Илона Эндрюс - Магия ранит [litres]

Я его понимала. Он пытался описать момент, когда чувствуешь, как ты одинок. Живешь себе, вроде все хорошо, даже не представляешь, что может быть иначе, а потом встречаешь кого-то и внезапно остро осознаешь собственную неприкаянность.

Становится больно, ты ощущаешь себя обделенным и злым. Обделенным, – потому что хочешь быть с этим человеком, а злишься из-за того, что страдаешь в дни его отсутствия. Странное чувство. Сродни отчаянию, заставляющему маяться у телефона. Ты ведь понимаешь, что до условленного звонка еще целый час, но мучаешься.

Но я не собиралась терять душевное равновесие. Пока, во всяком случае.

Пододвинулась к доку, прижалась к его плечу. Мы оба понимали, что о сексе не может быть и речи.

– Не возражаешь, если я все равно останусь? – спросил он.

– Не возражаю.

Я так и уснула, прижавшись к нему.

Я проснулась от пристального взгляда.

– Тебя не учили, что подглядывать неприлично? А, вундеркинд?

Дерек глумливо покосился на дока. На парне был спортивный костюм, который я видела впервые. У Грега такого точно не завалялось.

Значит, перевертыш отлучался. Вопрос: куда?

Ночью мы с Крестом завалились набок, и теперь моя голова покоилась на его груди.

Я села.

– Не одобряешь?

– Меня это не касается, – оборотень помотал головой.

– Однако тебе он не нравится.

– Вы с ним… – Дерек растопырил пальцы, будто хотел сцепить ладони, но в итоге развел их в стороны. – Короче, не подходите друг другу.

– Интересно знать, почему?

– Ты сильнее.

– И что?

– Сильным должен быть мужчина. Чтобы защищать.

– Полагаешь, мне требуется телохранитель? – В моем голосе невольно прозвучали угрожающие нотки.

– Он никогда не сможет сказать тебе «нет».

Я смотрела на парня в упор, пока он не опустил взгляд.

– Таких людей, вундеркинд, вообще немного.

– Догадываюсь.

– Как твоя нога?

– В порядке.

– Ты выходил из дома, пока я спала?

– Просто на пробежку.

– Советую тебе пробежаться еще раз.

Дерек убрался восвояси, не сказав ни слова. Я принялась будить Креста.

– Пора вставать.

– Я проспал? – Он потер глаза.

– Сейчас половина седьмого.

– Значит, успею смотаться домой и переодеться. Когда мы увидимся вновь?

Я подумала о полузасыпанном щебенкой логотипе «Кока-колы» и о двухсотлетнем вампире. Возможно, никогда.

– Как насчет пятницы? Пара деньков, чтобы немного остыть, нам не повредит.

– Договорились.

Он ушел. Не поцеловав меня на прощание.

Приоткрыв картонную коробку с «Курицей генерала Цзо», я дотронулась до мяса кончиком пальца.

Курятина была комнатной температуры.

Мысль о том, чтобы подогреть еду из китайской забегаловки на плите, меня вовсе не радовала: тогда овощи превратились бы в кашу. Ни за что – я это просто ненавижу.

Отец, свято веривший в питательность отварных овощей и мясного бульона, исправно готовил сытные супы, а затем с грустью наблюдал, как я давлюсь размазней из капусты и лука.

Его лицо встало перед моим внутренним взором. Улыбнувшись иероглифам на картонке, я достала вилку из ящика буфета. В любом случае достоинства горячей еды чрезмерно переоценены.

Аккуратно отодвинув ломтик зеленого перца, я подцепила кусочек курятины и поняла, что ужасно проголодалась.

В дверь постучали.

Я уставилась на створку, так и не донеся кусок до рта. Стук повторился. Дерек? Нет, он бы стучал тихонько, деликатно. Этот же сукин сын барабанил, будто делал мне одолжение своим визитом. Перевела взгляд с курятины на дверь, сунула кусок в рот и отправилась смотреть, кого принесла нелегкая.

Дверь распахнулась. За ней стоял Кэрран в старых джинсах, зеленом свитшоте и с коричневым бумажным пакетом в руке. Приподняв голову, он принюхался, раздувая ноздри, как делают все оборотни, и сказал:

– Курятина по-китайски, отличные морепродукты и жареный рис. Поделишься?

Я привалилась к стене. Замок оказался не заперт, но охранные заклинания по-прежнему преграждали вход. Можно и не дергаться. Лениво поковырялась вилкой в коробке.

– А, это ты. Я думала, кто-то важный.

Кэрран шагнул вперед и напоролся на заклинания. По магическому барьеру пробежала карминная рябь. Царь Зверей отшатнулся.

– Страж, – пробормотал он.

– И очень хороший.

Вожак прижал ладонь к барьеру, надавил. От пальцев разошлись круги, точно от камешков, брошенных в спокойной пруд.

– Я могу его взломать.

– Милости прошу, – иронично ответила я и выгнула бровь.

У перевертышей естественная резистентность к охранным заклинаниям, поэтому царское заявление не являлось голословным. Однако я дополнительно укрепила защиту. Если Кэрран ее взломает, резонанс обеспечит мне мучительный приступ мигрени. Впрочем, я сомневалась, что он сумеет.

Это был действительно крутой страж.

По глазам оборотня я видела, он взвешивает все за и против. На миг показалось, что он попытается. Но Кэрран только пожал плечами и произнес:

– Или я сломаю барьер, или мы будем вести себя как цивилизованные люди, и ты меня впустишь.

Утомились от демонстрации власти, Ваше Величество? Я сняла защиту. По дверному проему сверху вниз пробежала серебристая рябь.

– Ладно, входи.

Он направился в кухню, но на полпути застыл. Его лицо перекосилось:

– Что, черт возьми, ты держишь в кладовке? Протухшего вампира?

– Нет. Только башку упыря.

Я замотала голову твари в два пакета и хорошо завязала, а Кэрран все равно учуял.

Присев на край стола, кивнула на груду белых коробочек.

– Не стесняйся. Налегай на жареный рис.

Поставив свой пакет на пол, он уверенно выбрал одну из коробочек, ничем не отличающуюся от прочих, взял протянутую ему ложку, открыл и наморщил нос:

– Какого дьявола они всегда кладут сюда горошек?

– Итак, что привело тебя сюда ни свет ни заря?

Кэрран методично выбирал из риса горошины и выкидывал их в мусорное ведро.

– Слышал, ты угодила в переделку.

– Твой вундеркинд донес?

– Он самый.

– Когда? Утром?

– Да, – Царь Зверей кивнул. – Это все кровная клятва. Например, если его ногу раздерут в клочья, долг Дерека предупредить Стаю, что он не может в полную силу исполнять обязанности телохранителя. Кому-то надо прийти и оценить обстановку.

– С каких пор этот «кто-то» – ты? И у тебя хватает прихвостней на посылках.

– Я считаю нужным приглядывать за щенком.

– Прошлой ночью его нога выглядела так, словно ее пропустили через шредер. Осмотреть себя он не дал, но, кажется, кость не пострадала.

Поверхностные раны организм оборотня излечивает за два-три дня. Сращивание костей занимает гораздо больше времени.

Кэрран набил полный рот риса, проглотил и проворчал:

– Велика беда. Он еще молод. Юнцы должны быть стойкими. Надеюсь, ты не принялась квохтать над ним?