А. Риддл - Пандемия [litres]

Внутри Уильяма закипела ярость.

– Вы промыли ему мозги. Воспользовались им, чтобы убрать с дороги меня.

Юрия вспышка гнева, похоже, не возмутила.

– И чтобы довести до конца начатое. Я уже не молод.

Уильям тщетно попытался освободиться от пластмассовых стяжек; те лишь сильнее впились в запястья. По ладони сбежала струйка крови. Страшно хотелось наброситься на стоящее перед ним чудовище, но ему удалось сохранить выдержку. По крайней мере, у Юрия имелся товар, в котором Уильям отчаянно нуждался, – информация.

Он взвесил, чего добился его бывший друг: привлек Эндрю, Десмонда и Коннера к завершению «Зеркала». Все они надломлены и в то же время полностью преданы делу. Прекрасные образчики личности, которую можно радикализовать и заставить творить ужасные вещи во имя светлого будущего. По сути они – зеркальное отражение Юрия, Уильяма, Лин. Все выросли в безрадостной, исковерканной среде, пристали к «Китиону» в поисках утоления скорби – как своей, так и мировой.

Возможно ли разрушить подобный цикл?

Уильяма будоражил еще один вопрос, и только Юрий мог на него ответить.

– В день чистки кто-то предупредил Лин. Она уехала, когда я летел в Лондон. Я приземлился, а она уже была на пути в Париж. Это сделал ты, не так ли? Ты посоветовал ей бежать?

Юрий вскинул брови – догадка произвела на него впечатление.

– Да.

– Ее ты тоже не мог убить?

– Она была нужна, чтобы закончить мой труд.

– И Лин согласилась?

– До определенной степени. Захват в заложники Эндрю довершил дело.

– Выходит, Лин ничего не знала о пандемии?

Реакция Юрия убедила Уильяма, что он попал в точку.

Он надавил, надеясь получить новую информацию.

– Хьюз тоже не знал. Поэтому, когда узнал, слетел с катушек. И тогда связался со мной.

– Мелкое недоразумение.

– Ты недооценил его моральные принципы. В этом вы совершенно разные.

– Мы не случайно работали в одной команде. Ему не хватает твердости; мне хватает. Я делал подобное в Сталинграде и во время чистки. И сделаю опять.

– То, что ты делаешь сейчас, Юрий, не храбрость, а массовое убийство. Ты противен миру.

– Мир сам себе опротивел, просто пока этого еще не понял. В отличие от многих, я хорошо видел его болезнь. Во время войны ты не столкнулся с ужасами, тебя эвакуировали в английскую глубинку пить чай и играть в детские игры. Там, где вырос я, в каждую дверь стучались смерть и невзгоды. Я спасаю от этого будущие поколения. Очень скоро наше средство разойдется по всему миру.

Последняя фраза заставила Уильяма насторожиться: «средство», «разойдется»…

– Пандемия…

– …лишь этап, ведущий к цели.

– Лекарство – вот твоя конечная ставка. Именно поэтому ты затеял эпидемию в Африке.

Юрий, польщенный, улыбнулся.

– Да. Показать миру, на что способен патоген в малых количествах, показать это в таком месте, где люди его заметят, но не изменят своих привычек, не отменят авиарейсы, не перестанут ходить в магазины. – Юрий помолчал. – А когда страшный патоген появится на их берегах, они будут готовы все отдать ради излечения.

– В том числе свободу.

– Не делай вид, будто не понимаешь истинной природы свободы.

– Кто знал о лекарстве?

– Только Эндрю и я.

Юрий превратил его сына в чудовище.

– Все кончено, Уильям. Нет никакой разницы, кто выпустит средство – мы или власти.

– Чем оно является?

Юрий промолчал.

– Это один из компонентов «Зеркала», не так ли?

– Да.

Брат приблизился к Пейтон. Она сразу заметила в нем перемены. Эндрю Шоу, каким она его помнила, был добрейшим человеком, всегда готовым прийти на помощь другим. Сейчас же перед ней предстало суровое лицо одержимого.

Сердце Пейтон разрывалось при виде брата, ее любимца, при мысли, во что он впутался.

Эндрю посмотрел ей в глаза и равнодушно произнес:

– Она права, Пейтон. Ты не понимаешь всего, что здесь происходит. Я все объясню.

– Мне ты не сможешь объяснить.

– Не суди о способе, не зная причину. Эта пандемия покончит со всеми остальными. Других не будет. Мир станет безопасным, жертва не велика.

В этот момент Эндрю заметил Шарлотту. Он смешался, его тон переменился, стал мягче.

– Что ты здесь делаешь?

Шарлотта проглотила ком в горле.

– Пейтон и Десмонд приехали в мой лагерь в Австралии в поисках ответов.

Эндрю встревожился.

– Тебе не стоило сюда приезжать.

– Эндрю, что ты наделал?

– То, что требовалось.

– Это ты посылал мне припасы?

Он кивнул.

– Выходит, я писала тебе, а ты все эти годы отвечал. – Голос Шарлотты дрогнул. – Я о тебе не забыла. И не переставала заботиться.

Эндрю на мгновение замер. В его душе происходила борьба.

– Я понимал, что твоя работа очень для тебя важна, – сказал он. – Я хотел видеть тебя счастливой.

Шарлотта сделала шаг навстречу Эндрю.

– Если ты по-прежнему так думаешь, останови то, что здесь происходит.

– «Зеркало»…

– …не стоит того, что ты сделал.

Эндрю отшатнулся, словно пытаясь избавиться от притяжения Шарлотты.

– Никто из вас меня не понимает. – Он взглянул на Пейтон. – «Зеркало» – единственная надежда. Для всех.

Дым из серверного зала сквозь дыру в стене перетекал в коридор и проникал в кабинет, оплетая щупальцами Десмонда, Коннера и Эйвери, словно доисторический демон, пытающийся вытрясти из них души. Ветер гнал дым по комнате, унося его в разбитое окно.

Коннер расставил руки, остановив наемников, готовых ворваться в кабинет. Он впился глазами в старшего брата, избавившего его от нищеты и наркотиков, подарившего смысл жизни и надежду. Теперь Десмонд грозил все это забрать, как подвешенную перед носом приманку.

– Пожалуйста, Дез. Не делай этого. Дай мне планшет, который держит Эйвери. Я обещаю, что ее не тронут.

Когда Десмонд ничего не ответил, Коннер добавил более жестким тоном:

– Ты обещал, брат. Ты поклялся, что мы закончим работу вместе.

Десмонд вздохнул. Дым постепенно заполнял комнату, щипал глаза, ветер не успевал вытягивать его наружу. На пути к острову ему казалось, что он все видит в ясном свете. Теперь возникли сомнения.

В Дадаабе Десмонд наблюдал то зло, которое «Китион» обрушил на мир – массы беспомощных, умирающих людей, костры из мертвых тел, сирот, которые вырастут, подобно ему самому, не зная любви. Даже если «Зеркало» обещало разрешить все проблемы человечества, он никогда бы не предложил людям принять его такой ценой, не говоря уже о том, чтобы навязывать панацею против их воли.

Он посмотрел Коннеру в глаза.

– Я помогу тебе, брат. Даю слово. Ты мне веришь?

Коннер кивнул.

– Да, верю.

Десмонд быстро повернул голову и прошептал Эйвери:

– Уходи. Сейчас же.