Елена Звездная - Город драконов. Книга вторая [litres]

– Мерзавец! – прошипела я, искренне желая все-таки заснуть и выспаться, в моем состоянии это являлось насущной необходимостью.

Но заснуть не получалось.

Перед моим внутренним взором все так же стоял образ лорда старшего следователя, и благодаря привороту, мое сознание искало в нем все новые и новые привлекательные черты, в результате – полицейский все более и более нравился мне, что лично для меня являлось не просто недопустимым – это ввергало в состояние глухой, но более чем обоснованной ярости.

С этим следовало хоть что-то сделать!

И поразмыслив некоторое время, я поняла, что именно.

Начала с того, что предприняла попытку гиперболизировать образ Давернетти. Черезмерное преувеличение в принципе не шло вразрез с заклинанием приворота, но позволяло вызвать отторжение на уровне подсознания, поэтому я, все так же с закрытыми глазами, начала представлять, как вены, четко виднеющиеся на его руках, становятся больше, шире, узловатее, синеватее, и одного этого хватило, чтобы полуголый образ Кристиана вполне себе утратил в привлекательности.

Но тут лорд Давернетти ослепительно улыбнулся.

Мое сердце дрогнуло, а воображение услужливо увеличило оскал дракона настолько, что теперь собственно оскал выходил за рамки лица.

Буду откровенна – получилось настолько жуткое зрелище, что даже как-то расхотелось спать. Сев на постели, я посидела, массируя виски, после чего вновь легла, закуталась в одеяло посильнее, закрыла глаза и…

Васильковое поле, лорд Давернетти с гиперболизированной венозной системой и частично повисшим в воздухе оскалом и я, с диким воплем убегающая прочь от чудовища.

Это было поражение. Полное и абсолютное. Для приворота, естественно.

Нет, заклинание на этом не успокоилось, и до самого утра меня преследовало васильковое поле, цветы на котором складывались в витиеватую надпись «Кристиан», облака, причудливо изображающие все ту же надпись «Кристиан Давернетти», и жуткий монстр, который если и будил во мне какие-то инстинкты, то все они были связаны исключительно с бегом на длинные, очень длинные дистанции.

К утру я проснулась в весьма бодром настроении и состоянии души, никак ночные пробежки весьма благостно отразились на моем здоровье. Бег в принципе крайне полезная вещь, надо бы освоить.

Когда вошла миссис Макстон, я уже умывалась и встретила ее с улыбкой, которая тут же нашла отражение на лице экономки, и она произнесла:

– Рада, что вам лучше. Когда будем увольнять мистера Нарелла?

Несколько оторопев, я замерла с полотенцем в руках и уточнила:

– За что?

– За излишне фривольное отношение! – воскликнула мгновенно ставшая грозной миссис Макстон.

– Но, позвольте, я не в обиде на мистера Нарелла, несомненно, мне было неприятно услышать подобное, но…

И тут миссис Макстон побагровела и нехорошим тоном переспросила:

– То есть он осквернил не только мой чайный сервиз, но и ваше доброе имя?!

Ответить мне не позволили – экономка вылетела из моей спальни как снаряд, запущенный силой порохового взрыва. Я могла лишь гадать, чем все закончится, ну и несколько переживать за здоровье мага, но, как оказалось – напрасно. Миссис Макстон дом не покинула, а профессор в это время прогуливался с мистером Илнером и псами – двумя купленными моим дворецким и двумя призрачными. Как я поняла, целью мага было приучить псов к их магическим собратьям. Но как оказалось – не только.

В какой-то момент мистер Илнер приостановился, мистер Нарелл сделал шаг вперед, и призрачные сущности окутали псов так, как если бы те вступили в мыльный пузырь. Несколько секунд неторопливо идущие собаки переливались радужной пленкой, а затем стандартные гончие увеличились в размере, их челюсти заметно выдались вперед.

Мне это почему-то до жути ночные сновидения с лордом Давернетти напомнило, даже несколько нехорошо стало. Но вот еще пару шагов, почти неощутимая волна магии, и псы становятся прежними. Профессор Наруа изменил их и скрыл это? Зачем? С точки зрения охраны дома жуткий вид собак был бы гораздо более эффективен.

Но узнать причины поступка боевого мага сразу мне не удалось – на горизонте показался дракон. К сожалению, это был очень известный мне дракон. К еще большему сожалению – магия приворота все еще действовала, а потому, лично для меня, издали виднелась только улыбка! Широкая, выходящая за пределы лица и в целом втрое превышающая размер головы лорда старшего следователя. Эта улыбка держалась как приклеенная, и чем ближе подъезжал Давернетти, тем все более идиотской выглядела и она, и яркие сине-сизые вены, покрывающие руки полицейского, и мне лично видимые даже через перчатки. Приворотная магия – иллюзорная вещь, приворотная магия старой школы – сверхустойчивая иллюзорная вещь… Я в итоге, откровенно говоря, не знала, как смогу удержаться в рамках приличия в общении вот с… этим.

К тому же, едва Давернетти, примчавшийся на полном скаку, спрыгнул с лошади и бросил поводья остолбеневшему профессору Наруа так, словно тот был недостойным внимания слугой, и, гордо озаряя неестественной улыбкой все вокруг, последовал в дом, изо рта потрясенного мага от этого самого потрясения трубка выпала в снег.

А я бросилась умываться снова. И снова. И снова.

Это не помогло!

Сползая на пол от хохота, я прижимала к лицу полотенце, стараясь хоть как-то заглушить собственный смех, потому что… профессор тоже это видел! У нас была примерно схожая магия, что-то вроде единой волны, а потому иллюзию наложенную на основании иллюзии старой магической школы, он видел! Сто процентов видел, ничем иным я не могла бы объяснить то потрясенное выражение лица, с которым он сопровождал лорда Давернетти.

И действительно, не прошло и минуты, как в дверь моей спальни раздался осторожный стук, а после:

– Мисс Ваерти, а вы та еще штучка.

Я рыдала от смеха уже на полу, чуть ли не подвывая.

– Что-то еще кроме улыбки и вен? – поинтересовался Наруа.

Отсмеявшись, я села, подумала и спросила:

– Полагаете, этого мало?

– Полагаю, нас обоих с вами сейчас сочтут слегка умалишенными, – ответил маг.

Помолчал и добавил:

– Но мне нравится результат. И, если немного изменить угол наложения иллюзии, можно добиться того, что ее увидят все окружающие, абсолютно все.

Естественно, я тут же вскочила, подбежала к двери и распахнула ее. Глаза мага поблескивали от предвкушения, а я собственно… лорд Давернетти первый начал.

Миссис Макстон застигла нас в крайне неподобающем виде – мы с профессором мелком вычерчивали на полу формулу искажения иллюзии, я, как была в ночной рубашке, и он, взмокший уже в теплой зимней куртке, которую в порыве вдохновения забыл снять.