Алексей Чайка - Крепость Луны [СИ]

— Подвох? И ваши опасения подтвердились?

Я выпустил два предупредительных смешка и сказал:

— Если разговор сей будет продолжаться, то я решу, что опасался подвоха не зря.

— Значит, вы считаете наш разговор нелепым? — быстро спросил незнакомец.

«Читает мысли?» — подумал я с досадой: ответить тем же я не мог, хоть в Академии забавлялись такого рода дуэлями. Я мог лишь частично скрыть собственные мысли.

— Считаю разговор странным, — поправил я.

— И вы так же думаете, что разговор наш стоило начать с другого предмета?

— Быть может, я ошибаюсь, полагая, что учтивый разговор начинается со знакомства, — сказал я с легким наслаждением от того, что подходящие мне слова бросаются на язык.

— Но зачем знакомиться, если я вас знаю?

«Очень странный господин».

— А вот я вас совсем не знаю. Если только… если какой-нибудь хороший знакомый не устроил сей маскарад, — сказал я, внезапно поверив своей же догадке.

— Маскарад? Вы называете наше пребывание здесь маскарадом? — закричал незнакомец без тени обиды или раздражения, наоборот, он словно был рад и чрезвычайно доволен моему колкому словцу. — О, Николай Иванович, да вы зрите в корень! И как вам удаётся так ловко подмечать детали? А впрочем… — он вздохнул, — я не способен вести учтивые разговоры, а тем более, начинать их. Учтивый разговор — не моя ипостась. Красивые фразы, которые осенены любезностью, — мои камни преткновения.

Но что, бишь, я хотел сказать? А! Я пришел сюда вместо одного замечательного господина по его же просьбе. Он чрезвычайно сожалел бы и впал бы в глубочайшее уныние, если бы вы, поверив тому, что написано в письме, встретили дверь сего дома запертой. Поэтому я здесь и должен сообщить вам, что вы приглашены на великое торжество, именуемое Балом Огня.

Он сделал паузу, которую я принял за ожидание моих рукоплесканий. Однако я ничего не слышал о Бале Огня и вынужден был лишь для соблюдения приличий сказать скромное «почту за честь» и наклонить голову.

— О да, за честь! За честь! — воскликнул незнакомец. — Там будут господа высочайшей доблести, с грудями, увешанными наградами, с плечами, чрез которые перекинуты ленты, вопиющие о недостижимых титулах. Будут и дамы, исполненные целомудрия и кротости. Торжество это воистину заслуживает внимания. Вы будете блистать.

— Благодарю, но…

— Никаких «но», дражайший Николай Иванович! Я уже вижу вас на Балу.

— К сожалению, у меня такая служба, при которой я могу оказаться очень занятым, и невозможно будет выделить хотя бы минуту.

— Нет, нет, вы явитесь туда, уверяю вас! Получивший приглашение, всегда является на Бал Огня. Его нельзя пропустить, ибо гость отмечен судьбой. Кстати о приглашении. Оно будет вручено вам позже, в свое время.

— А нельзя ли узнать имя автора письма, которое я получил на днях? — спросил я, улучив коротенькую паузу.

— Вынужден огорчить вас: никак нельзя узнать, — отрезал незнакомец. — Имя автора кануло в лета и, наверное, ни один смертный не может его вспомнить. А вот вы, Николай Иванович, вот вы… Пройдёт немного времени, и вы сможете назвать это страшно удивительное и удивительно страшное имя.

— При чём же здесь я?

— А при том, что вы далеко не так просты, как кажетесь. Я… то есть… пардон, лицо, от которого я прибыл, весьма озабочено вашей ролью в его судьбе. Всё так запуталось, что голова кругом идёт. Ваше будущее пересечётся с прошлым моего друга, если… если он не ошибается. Видите ли, он ещё не всё до конца понял, даже с его блистательным умом. Слишком сложно, загадочно и коварно легли карты.

Высказанное незнакомцем, было явно за гранью моего понимания. В глубине души я даже начал подозревать, что слушаю бред человека, злоупотребляющего опиумом или какими-то травами.

— А пока, чтобы вы не терялись в догадках, я скажу вам, что все его зовут Шутом. Просто Шут и больше ничего.

— Странное, однако, прозвище для порядочного господина, — сказал я довольно смело.

Незнакомец усмехнулся.

— Вы попали в точку. Он далеко непорядочный и даже изрядный сумасшедший, извольте знать.

— Любопытно, как вы отзываетесь о своем друге, — вставил я.

— Да, шут с ним, с этим Шутом! Я устал от его поручений. Он дал еще одно. Фу ты! Ещё два. Едва не запамятовал. Первое — он просил передать вам это срочное сообщение, якобы в подтверждение могущества, коим он владеет. Прошу.

Слева от меня тут же засветился низенький стол. На его краю лежала прямоугольная бумажка. Я сразу узнал почерк матери.

«Коля! Скорее приезжай домой. Отец при смерти. Мама».

Я поднял глаза, но тьма по-прежнему мешала что-либо увидеть.

«Что это значит? Какой странный розыгрыш. Или не розыгрыш вовсе?»

— Сущий пустяк, не правда ли, а он уже думает, что правит миром. Смешно!

Но мне смешно не было. Холодный ком разрастался в груди. Я хотел прочесть написанное матерью еще раз, но бумага распалась черными кусками и пеплом просыпалась на колени.

— А вторая просьба его…

— Вы сможете объяснить, что это значит? — прервал я незнакомца.

— Вторая просьба…

— Я прошу объяснить, — я поднялся, чувствуя себя способным разобраться во всем этом.

— Вы сами узнаете, когда вернетесь на квартиру госпожи Старджинской. От меня вы больше ничего не услышите, ибо я перехожу ко второй просьбе моего сумасшедшего друга.

Мне на колени упала отливающая серебром шпага. Такая же оказалась в руках незнакомца, который, соскочив с кресла подобно дикой кошке (он вдруг выделился из тьмы серым пыльным силуэтом), через секунду был возле меня и, если бы я не перевернулся на спину вместе с креслом, снёс бы мне голову одним широким взмахом.

Я оказался на корточках. В руках шпага. Я готов был защищаться, однако неожиданный выпад заставил мое сердце дрогнуть.

— Как вы поняли, Шут просил меня проверить на себе, хорошо ли вы деретесь.

— Я не стану с вами драться до тех пор, пока вы не покажете своего лица.

— Увы, — хохотнул незнакомец, — просьба совсем невыполнимая лишь потому, что у меня нет лица!

Он сделал еще один выпад. Наши шпаги скрестились.

— Вы сильный противник, господин Переяславский.

— Благодарю. Но все-таки вы поступаете по-свински.

Мой противник не сразу нашел, что ответить. Лишь спустя несколько секунд он позволил себе расхохотаться.

— Вы отгадали? Вы отгадали, что я не друг?

В голове у меня все перемешалось. «Точно опиум!»

Незнакомец продолжал серию легких выпадов, которые я без труда отражал.

— Помните сон? Тот сон, когда вы письмо выбросили? Нет? Жаль, когда-нибудь вы вспомните. Вы попытались выбросить письмо, и я понял, что с вами шутить нельзя. Тем не менее, я пошутил!

Он снова засмеялся, а по мне побежали мурашки.

— Нет никакого друга. Нет его! Я — Шут. А теперь держитесь!