – Старческий голос прокашлялся. – Он всё ещё не пришёл в себя, я хочу его посмотреть.

Чьи-то холодные влажные пальцы коснулись моего лица, так что я едва не вздрогнул. Некто осторожно ощупал мой лоб, брови, нос, подбородок, шею и вьющиеся волосы.

– Красивый, щенок…

– Убьём его сейчас, сахиб! А лису отправим отрезанную голову в корзине, ух?

– Туг, ты всегда слишком поспешен, – укоризненно ответил голос старика. – Запомни, хороший вожак не принимает поспешных решений. Скольких ты можешь убить?

– Много, сахиб!

– Десять, двадцать или пятьдесят? Глупец… Убить достаточно одного, но так, чтобы тысячи людей впали в безумный страх перед тем, КАК ИМЕННО ты это сделал. Научись вселять страх, сделай его своим главным союзником, убеди всех, что тебя надо бояться больше смерти, и тогда весь мир склонится перед…

– Ух… чавк, чавк!

– Что ты делаешь, идиот?! Опять жрёшь бананы?

– Бананы вкусные, сахиб, ух!

Видимо, я расслабился, позволил себе лёгкую полуулыбку и пошевелился, потому что голос старика сразу отреагировал:

– Смотри, он очнулся!

Притворяться и дальше не было смысла. Я раскрыл глаза, быстро оглядываясь по сторонам. Полутёмное помещение, сквозит изо всех щелей, мы явно где-то на чердаке, потому что воздух свежий и негромко урчат голуби. Я сам привязан к большому стулу, пол под ногами деревянный, жутко грязный и весь усыпан почерневшей банановой кожурой. Впрочем, и пара свежей тоже валялась рядом.

На меня уставились двое – старик в чёрных очках, силуэтом похожий на того, которого я видел в тумане, и обезьяна в нелепом костюме. Раз говорит и носит одежду, значит, из «близких к природе». Не горилла, не орангутан, черты лица более человеческие, уши оттопырены, рот большой и ещё густые бакенбарды. Возможно, шимпанзе? При более пристальном взгляде я насчитал ещё четверых таких приматов, сидящих на корточках поодаль. Могу ошибаться, было темно.

– Ух? – спросил главный, видимо, тот, кого звали Туг.

Поскольку в вопросе не было ничего, кроме самого знака вопроса, я решил не отвечать. В конце концов, мы не представлены друг другу.

– Мальчик, как твоё имя? – первым начал слепой злодей.

– Если я пленник, а вы тюремщик, то мне нет нужды…

Обезьян прыгнул вперёд с невероятной скоростью, и мою шею сдавила тонкая верёвка.

– Когда я спрашиваю, надо отвечать, – хмыкнул старик. – Мне нетрудно представиться первым, но, сдаётся, тебе и так известно моё имя.

– Слепой Пью, – осторожно прохрипел я, верёвка на шее чуть ослабла.

– Ух, ух, сахиб, он знает вас, сахиб!

– Меня знают многие, это и есть власть страха. Ты ведь боишься меня, мальчик?

– Ну, э-э… мистер Ренар всё равно придёт за мной.

– О да, я тоже очень на это надеюсь. Мы все так будем его ждать! Туг?

– Ух, ух, сахиб, зря, – покачал лопоухой головой обезьян, но убрал удавку.