Алексей Чайка - Крепость Луны [СИ]

Волконский приближался, ступая тяжело, словно отмерял каждый шаг.

Денис, собрав последние силы, стал на четвереньки и так, по-звериному, долез до дверей. А хозяин усадьбы одним махом зажёг всюду свечи и выстрелил в стену, впрочем, сквозь неё не надеясь попасть в беглеца. Потом Волконский нагнал его в сенях, где обычно камердинер забирает у гостей одежду, схватил за шиворот, приставил пистолет к виску и так вышел, толкнув дверь ногой.

Свет от фонаря над головой освещал ступени и часть дороги.

— Вы не боитесь простудиться, господин Волконский? — вложив в голос как можно больше ехидства, спросил Денис.

— Что ты! Твои дружки будут с минуты на минуту.

— Значит, подождём.

Совсем скоро послышался топот конских ног. Разбойники явно не спешили. Они заглядывали в окна, удивляясь, как быстро хозяева подготовились к их приезду.

Неспешно вырисовались фигуры коней и наездников. Вне сомнений, это была знакомая читателю шайка. Впереди ехал главарь. Его конь, ничуть не устав за долгий путь, изящно подбирал ноги.

Разбойники резко остановились, когда увидели на крыльце Волконского и находящегося у него в плену Ярого. Главарь снял шапку и пару раз ею махнул.

— Разреши-ка переночевать, добрый барин, да хлебом-солью полакомь, — нараспев произнес главарь.

— Боюсь, что для ужина уже слишком поздно, а для завтра очень рано, — ответил Волконский и сошёл вместе с Денисом на первую ступень.

— Вы, братцы, как думаете: стоит ли нам спрашивать разрешения и выслушивать отказы? — обратился главарь к шайке.

Разбойники почти единодушно крикнули:

— Нет!

— Не стоит?

— Нет!

— Подведи! — крикнул главарь крайнему мужику.

Тот спрыгнул со своего коня и вывел из тени другого.

Сердце Льва Сергеевича оборвалось, рука с пистолетом задрожала. В седле качался связанный и одетый в лохмотья Сан Саныч.

Главарь достал пистолет и приставил его к генеральской голове.

— Пусти Ярого! — велел он.

Волконский в один миг убрал дуло, приставил носок сапога к заднице Дениса и так дёрнул ногой, что Денис слетел с высокого крыльца, не коснувшись ступеней.

Разбойничья шайка не отличалась тактичностью. Как только Ярый мешком повалился в снег, громыхнул дружный хохот. Один лишь главарь остался хмур и серьёзен. Он подождал, пока Ярый отряхнётся, потом обратился к нему с нехитрым вопросом:

— Где доля?

— Доля?! — Денис сделал изумлённое лицо. — Ну, разумеется, я не мог её тащить с собой: она слишком велика.

— Неужто?

— Да.

— Так где же она?

— Погоди, ты слишком быстр, если что-то касается твоей прибыли, Емельяныч. Останови свою прыть, доля твоя от тебя не убежит: она не заяц и лап у неё нет, — Денис качнулся, но удержался и изящным движением указал на усадьбу. — Здесь твоя доля. Всё, что найдёшь, будет принадлежать тебе, Емельяныч. Даю слово.

Шайка встрепенулась и алчно загалдела.

— Да, да, я не оговорился, господа. Вы явились сюда, значит, с вами можно иметь дело. И я вас вознаграждаю. Кстати, — добавил Ярый, уцепившись за поводья главаря, — у хозяина, который так небрежно выпустил меня на свободу, есть прекрасная жена. Правда, она беременна. Но срок не тот, чтобы живот мешал делу.

Разбойники переглянулись и захохотали.

— Но довольно слов. За дело! — крикнул Денис. — Реликвотека ждёт вас. Снимите с седла нашего достопочтенного генералишку, и пусть его сопровождает надёжный человек. Уверен, господин Волконский устроит нам достойный приём.

Главарь оглянулся к шайке.

— Господа, часть из вас пусть останется со мной. Остальные могут лезть в окна и забирать всё, что душе угодно. А если ничего не нужно, бейте и жгите.

Тем временем Лев Сергеевич стоял на крыльце и слышал все слова, брошенные в ночь. Но что он мог сделать один против двух десятков разбойников, в плену которых его друг?

Охранять Сан Саныча вызвался огромный парень со сверкающим тесаком. Холодное лезвие тесака тут же коснулось шеи генерала.

— Итак, дорогой хозяин, — обратился к Волконскому главарь, спрыгнувший с лошади, — бросай пистолет и открывай нам двери. Геннадий, — кивнул он парню, который впереди всех стал подниматься по ступеням.

Волконский увидел серое опухшее лицо настоящего генерала и отбросил в сторону пистолет, который тут же утонул в снегу. Потом глубоко вдохнул, чтобы попытаться успокоиться, и распахнул одну створку двери, дернул защёлку и открыл другую. Бежать из собственного дома Волконский не мог.

— Где же твоя красавица-жена? — сверкая глазами, нараспев произнёс главарь.

— Разве ты не заметил изгороди? Я был предупреждён, и она далеко отсюда.

— Врёшь!

— Нет.

— Врёт, — издевательски улыбаясь, сказал Денис. — Женщина в положении не может трансгрессировать. Она где-то здесь. Ищите. Ещё есть маленькая девочка и мальчик. Но это на любителя.

— Обожаю мальчиков, — прошептал худой мужик с синяками под глазами. — Такая нежная кожа внизу живота.

Шайка, разбредшаяся по дому, загоготала. Лицо Волконского сделалось серым.

Из конца коридора донёсся голос Дениса.

— Емельяныч, прихвати с собой пару молодцов и сюда. Здесь сокровищница.

Он легко снял заклинание, проник в реликвотеку и теперь оглядывал полки. Глаза горели жаждой наживы.

— И не забудь привязать Волконского, — прибавил он.

Со стола, стоящего в гостиной и накрытого узорчатой скатертью, сгребли всю посуду и побрякушки, а сам стол перевернули на бок. Добытой неизвестно где верёвкой они связали Льву Сергеевичу руки и ноги, а потом перехватили вдоль туловища, не забыв с другой стороны столешницы посадить так же связанного генерала.

Разбойники разглядывали картины и тут же резали их ножами. Бродили по комнатам, срывая шторы, выбивая стёкла в шкафах, хватая всё, что отливало золотом. Впрочем, последнего было немного.

— Что за нищая усадьба! — воскликнул один. — И поживиться нечем.

— Да, Ярый, ты завёл нас не в то место, — подтвердил другой, крича через весь дом.

— Господа, вы не там ищите. Сюда! Все сюда немедленно.

Не прошло и десяти минут, как вся шайка находилась в реликвотеке. Полки были пусты. Проворного черноволосого разбойника послали разыскать мешки, потому что некуда было ссыпать добро.

— Что же мы получим за это хламьё? — спросил главарь.

Шайка поддержала его одобрительными возгласами, так как лица большинства выражали недовольство.

— Сотни тысяч.

— И себе ты ничего не возьмешь?

— Я возьму единственное, что меня заинтересовало. Вот этот Якорь.

Главарь сузил глаза.

— Нет, его я выбрал.

Денис поднял взгляд на разбойника.

— Ты не знаешь, что именно ради этой вещи я и шёл сюда, из-за неё я погорел. Она была бы у меня, если бы Волконский не оказался таким проворным.