Илона Эндрюс - Магия ранит [litres]

Колдовство дока приглушило режущую боль в животе до тупой, однако приступы начинались всякий раз, когда я неловко сгибалась.

Врач обещал, что шрамов в принципе не останется, и я ему верила. С бедром повезло меньше. Вампир выдрал целый клок мяса, и, несмотря на все старания медика, ходить мне с рубцом до конца дней. Наплевать.

По крайней мере, теперь они у меня есть, эти самые дни.

Коридор вел в просторное помещение с каменным полом. Здесь хранились самые разнообразные устройства: магические, технические и смешанные.

На мягкой квадратной койке у двери устроилась невысокая жилистая женщина моего возраста.

Кстати, койка напоминала огромную собачью лежанку. Незнакомка хрустела солеными крекерами. Наверняка перевертыш-грызун.

Крысооборотни вечно голодны.

Она взглянула на меня сквозь завесу тоненьких темных косичек, скрепленных деревянными бусинами, и спросила:

– Чего тебе?

Гостеприимство, похоже, было у нее в крови.

– У меня тут встреча.

– И что?

Пожав плечами, я проковыляла мимо нее. Она меня не остановила.

Цистерна находилась у левой стены, полускрытая каменной плитой с «таинственными» закорючками, написанными мелом. Знаки выглядели как полная бессмыслица. Коряво выведенный веве [8] Символ, который обычно используется в гаитянских церемониях вуду. , который, помимо прочего, надо рисовать красным. Две египетские пиктограммы – Нил и звезда Канопус. Нечто, отдаленно напоминающее японский иероглиф «дракон».

Миновав эти художества, я приблизилась к восьмифутовому кубическому аквариуму. За стеклом опалесцировала зеленоватая жидкость, в которой смутно проглядывал человеческий силуэт.

Я постучала по стеклу. Кэрран шевельнулся и со всплеском всплыл на поверхность. Стянул кислородную маску и облокотился о край своего бассейна, прижавшись к стеклу. Только этого мне не хватало.

Царь Зверей после «солярия-гриль» во всем своем нагом великолепии на фоне болотной воды.

Новая кожа была еще очень бледна. Брови и светлые волосы – не длиннее утренней щетины.

– Спасибо, – выговорила я, старательно смотря ему в глаза.

– Да не за что.

– Ухожу… вот. – Мне стало так неловко, что я еле сдерживалась, чтобы не дать деру.

– Когда?

– Сейчас, сразу после нашего разговора.

– Док тебя отпустил?

Вспомнилось гневное лицо пожилого врача.

– У него нет выбора.

– Можешь оставаться столько, сколько нужно, – Кэрран вытер мокрый подбородок.

– Нет, спасибо. Я ценю твое предложение, но мне правда пора.

– Кучу мест проверить, кучу народу повидать?

– Ага.

– А может, поплаваем вместе? Водичка тепленькая.

Я тупо заморгала, утратив дар речи. Кэрран захохотал, откровенно наслаждаясь моим видом.

– Э-э, пожалуй, нет, – выдавила я.

– Ты представить не можешь, чего лишаешься.

Заигрывает или просто подтрунивает? Скорее, второе.

Ладно, в эту игру могут играть и двое. Я многозначительно посмотрела на его живот.

– Благодарю, но я точно знаю, что мне сейчас нужно.

Он ухмыльнулся.

– Я, вообще-то, собиралась поговорить о Дереке.

– От клятвы на крови я его освободил, – Кэрран умудрился пожать плечами, не отлипая от стенки.

– Ясно. Однако он настаивает на том, чтобы отправиться со мной, а я не хочу. Пыталась ему втолковать, что делаю опасную работу за гроши и пребывание в непосредственной близости от меня – опасно для его здоровья.

– А он что?

– Заявил: «Понял. Но хоть телочки, надеюсь, будут?»

Кэрран захохотал, ушел под воду, точно тюлень, и вновь вынырнул.

– Я с ним побеседую.

– Только не откладывай в долгий ящик. Парень рассчитывает лично отвезти меня домой.

– Заметано. У двери дежурит Мила, передай, чтобы прислала щенка ко мне.

– Спасибо.

И я поплелась к выходу.

– Как ты прошла сквозь огонь?

Черт.

– Повезло. Круг оказался не замкнут. Но обратно прорваться у меня не получилось. А сама Олейте была одержима идеей обвалить нам на головы потолок.

– Конечно.

Поверил или нет?

Вновь обернувшись к нему, я отвесила легкий дурашливый поклон, от которого сразу закололо в боку.

– Еще что-нибудь, Ваше Величество?

Он вальяжно махнул мне рукой:

– Свободна.

О том, чтобы ему во всем признаться, не могло быть и речи. Слишком опасен, чересчур могущественен, непредсказуем. И вдобавок обладает врожденной способностью доводить меня до белого каления.

Я очень надеялась, что наши тропы уже никогда не пересекутся.

Молодой волк, чьего имени я не знала (да и знать не хотела), подбросил меня до дома, где жил Грег. Поблагодарив парня, я поднялась по лестнице и обнаружила белый листок, приколотый к двери.

Записка гласила: «Кейт, я звонил, но ты не брала трубку. Надеюсь, наша договоренность еще в силе. Я заказал столик в «У Фернандо» на шесть. Крест».

Сорвала бумажку с двери, скомкала и выбросила. Замерцали охранные заклинания. Я облегченно вздохнула лишь тогда, когда за мною захлопнулась крепкая дверь, отгородив от мира.

Сбросив кроссовки, пожертвованные оборотнями, рухнула на кровать и вырубилась.

Я проснулась, когда день за окном уже угасал. Чувствовала себя как выжатый лимон. К усталости примешивалась тревога, как будто я упустила что-то важное. Объяснения паршивому настроению не находилось, от чего сделалось еще хуже.

Лежа в постели, я таращилась в потолок, размышляя, не позвонить ли Кресту и не попросить ли его все забыть. Это было бы благоразумно. К сожалению, данное качество не входило в перечень моих достоинств. Неявка на свидание равносильна сдаче без боя.

Потащилась в ванную, умылась холодной водой. Не помогло.

Подходящее платье имелось только одно. По двум причинам. Во-первых, других не водилось в принципе, во-вторых, оно вообще оказалось единственным, которое висело в моем отсеке шкафа в квартире Грега.

Я щеголяла в этом наряде на официальном приеме, на который рыцарь затащил меня в ноябре. Была вынуждена два часа выслушивать разглагольствования людей, обожающих собственную болтовню.

Достала платье из шкафа, положила на кровать, отправилась на кухню, налила стакан воды. Последствия кровопотери меня измучили. Осилив первый стакан, налила второй и, прихлебывая, вернулась в спальню.

Платье лежало на одеяле, озаренное лучами предзакатного солнца. Фасон простой, зато цвет необычный: некий безымянный оттенок, что-то среднее между персиковым, хаки и желтой медью.

Наряд выбрала для меня Анна. Я вспомнила, как она прогуливалась между рядами женских шмоток, порывисто передвигая вешалки – одну за другой, – а неправдоподобно тоненькая продавщица жутко нервничала и посматривала на нас.

«Тебе не надо казаться стройнее или полнее, – говорила Анна. – Тебя нужно смягчить. Задача не из легких, но правильное платье с нею справится. Кстати, именно такой цвет тебе идет. Будешь выглядеть смуглее, что само по себе уже неплохо».