Михаил Фиреон - Рыцари Гирты [СИ]

— Защита Гирты от актуальных и перспективных угроз и вызовов — ответил, не оборачиваясь, граф Прицци — наша приоритетная цель. И если мы не сможем снова одолеть этого колдуна, грош цена таким защитникам. Выброшенные на ветер на снаряжение и тренировки деньги. Не справитесь — проще выписать автоматы из Столицы.

Он открыл ящик и начал доставать из него детали оружия, из которых собрал массивное и короткое ружье с широким стволом и прицелом.

— «Зед75-С» — услышали все дрожащий старческий голос — я не ошибся?

Все обернулись. Облаченный в свой столичный городской наряд, серый сюртук и узкие штаны со стрелками, в лакированных модных туфлях с острыми носами, по мокрой от росы траве, опираясь на трость, к столу медленно подошел министр Динтра. Его черный зловещий ипсомобиль с желтой полосой по борту и темными тонированными стеклами стоял прямо на вершине холма, рядом с шатром принцессы Вероники.

— Ручное магнетическое орудие, стабилизированное — касаясь сморщенной рукой вороненой стали, поглаживая ее, с восторгом закачал головой министр — а что это такое интересное вы тут собрались делать?

— Прошу вас, присаживайтесь, мастер Динтра! — тут же оказался какой-то бойкий депутат ратуши, что принес из своего шатра складной стул — понимаете, это охота и мы…

— Вы будете стрелять животных из этого? — прикладывая ладонь к уху и игнорируя стул, поинтересовался у него министр — топтать конями несчастных бегемотов и зайцев, а потом жарить их на костре?

— По традиции на человека охотятся только с холодным оружием — объяснял Вертуре Фарканто, продемонстрировал разложенные на столе украшенные яркими лиловыми лентами рогатины луки и колчаны со стрелами. Подошедший к ним князь Мунзе согласно кивнул в знак важности предстоящего дела, сказал сыновьям и свояку выложить на общий стол, приготовить к освящению, привезенную ими из города амуницию.

В лагере активно шла подготовка ко второму завтраку и предстоящей погоне. Молодые рыцари и оруженосцы проверяли копья и луки. Садились за столы, с гордостью клали перед собой, рядом с тарелками и кружками, ножны и колчаны, и хоть они и мешали трапезе, никто не возражал против этой доброй традиции. Для многих это был первый смертельный поединок с чудовищем и человеком, все были веселы и возбуждены, но граф Прицци прекратил этот балаган, зазвонил в колокол, призывая к тишине. Все встали. Капеллан прочел молитву. Все перекрестились и приступили к еде. На столе стояли бодрящий кофе, вино, мед и белый свежий хлеб, все, что привезли с собой в дар герцогине и ее гостям местные землевладельцы. Эти хмурые и суровые люди, по своим грубым манерам чем-то похожие на бородатых разбойников Рейна Тинкалы встали отдельным лагерем со своими кострами и столом в лесу, в стороне, но также как и люди Фолькарта, без возражений и задержек явились по первому зову, чтобы принять участие в общих построении, вкушении пищи и молитве.

Когда трапеза была почти окончена, с дальнего конца лагеря, от дороги, послышались изумленные возгласы, зов рога, треск отбивающей ритм колотушки и звуки далекой, оглашающей чащобу хриплыми голосами песни. Рыцари, оруженосцы и девицы с интересом оборачивались, приподнимались посмотреть, кто там еще приехал, а узнавая, улыбались, перешептывались, украдкой кивали в сторону сидящей во главе стола герцогини.

Оглашая берег реки нескладными куплетами про трех моряков, видимо немного заплутав на подъезде к станице, не с дороги, а из леса, с востока, на вершину глинистого обрыва, где было организовано стрельбище, выехала бравая, но по виду, сильно изможденная тяжелым ночным переходом процессия. По приказу старшины замолчав, спустившись к опушке и спешившись у поклонного креста, осенив себя крестными знамениями, закинув на плечи свои рогатины, копья и мечи, новоприбывшие цепочкой зашагали через лагерь, к общему столу, прямиком к графу Прицци. Видя их, военный комендант Гирты, как будто тоже поддавшись этому радостному предвкушению, в ожидании чего-то веселого, что воцарилось в обществе трапезничающих за столами рыцарей и их девиц, закинув ногу на ногу, бросил быстрый выразительный взгляд на принцессу Веронику, что сидела рядом с ним, во главе стола, в соседнем кресле. Приготовился встречать гостей, откинулся на спинку своего стула с мрачной и торжественной улыбкой.

— Ваше сиятельство. В качестве поддержки, которую в лице моего отряда оказывает вам владыка Дезмонд, прибыли в ваше полное распоряжение — откинул с руки полу плаща, положил ладонь на эфес, смиренно преклонил колено перед командором Лилового клуба, обратился к нему предводитель процессии. Еще ниже склонив голову, кивнул герцогине — ваша светлость. К вашим услугам, моя леди.

Высокий, узкоплечий, но с широкой грудью, уже немолодой человек в черной, потрепанной дорожной мантии, в нарядной белой рубахе с широкими длинными рукавами и темно-сером, выгоревшем на солнце тяжелом, прохудившемся на груди от заколки, плаще. Растрепавшиеся из толстой косы светло-русые, с проседью, волосы обрамляли худое благородное и сдержанное, узконосое лицо. Губы были плотно поджаты, короткая русая, без усов, борода скрывала подбородок. Холодные, пронзительные и скорбные светло-зеленые глаза человека не раз испытавшего горечь унижения и потерь, но сумевшего сохранить в себе силы и волю к борьбе, выражали угрюмое, напряженное, исполненное досады и ненависти, стремление. Спрятав свой вызывающий взгляд, он еще ниже склонил голову перед графом Прицци.

— Борис — только и ответил тот после некоторой паузы — это внезапно. Даже неожиданно.

— Мэтр Дезмонд благословил, чтобы мы приняли участие в охоте на Многоголового Волка — ответил старшина, не поднимая головы.

Люди за его спиной стояли, тоже преклонив колени, положив на плечи рогатины, ножны с мечами и пики. У каждого на плаще, как и у их командира, был пришит вырезанный из потертой серебряно-серой ткани восьмиконечный крест. На худых небритых лицах застыло напряженное, усталое выражение. Все ждали ответа графа Прицци. Тот приложил ладонь к подбородку, с видом самого Герцога, окинул взглядом отряд, словно размышляя, казнить всех на месте, или помиловать, облокотившись о ручку кресла, приподнял брови, бросил быстрый вопросительный взгляд на принцессу Веронику. Та гордо и благодушно кивнула, и он ответил.

— Борис, вы не видите? Вы отрываете всех от еды. Ступайте, ставьтесь, отдыхайте. По колоколу с оружием на общее построение.

Маркиз Борис Дорс с готовностью кивнул в ответ и без лишних расспросов, сделав жест рукой, приказал всем возвращаться к краю лагеря, где они оставили лошадей.

— А, это добровольцы епископские, гвардия владыки Дезмонда! — насмешливо пояснил детективу Фарканто, кивая вслед удаляющейся процессии, и приложив ладонь к щеке тихо, как будто по секрету сообщил Вертуре и Марисе — соизволил, наконец-то, явился. Я уже думал, сэр Август ему сходу голову расколотит, а нет. Вот смеху будет теперь.