Илона Эндрюс - Магия ранит [litres]

– И долго он тебя трахал? – Царь Зверей двинулся вперед, переставляя огромные лапы. Оборотни последовали за ним. – Сколько ты выдержала? Полгода? Год?

– Тринадцать лет.

– Тринадцать лет… – повторил он. – А затем ты ему осточертела, и он нашел кого-нибудь помоложе, покрасивее и посвежее. А ты сидишь в сточной канаве, позабытая, позаброшенная – прямо использованный презерватив. И что же ты высидела за эти долгие годы?

Разговаривая, Кэрран продолжал подбираться к женщине все ближе и ближе. Похоже, он специально старался оскорбить Олейте.

Хотя, положа руку на сердце, в его случае особенного старания не требовалось.

Она дернулась, точно от пощечины.

– Мое тело приняло его плоть: ведь я ее отведала, и он благословил меня своею силой.

Технически это вполне осуществимо: если они обменялись биологическими жидкостями, Олейте могла передаться часть силы Роланда.

– Неужто? – воскликнул Кэрран, расхохотавшись, и эхо рокочущего смеха заметалось по залу. – А как насчет благословения ребенком?

Она промолчала.

– Ах да, я и забыл. – Он сделал многозначительную паузу. – Отец Племени как огня боится делать детишек. Или он счел тебя бессильной?

Теперь уже рассмеялась Олейте. Казалось, гулкий звук, отражаясь от стен, идет сразу отовсюду.

– О нет, полукровка! Сила – это отнюдь не то, чего мне не хватает.

Ее защитная пелена пала. Я почувствовала, что фантомы позади женщины – просто-напросто оголодавшие разъяренные вампиры. Помоложе того самого, обезглавленного, но тоже крайне опасные.

Злая магия накрывала их подобно сопревшей плащанице, разжигая безумие.

Повелительница мертвых произнесла короткое резкое слово, и жаждущая крови нежить отделилась от стены, распространяя вонь.

Оборотни выстроились свободным боевым порядком так, что я вдруг оказалась одна посреди зала. Кэрран уболтал Олейте: у нас появилось преимущество примерно в двадцать футов.

Однако кровососы атаковали с невероятной скоростью.

Я распласталась на полу, и первая тварь пролетела у меня над головой. Я перекатилась на спину. Прыгнул второй вампир, но моя «Погибель» вспорола его запавшее брюхо.

Струйка черной крови едва не брызнула мне в лицо. Вампир, игнорируя рану, нацелился на Кэррана. Царь Зверей взревел. Доброй охоты.

Вскочив на ноги, я метнулась к Олейте. У той в руке появился маленький нож с серповидным лезвием. Женщина полоснула себя по предплечью. Сила ее крови обрушилась на меня, словно девятый вал. Я отпрянула назад, голова закружилась.

Повелительница мертвых бешено завертелась, волосы разметались, глаза выпучились и сделались дикими. Кровь из пореза разлеталась широкой дугой.

Красные капли вспыхнули, и вверх взметнулась стена карминного пламени, заключив Олейте в защитный магический круг. Охранное заклинание на крови.

Прорваться сквозь барьер можно либо с помощью крови ее родича, либо более сильной магии.

Вот ведь зараза!

В тот же миг очередной упырь подкрался ко мне с левого фланга, вцепился в плечо, и мы покатились по полу. Челюсти упыря громко и мерзко лязгали. Вдруг бок ожгло болью. Опять? Да что ж такое! Магия во мне вскипела. Сжав «Погибель», я стиснула зубы и вонзила клинок в выпученный «рыбий глаз». Сабля победно зашипела.

Вампир забился в агонии. Я отпихнула его от себя.

А на меня уже несся другой. Отскочила в сторону. Выпад! Кончик лезвия по касательной задел шею кровососа. Тварь крутанулась, полоснула меня когтями по бедру. Я еще раз ударила упыря по шее, перерезав артерии. Клинок увяз в шейных позвонках. Нежить раззявила пасть, и оттуда хлынула кровь. Я двинула противника ногой в живот. Кости с хрустом сломались, я высвободила «Погибель» и огляделась в поисках Олейте.

В воздухе рассеялась последняя искра вампирской магии.

Но тут на меня прыгнул, мерзко скалясь, еще один «клиент». Клинок вошел ему точно между ребер, пропоров разбухшее сердце. Я выдернула саблю еще до того, как изломанное тело упыря грохнулось об пол, и опять осмотрелась.

Зал буквально тонул в крови. Перевертыши дрались парами, их движения отличались отменной слаженностью и боевой выучкой. В углу лежали две мохнатые туши. Над ними возвышался Кэрран, окруженный сразу тремя кровопийцами.

Дженнифер и кто-то вроде леопарда сражались спина к спине. На них напирали целых четыре упыря. Волчица сбила одного с ног, когтями вспорола ему бок, выдрав клок мяса с костью. Ее товарищ вцепился в горло второго. Но на них уже наседали другие.

На меня никто не обращал внимания. В этой битве чудовищ я была обыкновенным человечком. Поэтому могла идти дальше.

Восточная стена рухнула. Взметнулась туча пыли. По полу разлетелись куски штукатурки. В образовавшейся дыре возникло нечто громадное, рычащее, оно, как торнадо, разметало вампиров в разные стороны. Один кровосос отлетел к стене, шмякнулся об нее, извернулся, вскочил на ноги, напоминающие лапы рептилии, и помчался обратно. Медвежья лапища сбила упыря, переломив хребет, точно сухой сучок.

Прибыл легендарный медведь Атланты.

Передо мной пылала кровавая стена Олейте. Повелительница мертвых стояла за барьером и наблюдала за схваткой. Кровь из раны, стекая по пальцам, марала платье. Женщина смотрела на меня и улыбалась. Чему она так радуется, гадина?

Ее лицо лучилось каким-то нездоровым ликованием.

– Тебе нравится, значит? Ладно, да будет кровь, – прорычала я и лезвием «Погибели» резанула себя по руке.

Вампиры замерли, как загипнотизированные. Они знали, чья кровь сейчас пролилась. Чуяли, какая сила течет в моих венах. Постояв какое-то время неподвижно, будто отдавая дань уважения, они вновь кинулись на своих жертв.

Я сунула рассеченную руку в пламя. Опалив кожу, оно сразу же затвердело и пошло трещинами, как разбитое лобовое стекло. Улыбочка сползла с физиономии Олейте. Карминный огонь опал мириадами искорок к моим ногам. Я прыгнула в разорванный круг и замахнулась саблей.

Олейте даже не попыталась увернуться от удара. Лезвие, влажно чавкнув, вошло в ее плоть. Я провернула его, рассекая кишечник и печень. Женщина повисла на клинке, и в ее глазах появилось удовлетворение: она тоже узнала мою кровь.

Я выдернула «Погибель», и Олейте навзничь повалилась на грязный пол, судорожно и хрипло дыша. По платью, прямо над пупком расплывалось темное пятно. Какой бы невероятно живучей ни была повелительница мертвых, магия, ее поддерживающая, иссякала, покидая тело с каждым натужным выдохом.

Я смотрела на растекающуюся алую лужу. Гнев испарился, накатила усталость. Бедро саднило, в боку кто-то словно шуровал раскаленными вилами.

Огненная пелена возродилась, стоило мне войти в круг.

Я понимала, что огонь будет гореть до тех пор, пока не испарится последняя капля крови Олейте. Стены зала мерцали красным за полупрозрачной стеной рубинового пламени.