Роберт Беннет - Город чудес [litres]

– Это… – Сигруд ненадолго умолкает. – На самом деле в этом есть смысл. Когда я его увидел во второй раз, он сказал, что хочет убить бога. Что все его поступки были лишь средствами для достижения этой цели.

– Он говорил о настоящем Божестве? – спрашивает Мальвина. – Значит, поскольку осталось лишь одно… Он имел в виду Олвос.

– Я пришел к тому же выводу.

– Провалиться мне на этом месте, как он рассчитывает такое устроить? Никто из нас не сумел даже отыскать Олвос, а мы не жалели сил! Она отгородилась от всего мира. Она могла бы уничтожить нашего врага, если бы захотела!

– Я не знаю, почему так вышло. Но я кое-что прочитал в доме Шары… – Он идет вперед и останавливается так, что Мальвина оказывается с ним лицом к лицу. – Когда-то существовало божественное дитя, которого боялись даже сами Божества, ибо его владения были слишком велики и обширны. Достаточно велики, чтобы бросить вызов даже им. Поэтому они изуродовали этого ребенка, покалечили его. Я думаю, наш мальчик и есть тот ребенок. И, возможно, потому он особенно ненавидит Олвос. Вероятно, она была одной из тех, кто сделал это с ним.

Мальвина качает головой.

– Я никогда не слышала эту историю. Звучит как чушь собачья.

– Шара никогда не упоминала об этом?

– Никогда. И я проснулась достаточно рано, чтобы помнить многое из былых времен. Тогда я тоже не слышала эту историю.

– Ты помнишь Божественную эпоху?

Она кивает, сурово прищурив глаза.

– Какой она была?

Она невесело улыбается.

– Лучше, чем эта.

– Кто из тех старых дней выжил до сих пор?

– Очень немногие. – Она сплевывает в поросшие травой дюны. – Послушай, господин Сигруд, есть вещи, о которых я не могу с тобой разговаривать. Не «не хочу», а «не могу». Я чудесным образом лишена возможности сделать это. Я не могу сказать определенные вещи, если не нахожусь в определенном месте – а мы сейчас не там. Видишь ли, это протокол безопасности. Это единственный способ быть уверенным, что он нас не услышит.

– То, чем занималась Шара, тоже в числе этих вещей?

Мальвина молчит.

– А количество божественных детей?

Опять тишина.

– И место, где вы прячете всех этих детей?

Она отворачивается и смотрит на море.

– Последний вопрос, – говорит Сигруд. – Ты знаешь про Татьяну Комайд?

– В смысле про дочь Шары? Ну да, знаю. Кто не знает? А что?

– Ты не думаешь, что… она из божественных детей?

Мальвина смотрит на Сигруда, выпучив глаза.

– Что? Нет! Мы с Шарой из кожи вон лезли, чтобы отследить других; она бы сказала мне, если бы еще одна была у нее прямо перед носом!

– А ты видела Татьяну Комайд? – спрашивает Сигруд.

– Нет. Зачем?

– Я видел ее совсем недавно. Вы с ней… Ну, я бы сказал, очень похожи.

Мальвина смеется.

– Ты заблудился в трех соснах, – говорит она. – Я знаю своих сестер. Я знаю, кто они, что они, как они выглядят. Она не одна из них.

– Уверена?

– Абсолютно. Кроме того, окажись она божественным ребенком, разве она бы не проснулась и не вспомнила о своей истинной сути после смерти матери?

– Видимо, да, – говорит Сигруд. – Но, может, потому Рахул Кхадсе и убил Шару таким публичным способом. Не просто перерезал ей горло, а устроил целый спектакль, который не могли не заметить.

– И что?

– И то, что, поскольку мальчишка считает Татьяну божественной, такое публичное убийство было бы хорошим способом убедиться, что новости дойдут до нее и окажутся крайне разрушительными и травмирующими. В достаточной степени, чтобы разбить чудо, сдерживающее ее воспоминания.

– Почему ты думаешь, что мальчишка считает Татьяну божественной? – спрашивает Мальвина.

– Ну, он мне сам так сказал.

Она глядит на него, разинув рот.

– Ч-что?! Когда? Вы с ним что, болтали за чашкой чая?

Сигруд рассказывает, что произошло с ним в поместье Шары. Мальвина слушает, в ужасе открыв рот.

– Постой-ка, – говорит она и вскидывает руки. – Ты… ты попал в его владения?

– Наверное, да. Он не проводил со мной экскурсию.

– Но… даже я не могу туда попасть! Это место, где он может быть самим собой, таким, какой он на самом деле. Понимаешь?

– Нисколько.

Она окидывает его взглядом, ее лицо искажено подозрением и немалой долей отвращения.

– Как же ты выжил? Почему ты до сих пор жив?

– Я почти умер, – говорит Сигруд. – Я был очень близок к смерти. Это было похоже на лихорадку…

– Лихорадка! – недоверчиво повторяет она. – Ты должен был умереть мгновенно, а не заполучить насморк! Ну и странная же ты птица, господин Сигруд. Мне это не нравится. Ты сопротивляешься тому, что я делаю с прошлым, тебе удается ранить нашего врага, а потом еще и выжить после визита в его проклятые владения. Ты делал что-нибудь еще странное?

Сигруд вспоминает Урава, как тот извивался, колотил хвостом в темных водах Солды… как тварь проглотила его, но не сумела по-настоящему пожрать. Он думает о собственном лице, которое за все эти годы причудливым образом не состарилось.

– Да, – тихо говорит он.

– И мне стоит о чем-то тревожиться?

Сигруд долго думает.

– Я не знаю.

Она пристально на него смотрит.

– Хочу, чтобы ты знал: я убью тебя, если придется. Я знаю, ты был близок к Комайд, но если ты станешь угрозой тому, что мы здесь делаем, я…

– Понимаю, – говорит Сигруд. – И надеюсь, что этого не случится.

Мальвина нервно трет губы костяшками пальцев.

– Ты сказал, что знаешь, где дочь Комайд?

– Да. В Дхорнаве, с Ивонной Стройковой.

Она ахает.

– Все еще там?! Я думала, тебе хватило ума уже перевезти ее в другое место! Враг может обходить нашу защиту – удивительно, что он до сих пор до нее не добрался!

– Перевезти куда? – спрашивает Сигруд. – Я ничего не знал о том, что происходит. Где мы будем в безопасности?

– В Мирграде, – тотчас же отвечает Мальвина. – Увези ее в Мирград. Как можно быстрее. Если ты считаешь, что наш враг ее ищет, увези ее туда. Там мы сильнее всего. Я бы хотела, чтобы ты попал сюда несколько дней назад; тогда мы смогли бы быстро о вас позаботиться… Но ты не сумел. Так что тебе придется добраться туда за неделю. Ты меня понял?

– Почему неделю?

– Наши движения тщательно контролируются. Это как в банковском хранилище с высоким уровнем безопасности: оно не открывается, когда захочешь, оно открывается по расписанию. Так им никто не может манипулировать.

– Но как это устроено?

Она качает головой.

– Не могу сказать. Не могу сказать, пока не буду… внутри. А единственный способ попасть внутрь – это оказаться там в нужное время.

– Но… мне понадобится неделя только для того, чтобы доплыть назад, – говорит Сигруд.

– Вот дерьмо. Уверен?

– Это если погода будет благосклонна.

– Пропади оно все пропадом. Значит, ты не можешь успеть. Ну и как, скажи на милость, нам выбраться из этого положения? – Она хмыкает. – Так. Дай-ка я поразмыслю как следует.