Брендон Сандерсон - Стивен Лидс и множество его жизней [сборник litres]

– Итак… – сказал Джей Си, уперев руки в бока и разглядывая здание. – Кого-нибудь еще беспокоит, что кабинет доктора находится в трущобах?

– Это не трущобы, – возразила Айви, протягивая руку, чтобы помочь мне выбраться из задней части лимузина.

– Конечно, – поддакнул Джей Си. – А вон там, на углу, не наркодилеры.

– Джей Си, этим ребятам лет по шесть.

Он прищурился:

– Рано начали, да? Гнусные мелкие дельцы.

Айви закатила глаза, но Тобиас – афроамериканец, который в своем преклонном возрасте уже не так уверенно держался на ногах, – только рассмеялся от души. Он вылез из машины с моей помощью, затем хлопнул Джей Си по спине. Они шутили всю дорогу.

Джей Си ухмыльнулся, показывая, что до некоторой степени осознает свое паясничество.

Дом представлял собой типичное, заурядное офисное здание в пригороде, но находилось оно через дорогу от ломбарда и рядом с автомастерской. Не трущобы, но и не первоклассная недвижимость. Возможно, Джей Си прав.

Постучавшись в переднее пассажирское окно автомобиля, я подождал, пока стекло опустилось, открывая молодую женщину с короткими светлыми волосами. Внучатая племянница Уилсона снова следовала за ним по пятам. М-да. Жаль, что он не оставил ее сегодня дома; мое поведение немного более… непредсказуемо при встречах с репортерами.

Я посмотрел мимо нее на высокого, представительного мужчину на водительском сиденье.

– Почему бы тебе не подождать здесь, Уилсон, – сказал я, – вместо того чтобы ехать на станцию техобслуживания? На случай, если мы ошиблись адресом.

– Ладно, мастер Лидс, – ответил он.

Его родственница энергично закивала. Несмотря на то что Уилсон чувствовал себя комфортно в своем традиционном облачении дворецкого, она казалась неуклюжей в шоферской куртке и фуражке. Как будто играла в переодевание. Слушала ли она, как я разговариваю со своими галлюцинациями на заднем сиденье? Я привык к Уилсону, но мне казалось неправильным выставлять себя напоказ перед кем-то извне. Точнее, я привык, что люди видят мои странности, когда я на публике. Но сейчас все происходило по-другому. Сейчас она вторгалась в мою личную жизнь.

Я повернулся и пошел со своими аспектами в офисное здание, которое имело знакомый стерильный вид. Не очень-то похоже на больницу, но драили его достаточно часто, чтобы здесь так же попахивало белизной. Первая дверь направо вела в кабинет номер шестнадцать, где мы должны были встретиться с интервьюером.

Джей Си заглянул в боковое окно.

– Приемной нет, – сказал он. – Только одна большая комната. Похоже на место, где кто-то хватает тебя, как только ты входишь. Ты отключаешься, а потом… бац!.. три почки.

– Три?! – спросила Айви.

– Конечно, – подтвердил Джей Си. – Кое-кому нужны ничего не подозревающие мулы для незаконной торговли органами.

– И насколько «не подозревающим» надо быть, когда проснешься с разрезом на животе? Не побежишь ли ты немедленно к доктору?

Он прищурился:

– Ну, доктор явно замешан в этом, Айви.

Я посмотрел на Тобиаса, который все еще улыбался. Он кивнул на картину на стене коридора:

– Альберт Бирштадт, «Среди гор Сьерра-Невада». Оригинал висит в Смитсоновском институте, как одна из самых известных работ Гудзонской пейзажной школы. – Его успокаивающий тон был расслабляющим контрастом с веселой, но все-таки глубоко укоренившейся паранойей Джей Си. – Мне всегда нравилось, как облака расступаются, освещая темную пустыню: изображение творения через призму американского фронтира. Наши глаза неумолимо тянутся к этому центральному свету, как будто нас принимают на небеса.

– А может быть, – заметила Айви, – тучи сгущаются и пейзаж тускнеет по мере того, как Бог уходит, оставляя людей во тьме.

Вздрогнув, я резко взглянул на Айви. Обычно она была религиозна и отстаивала все христианское и святое. Она пожала плечами и отвернулась.

Я постучал, и дверь открылась. Мы увидели высокую, зрелую азиатку с квадратным лицом и глубокими морщинами от улыбки.

– Ах! Мистер Лидс. Отлично.

Она жестом пригласила нас войти, и Джей Си, конечно, был первым.

Он поднырнул под ее руку, ловко избегая касаться реального человека, затем огляделся, положив руку на пистолет. Наконец кивком пригласил нас войти.

Интервьюер поставила для нас несколько стульев и некоторое время простояла у двери, ожидая, пока мы все войдем. Она хорошо подготовилась к встрече. Хоть она ждала слишком долго – поскольку не могла увидеть аспекты, – ее усилия помогли с иллюзией, за что я был благодарен.

Айви и Тобиас устроились поудобнее, а Джей Си продолжал осматривать комнату. Большие окна справа выходили на тротуар, где рядом с моим лимузином стоял Уилсон. У дальней левой стены комнаты возвышался большой аквариум с морской водой. Все остальное было оформлено в стиле «писательского прибежища», с деревянными книжными шкафами и темно-зеленым ковровым покрытием.

Я подошел к окну и кивнул Уилсону, который помахал мне в ответ.

– Значит, сегодня три? – спросила журналистка.

Нахмурившись, я обернулся.

– Я проследила за вашим взглядом, – объяснила она, указывая на стулья, на которых сидели Айви и Тобиас, затем на то место, где стоял Джей Си, – впрочем, он тут же перешел к книжным полкам в поисках потайных ходов.

– Только три, – согласился я.

– Айви, Тобиас, Джей Си?

– Вы и впрямь хорошо подготовились.

– Мне нравится быть готовой, – сказала женщина, усаживаясь на свое место. – Кстати, я Дженни, если вдруг Лайза не сказала.

Это была Дженни Чжан, репортер и автор бестселлеров. Она специализировалась на непристойных поп-биографиях, которые балансировали на грани между информированием, развлечением и вуайеризмом. Она получала награды, но на самом деле была всего лишь еще одной акулой пера, которая выбилась из кликбейтных окопов и заслужила некоторую респектабельность.

Я жалел, что обещал Лайзе дать интервью кому-то из ее друзей, но деваться было некуда. Оставалось лишь надеяться, что Дженни не задержит меня надолго и книга, которую она в конце концов напишет, не окажется подлинной головной болью.

Она кивком указала на стулья, но я остался у окна.

– Как хотите, – сказала Дженни, доставая блокнот. Она указала на мои аспекты. – Джей Си, Тобиас, Айви. Ид, эго, суперэго.

– О, великолепно… – протянула Айви. – Одна из этих. Скажи ей, что мы такое уже обсуждали. Не сходится.

– Мы не фанаты этого направления психологии, – сообщил я Дженни.

– Это Айви жалуется? – спросила Дженни. – Она – вместилище вашего понимания человеческой природы, вы вложили в нее свои навыки общения с людьми и понимание взаимоотношений. Ходят слухи – она очень цинична. Интересно, что это говорит о вас?