Екатерина Лесина - Ловец бабочек

Второй ряд.

Третий снимок… разум отметил это совершенно машинально. Их размещали безо всякой системы…

…Миргарда Ивольская. Двадцать один год. Старший библиотекарь…

- И вот эта…

Последняя.

Худощавая болезненного вида брюнетка, которая и на снимке выглядит испуганной.

Сальва Завадская. Младший научный сотрудник.

…невеста.

…ушла и не вернулась.

- Ты… врешь.

- Ишь как заговорила, - Нинок газетку забрала и в буфет вернула. – Вру я… а оно мне надобно, тебя обманывать? Какая мне с того выгода? Никакой… я может, еще раньше сказать хотела.

- Отчего не сказала?

- Да… как-то хотела, а потом подумала… мало ли, по какой надобности он их водил? Отбрешется же ж… а после и меня засадит… кто он? Дознаватель. А кто я?

Ну да…

И в этом своя логика… конечно… мало ли, по какой надобности Хелег водил этих женщин? Правда, он ни словом не обмолвился, что был знаком с потерпевшими… не вспомнил? Их ведь много через его ведомство проходит, но…

…Хелег сам как-то упомянул, что обладает абсолютной памятью. И значит…

…ничего не значит.

…скажи он, и Катарина… что? Начала бы подозревать его? Смешно… и не смешно, потому что…

…Учитель умен.

А Хелегу в уме не откажешь.

…расчетлив.

И это имеется. Он всегда и все продумывает. Даже сегодняшнее его поведение – оно не просто так, но часть какого-то плана, Катарине не понятного, пусть и отведена ей в этом плане

…самолюбив.

…самоуверен.

И вновь же, весь этот анализ… в их конторе каждый второй под описание подходит.

- Это еще не все, - Нинок уселась в креслице и хитро улыбнулась. – Я б и теперь рта не раскрыла б, но…

- Что?

- Ничего… ты мне, а я тебе… поверь, соседушка, оно того стоит…

- Я ведь могу повесткой пригласить.

- Приглашай, - Нинок пожала плечами. – Я приду. И скажу, что ничего-то не знаю, что ты с женихом поссорилась, вот и клевещешь…

Вот же… почему-то злости не было. Катарина устала. Еще тогда, когда взяла, наконец, Кричковца… и не успела… и почему-то не отпускало ощущение, что она не успевает вновь…

- Я могу затребовать полное сканирование.

- Фух, - Нинок взмахнула ручкой, и пышный рукав скатился до самого локтя. Блеснула золотая полоса браслета. Вспыхнули камни на перстнях. – Напугала ежа голой жопой… я свои права знаю. Без веских доказательств никто не станет тратиться на бабскую ссору…

- Те женщины погибли…

- Да, я читала… и убийцу их намедни казнили. Справедливость восторжествовала, - Нинок засмеялась. И дребезжащий смех ее был на редкость отвратителен.

- Тебе их не жаль?

- Жаль. И себя жаль… одни помирают, другие живут… и этим другим нужны шелковые чулочки… привези, соседушка. И сочтемся…

Себастьян был пьян.

Слегка.

Он не отказался бы напиться так, чтобы забыть и имя свое, и клятое звание воеводы, с которого одни лишь беды и никаких радостей, а главное, хрипловатый голос Порфирия Витюльдовича. Он поднимал чарку за чаркой, пил водку, что воду, не пьянея, лишь наливаясь тяжелым грозовым гневом.

- Он ж мне… она ж дите мое… горькое… баловал… ни в чем отказу не знала… ради нее все… чтоб не как мамка… что мне мамка там скажет? – он воздевал очи к притолоке, изрядно закопченной, но при этом не выглядевшей неряшливо.

В «Веселом вепре» нашлись свободный стол и графин с мутным первачом, которого стребовал Порфирий Витюльдович.

- Кричал… случалось, что кричал… обзывал всяко… грешен, - он бил себя кулаком, и могучая грудь гудела…

…Ольгерда потерялась где-то между мертвецкой и кабаком, но оно и к счастью…

…хольмка откланялась…

…время позднее. Хотя не так и поздно… куча бумажной волокиты… протокол опознания… показания, донельзя путанные… и вновь же Управа, где Себастьяна не ждали, уверенные, что занят воевода будет с хольмскою гостьей. И потому витал в холле сытный дух пирогов, а дежурный полицейский восседал за стойкою важно, с пузатой кружкою чая в одной руке и надкусанным пирогом в другой. Пред ним лежала газета, которую дежурный изволил почитывать. И пребывал в том благостном состоянии, которое не способно было разрушить и появление высокого начальства.

…распоряжения.

…и вновь допрос, на сей раз под протокол, и подпись, и помрачневший купец, липкое, лживое сочувствие Ольгерды, присутствие которой было неуместно. Но она, актриса, чувствуя эту неуместность, вцепилась в рукав Порфирия Витюльдовича, и оторвать от этого рукава без скандалу – а на скандалы Себастьян настроен не был – не представлялось возможным. А скандалы были бы точно лишними.

…тихая просьба Катарины: ей требовалось немедля ознакомиться с вещественными доказательствами…

…кляузники.

…причитания Порфирия Витюльдовича, который преисполнялся осознанием, что сестра его и вправду мертва, а заодно уж убеждением, что в смерти ее он сам повинен своим равнодушием. Ибо человек неравнодушный кинулся б искать беглянку и тогда, глядишь бы, отыскал вовремя…

…просители.

…и нарастающее раздражение, которое требовало выхода, пусть и дорожками чешуи…

- Вы тут рогами меня не пугайте! – возопил пан Мимиров, почти бесстрашно выставивши перед животом зонт немалого размеру. – Меня не такие пугали! У вас тут непорядки!

…и кажется, Себастьян-таки вышел из себя, потому что вдруг отключился, кажется, рявкнул и виселицею пригрозил… и потом вдруг очнулся в кабинете один.

Почти один.

В углу, в кресле тяжеленном и неудобном, для просителей и посетителей предназначенном, устроилась Катарина. Не одна, но с бумагами.

- Извините, - сказал Себастьян, пытаясь понять, куда подевался пан Мимиров.

- Ничего страшного, - старший следователь взгляд от бумаг не изволили оторвать. – Скажите, а голову ему чем отделили? Почему-то ваш… эксперт обошел вниманием эту… деталь. И протокол с места происшествия… вы ведь не будете возражать, если я взгляну…

- На место происшествия?

…дежурный допил чай, и фуражку форменную надел, и тихо себе подремывал над газетою, в мечтах, пожалуй, видя себя воеводою. И Себастьяну отчаянно вдруг захотелось исполнить эту мечту. А что? Дать бы человеку власти, а самому бы… самому бы в тишь и покой участка, к газетке вот, коих Себастьян уж давненько не читывал за неимением свободного времени, к чаю да пирогам.

Местечковым сплетням.

Эх…

…в квартире покойного живописца старший следователь провела без малого два часа. И если сперва Себастьян пытался наблюдать за нею, то после махнул рукой: будет что важное, скажет сама. Он устроился в креслице и, сцепивши руки на животе, закрыл глаза.

Он не спал, нет.

Может, самую малость… и очнулся, лишь когда Катарина коснулась плеча.

- Все, - сказала она.

- Совсем все?

- Совсем.