Сюзан Алберт - Повесть о Ферме-На-Холме

— А у вас есть кролики? — спросил Джереми.

— Знаешь, у меня перебывало много всяких животных, — ответила Беатрикс. — И мыши, и ежи, и белки, и совы, и лягушки, и ящерицы. Они мне позируют — я их рисую. Но лучше всех выделывают всякие фокусы конечно же кролики. — Она улыбнулась приятному воспоминанию. — У меня был приятель, его звали Питер — замечательный бельгийский кролик. За кусочек печенья он прыгал через руку и сквозь обруч и вообще мог уморить кого угодно своими штучками.

Загадка села и широко зевнула.

— Ей скучно это слушать, — со смехом заметила Беатрикс. — Кошки вообще не слишком высокого мнения о кроликах.

Джереми тем временем не спускал глаз с альбома мисс Поттер.

— А у вас нет с собой рисунков ваших кроликов?

— Боюсь, что нет, — сказала Беатрикс. — Я сейчас тружусь над Джереми. — Она открыла альбом на зарисовках лягушек, которые видел еще Норман.

Джереми молча и внимательно их разглядывал.

— Хорошие рисунки, — сказал он наконец. Было видно, что похвала идет от чистого сердца. — Вот уж не думал, что городская дама может знать, какие лягушки на самом деле.

— У меня была зеленая лягушка по имени Панч, — задумчиво проговорила Беатрикс. — Почти все эти рисунки — его портреты. Он жил у меня лет пять или шесть, повсюду со мной ездил в бамбуковой клетке. Самым большим лакомством для него были живые кузнечики. — Она улыбнулась. — В этой истории обязательно будет кузнечик Пожалуй, жареный кузнечик Будто мистер Фишер пригласил к обеду гостей, ну как это делает какой-нибудь владелец усадьбы, и хотел подать к столу рыбу, но ему пришлось довольствоваться кузнечиком.

— Будь я лягушкой, — решительно заявил Джереми, я бы предпочел, чтобы кто-нибудь другой ловил для меня кузнечиков. Только вот жить в бамбуковой клетке мне бы не хотелось, и жарить кузнечиков я бы не стал.

Беатрикс закрыла альбом.

— Я думаю, ты бы жил тогда на Эстуэйт-Уотер. Но тебе бы пришлось самому искать кузнечиков и остерегаться, как бы не попасть в клюв цапле или в пасть щуке. Во всем есть свои достоинства и недостатки. — Она помолчала и задумчиво посмотрела на мальчика.

— Вопрос, наверно, нелепый, но, может быть, ты знаешь, где мне найти подходящую лягушку. Я рисую гораздо лучше, если имею перед собой живую модель.

— Конечно же знаю, — сказал Джереми, показывая своим тоном, что вопрос действительно был нелепым. — За каменным мостом через Канси-бек их видимо-невидимо, огроменная колония. Живут себе в тростнике, плавают, насекомых ловят. Там есть одна очень уж толстая, любит посидеть на берегу, погреться на солнышке. — Джереми искоса взглянул на мисс Поттер. — Место это укромное, самим вам его не найти. Хотите, я покажу?

— Еще как хочу! — воскликнула Беатрикс, просияв. — Мне очень нужна лягушка. — Она запнулась, бросив взгляд на незаконченный короб. — А тебе не надо это доделать? И почему ты не в школе? Уж прости за этот вопрос.

— Короб я могу и после доделать, — сказал мальчик. — А в школу я не вернусь. — Он откинул рыжую челку, оставив на лбу угольный след. — Никогда не вернусь.

— Вот как, — сказала Беатрикс. — Я-то отдала бы что угодно, только бы мои родители разрешили мне ходить в школу. Брат в школу ходил, и в его жизни было много интересных приключений. А меня вот учили дома гувернантки. — Загадка обвилась вокруг лодыжки Беатрикс. — Правда, теперь, — продолжала она рассеянно, наклонившись, чтобы погладить мягкую кошачью шкурку, — я частенько думаю, а не стерла бы школа часть того, что отличает меня от других? Ведь учителя обычно хотят, чтобы ученики делали все так, как им велят, а мне бы это наверняка не понравилось. Боюсь, я слишком независима.

Наступила пауза. Джереми переваривал услышанное.

— Ну ладно, — сказал он наконец, — а вы не хотите узнать, почему не вернусь в школу я?

— Почему же? — спросила Беатрикс.

— А потому, — с грустью сказал Джереми, — что там этот здоровенный задира Гарольд. Он столкнул меня с кучи угля, да так, что рука до сих пор болит. — Мальчик протянул руку, и Беатрикс увидела длинную красную царапину на бледной коже.

— Понимаю, — сказала мисс Поттер. — Как это подло! Я с тобой совершенно согласна. На твоем месте и я никогда бы не вернулась в школу — во всяком случае, до тех пор, пока не почувствовала бы, что у меня хватит смелости справиться с этим задирой.

Джереми нахмурился.

— Я вообще-то не трус, да только…

— Неважно. — Беатрикс поднялась. — Никто не может оставаться смелым все время. Я-то точно не могу. Чаще всего я трушу. — Она тяжело вздохнула: достало бы ей смелости противостоять родителям, они с Норманом смогли бы дольше быть вместе и дольше ощущать себя счастливыми, прежде чем этому счастью настал конец.

— Неужто правда? — удивился Джереми. — Я и не думал, что взрослые могут быть трусами.

— Еще как могут. Такое случается сплошь и рядом. — Беатрикс заставила себя улыбнуться. — Похоже, ты сейчас не очень-то занят. Не пойти ли нам поискать лягушек? Если ты сам захочешь порисовать, я дам тебе пару листов из альбома. У меня и лишний карандаш найдется. Для кошек уголь вполне годится, но лягушек лучше рисовать карандашом.

— Ура! — Джереми был в восторге. — Я только оставлю записку тете Джейн, а то она будет беспокоиться, если не застанет меня дома.

Он вошел в дом, и Беатрикс, последовав за мальчиком, оказалась в симпатичной кухоньке с балками над самой головой. Один угол занимали высокие стоячие часы. По краю циферблата были нарисованы цветы, а сверху, в золоченом круге, менялись фазы луны. На черной каминной полке стояли оловянные кружки, медный чайник и два фарфоровых подсвечника с наполовину сгоревшими свечами. На полу лежал домотканый ковер, а у камина Беатрикс увидела большую деревянную прялку со шпулькой, полной тонкой серой пряжи. Тяжелый деревянный ткацкий станок с уже сотканным куском серого твида занимал всю стену. Обстановка была бедной, это правда, но здесь не царило уныние — напротив, Беатрикс скорее ощутила дух уверенности и надежды.

Через несколько минут мисс Поттер и Джереми уже шли к каменному мосту через Канси-бек. Лягушки жили выше по течению ручья, возле озера, облюбовав себе болотистую заводь. Берега тут поросли папоротником и низким ивняком, на мелководье стеной стоял тростник. Волшебное место, подумала Беатрикс, и самое подходящее для лягушек. Их действительно было много — они плавали, хватали стрекоз, прыгали по берегу. Одна, как и говорил Джереми, оказалась особенно хороша — расположившись отдельно от других, в сторонке, она лениво помаргивала, наслаждаясь октябрьским солнышком, и не обращала ни малейшего внимания на босоного мальчишку и женщину, которые расчищали себе место в зарослях папоротника, чтобы можно было сесть и взяться за карандаш.