Роберт Беннет - Город чудес [litres]

– Как же я смогу говорить с Божеством? – спрашивает он.

– Я однажды там была, – отвечает Шара. – Давным-давно. Ближе к концу событий в Мирграде. Она обратилась ко мне, попросила прийти. И я пришла.

– Ты мне об этом не рассказывала, – замечает он с обидой.

Она машет рукой.

– Я занималась свержением Виньи, а потом – твоим переворотом в Дрейлингских республиках. На пустые разговоры времени не было.

– Рассказ о том, как ты попала в гости к Божеству, – очень даже не пустой разговор!

– Достаточно сказать, – убедительно произносит Шара, – что в то время такая тема для разговора была бы сложной. Так или иначе, в физическом мире есть место, соединенное с ее святилищем – в точности как эта комната соединяется с физическим миром под Солдинским мостом. Но Олвос окружила себя защитой – Мальвина и остальные так и не смогли через нее пробиться. Она намного, намного сильнее, чем они.

Сигруд помогает ей опуститься в кресло.

– И почему со мной должно получиться иначе?

– Хороший вопрос. И он меня весьма тревожит, – она со стоном, держась за бок, откидывается на спинку кресла. – Ты же не дурак, Сигруд. Ты сам понимаешь, что не выглядишь на… постой, сколько тебе лет? Пятьдесят? Шестьдесят?

– Шестьдесят три.

– Клянусь морями… – она поправляет очки и смотрит на него, моргая. – Что ж. Ты понимаешь, что не состарился, как полагается, – верно?

Поколебавшись, Сигруд кивает.

– И ты, конечно, понимаешь, что успешно противостоял божественному воздействию, причем чрезвычайно много раз? И каждый раз… каждый раз это было связано с твоей левой рукой, не так ли? Она играла какую-то роль в твоем выживании?

Сигруд снова кивает. Слушая, как кто-то говорит о его страхах и тревогах, он ощущает сильное беспокойство.

– Дай взглянуть, – просит Шара и протягивает руки – маленькие, коричневые и морщинистые.

Он кладет левую руку ей в ладони. Она рассматривает шрамы, которые не изменились за десятилетия: весы Божества Колкана, ждущие возможности взвешивать и судить.

– Я не понимаю, – тихо говорит Шара. – И у меня нет даже идей о том, как это действует. У шрама не должно быть никаких эффектов, ведь Колкан мертв. Но… что-то изменилось, когда тебя пытали в Слондхейме, Сигруд. Дело не в том, что ты невосприимчив к эффектам божественного, – будь оно так, Мальвина и остальные не смогли бы тебя перемещать или защищать, – а в том, что ты можешь им сопротивляться, не подчиняться, ослаблять их.

– Я не понимаю.

– Я тоже. В книгах я такого ни разу не встречала.

– Но ты думаешь… ты думаешь, что я мог бы использовать это, чтобы проникнуть сквозь защиту Олвос?

– Возможно. Нам придется рискнуть. Наш враг хочет сам сделаться Божеством. Если еще одно Божество будет на нашей стороне…

– Начнется новая божественная война, – мрачно говорит Сигруд.

– Я надеюсь положить ей конец еще до начала, – говорит Шара и вздыхает. – Может, это было неизбежно. Может, мне не стоило вести себя так осторожно, так опасливо. Может, я должна была немедленно перейти к открытой войне с нашим врагом. Но сколько раз мы видели, как дети в солдатской одежде маршируют на войну? Я оглядываюсь сквозь годы и вижу… вижу только искалеченных детей, которые рубят вслепую, пытаясь отомстить за прошлые обиды. Я не могу заставить себя увековечить это, Сигруд. Я не стану частью истории, какую так хорошо знаю. Я всеми силами постараюсь этого избежать. – Она поправляет очки. – Надеюсь, это последняя битва. Достаточно одного толчка.

По лицу Сигруда пробегает туча. Он отворачивается.

– Что не так? – спрашивает Шара.

– Ничего.

– Вот уж нет.

– Просто… Сигню сказала мне это однажды. – Он смотрит на Шару. – Достаточно одного толчка.

Она грустно улыбается.

– А-а. Цитата из Тинадеши. Жаль, что нам так и не удалось познакомиться. Кажется, она бы мне понравилась.

– Да.

Мальвина и Таваан, возможно почувствовав, куда завела их беседа, встают и подходят, держась за руки.

– Мы подбираемся к отчаянной части? – спрашивает Таваан.

– Да, дорогая, – с теплотой отвечает Шара.

– Ты ведь знаешь, что я в несколько раз старше тебя, верно? – спрашивает Таваан. – Не надо разговаривать со мной, как будто ты моя бабушка.

– Возраст – это просто цифра, дорогая, – отвечает Шара тем же материнским тоном. – Я сообщила Сигруду, что мы от него хотим.

– Но я до сих пор не знаю, что мне следует делать, – говорит Сигруд. – Вы хотите, чтобы я отправился туда, где прячется Олвос, и одолел ее защитные заклятия… как? С помощью силы в моей руке, которую я едва понимаю? И к чему вообще я должен ее применить?

– Точка, к которой привязано святилище Олвос, находится в лесу, – говорит Мальвина. – Прямо за владениями губернатора полиса.

– Ты хорошо знаешь это место, Сигруд, – добавляет Шара. – Ты там восстанавливался после Мирграда.

– Там все устроено слоями, – говорит Мальвина. – Миры внутри миров, целая вереница. Широкие и узкие полосы разнообразных реальностей. Какое бы заклинание, морок или чудо ты ни нес с собой, надо опробовать его, чтобы прорваться через них.

– Так похоже на твои обычные планы, Шара, – говорит Сигруд, раздосадованный. – Самого главного в них вечно не хватает.

– И все же в прошлом нам сопутствовал успех, – возражает она. А потом прибавляет: – Большей частью.

– Надо действовать сейчас, – говорит Мальвина. – Немедленно. Мне кажется… мне кажется, он каким-то образом о нас узнал. Снаружи, в городе, в воздухе витает нечто плохое. Надо действовать, пока он не успел подготовиться.

– Ты согласен? – спрашивает Таваан. – У нас не будет другой возможности.

– И ты очень талантлив в том, что касается импровизации, – прибавляет Шара.

– Импровизировать с ножами, пистолетами, бомбами я могу, – отвечает Сигруд. – Но импровизировать с Божеством… Тут уверенности куда меньше. – Поколебавшись, он говорит: – И все же ты не ответила на один вопрос.

– Какой? – спрашивает Шара.

Он смотрит на нее.

– Мальвина может длить… длить тебя… бесконечно?

Таваан и Мальвина смотрят друг на друга, чувствуя себя неловко.

Шара улыбается ему, но ее глаза печальны.

– Нет, Сигруд. Разумеется, нет.

– Но… что тогда случится?

– Этому придет конец, – взмахом руки она указывает на собственное тело. – И все будет так, словно то, что ты сейчас видишь перед собой, никогда не существовало.

– Ты просто исчезнешь?

– Да. Исчезну.

Он склоняет голову.

– Но… Но это несправедливо.

Она улыбается с отчаянием.

– Знаю.

– Это неправильно! Я не могу потерять тебя, вернуть и снова потерять.

– Я знаю, Сигруд. Знаю. Но все так и будет. Обязательно будет. – Она тянется к нему, хватает за руку. – Все заканчивается. Ты это знаешь. Даже боги в конце концов умирают. И со мной случится то же самое.