Бренна Йованофф - Беглянка Макс [litres]

Билли нажал сильнее, и Нейт сжал губы, закрыв глаза. Уэйн перестал смеяться и поднялся на ноги. Теперь он выглядел больным и беспомощным.

– Прекрати, Билли! – велела я твердым ровным голосом. Так дежурный разговаривает с учениками седьмого класса во время обеденного перерыва.

Билли ухмыльнулся, подняв руку Нейта, буквально зажимая ее между лопатками.

– Прекратить? Что прекратить, Макс? Это?

Я еще долго вспоминала, как весело в тот момент звучал его голос. Смех, который никак не соответствовал выражению лица. Его глаза поглотила ужасающая пустота – холодная и глубокая.

Раздался громкий звук.

Я не знала, что сломанная кость может так громко хрустнуть. Звук напоминал пролитую на лед воду или трещину, когда камень прилетает в лобовое стекло. Нейт вскрикнул и рухнул на колени на дне ручья, неловко держа себя за руку. Билли отступил, и сначала я даже не поняла, что случилось. Я думала, что это конец – неприятный и безобразный, но все же конец. А потом увидела, почему Нейт не смог устоять на ногах – локоть был вывернут, а лицо побелело так, будто вся кровь хлынула прочь из тела. Под кожей выступала белая кость.

Долгое время никто не шевелился. Затем Уэйн отвернулся и полез прочь из канавы. Дождь грязи и гравия из-под его ботинок осыпался к моим ногам. Он направился в сторону дороги, опустив голову и не оглядываясь.

Билли по-прежнему не сводил с меня странного взгляда – такого пристального, что казалось, мне делают рентген. Его лицо оставалось бесстрастным, но глаза горели, как у Отто, немецкой овчарки миссис Хаскелл, когда пес смотрел на кошку.

Вдохнув через нос, Билли наклонился ближе.

– Что ты собираешься делать, Макс?

Я промолчала. Нейт упал и мог теперь только тихо хрипло дышать. Но я к нему не подошла. Я понимала, что проявление нежности только усугубит ситуацию. Я уже как-то стала свидетельницей поведения Билли, когда пыталась ему помочь. Да, Нил насмехался надо мной, и это плохо, но Билли меня ненавидел. Я хотела быть хорошим другом, но не могла поступить правильно или храбро… Я не могла даже помочь Нейту.

Билли стоял надо мной, преграждая путь.

– Будь хорошей девочкой и держи рот на замке. Поняла?

Нейт тихо плакал, всхлипывая и прижимая руку к груди.

Билли наклонился и на ухо повторил слова:

– Ты поняла, Макс?

Билли выдал все за несчастный случай. Так он сказал отцу, моей маме и медикам на подъездной дорожке после приезда машины «Скорой помощи».

Он показывал Нейту прием Халка Хогана [29], и рука соскользнула.

Он так странно улыбался – неужели ему кто-то поверит? Увы, я не учла, как сильно взрослые хотели верить в то, что он не псих. Я мучилась от желания все рассказать, но изменит ли правда положение дел? Рука Нейта не заживет по волшебству. Так что я просто поддакивала.

Нейт не стал спорить. С каменным лицом он сидел на носилках и ничего не говорил, даже когда ему наложили шины, обмотали руку бинтами и погрузили в машину «Скорой помощи».

Я позвонила ему, как только он вернулся домой из больницы. Я хотела извиниться, но слова почему-то звучали небрежно, безразлично.

– Я с ума сходила, когда ты уехал, – призналась я. – Но сейчас все успокоилось. Нейт, я никак не думала, что он это сделает .

Я ждала, что Нейт закричит или хотя бы попросит перестать вести себя так, будто все нормально. Но вместо этого он ответил:

– Знаю.

Нейт больше не приходил работать над рампой. Каркас так и стоял наполовину собранный, с выцветшими на солнце досками. Через некоторое время, когда я наконец поняла, что никто из них не вернется, я закончила рампу самостоятельно. Папа научил меня резать углы, и у меня хорошо получалось орудовать пилой и уровнем, но я была одна, а фанера казалась неподъемной. Целых четыре дня я трудилась не покладая рук.

Уроки в школе начались через две недели, и я вернулась, не зная, есть ли у меня еще друзья. В первый день Нейт сидел за общим столом с другой стороны класса. За обедом все обступили его, чтобы подписать гипс – даже миссис Маллард, учитель французского, которая меня презирала, и те ученики, кто раньше обходил нас стороной. Однако мне было неловко оставлять свою подпись. Да он и не просил.

Так будет лучше. По крайней мере я сама начала в это верить. Мне казалось, что моя подпись станет не дружеским жестом, а признанием своей вины.

Иногда Нейт все еще выбирал меня в свою команду в вышибалах и не запрещал подсаживаться к нему на обеде, но при этом он всегда смотрел сквозь меня.

Я знала, что содеянное не было случайностью. Ярость Билли походила на осенние бури. Они всегда начинались внезапно, хотя дни перед этим стояли тихие и спокойные. Казалось, можно обвинить в этом Нила, сказать, что это его школа. Вот только Нил всегда старался, чтобы его действия выглядели разумно. Ему нравилось все вокруг контролировать. Билли же предпочитал хаос.

Билли представлял опасность для общества. Он не успокоится, пока кто-нибудь не пострадает. Я старалась не огорчать его, но так не могло продолжаться вечно. Было время, когда я действительно верила, что знаю, как с ним обращаться. Такую ошибку больше допускать нельзя. Смысл фильмов в чем? В том, что монстров можно победить. А смысл сиквелов? Правильно, они всегда возвращаются.

Я знала, что содеянное не было случайностью, но не представляла, как это остановить. Лукасу достанется еще больше. Нельзя этого допустить.

Какая же я идиотка, что верила в семью и безопасность. Теперь я знала правду. Мир – огромное хаотичное место, где я осталась сама по себе. Лучше всегда держать монстров на коротком поводке – так они никогда не застанут врасплох.

После истории с Нейтом я подумала, что Билли оказался в полном дерьме. Думала, его отправят в военную школу, в тюрьму или что-то в этом роде. Я решила, что все наконец-то увидят, что он слетел с катушек.

Однако после того, как «Скорая помощь» уехала и вокруг загорелись уличные фонари, все утихло. Нил и мама даже ничего не сказали. Они вели себя так, будто вообще ничего не поняли. Даже позже, когда они решили переехать в Индиану, они никогда не говорили об истинной причине. Когда я попыталась вытащить из них правду, они начали что-то выдумывать. Говорили:

– Там будет лучше для всех нас. Билли сможет начать новую жизнь, вдали от неуправляемых друзей и дурного влияния. Вы сможете бегать, прыгать, играть на свежем воздухе и широких улицах, а не дышать выхлопными газами бесконечного транспорта.

Такое чувство, что они делали нам одолжение. Как будто это не Билли – зачинщик неприятностей в бандитской шайке, а мне шесть, а не тринадцать. Они не хотели признавать правду. Они боялись сказать вслух, что Билли вышел из-под контроля и мы бежим из города, дабы не ухудшить ситуацию.